Неделю спустя, после того, как он измотал меня своей настойчивостью, мы пошли на наше первое свидание.
С тех пор мы неразлучны.
Оказалось, что Хейс Норт не тупой качок. Он умен, когда внимателен, и целеустремлен. А еще невероятно талантливый спортсмен и лидер, капитан своей команды. Он забавен до невозможности. Удивительно преданный. И, похоже, я ему действительно нравлюсь.
Он экстраверт. Я — интроверт. Но каким-то образом это работает.
Наши отношения стали сюрпризом для нас и всей школы. В ежегоднике мы были признаны «Самой неожиданной парой».
На бумаге мы не имеем никакого смысла, но вместе... мы — огонь.
— Хватит, — тихо стону я, откидывая голову назад и закрывая глаза. — Мне нужно выучить еще трех европейских монархов, прежде чем смогу уйти.
Жар его рта исчезает.
— Отлично. — Он опускается на сиденье рядом со мной за столом. — Я буду ждать. Но не терпеливо. — Его ухмылка ленивая и такая соблазнительная. Хейс самый красивый парень из всех, кого я когда-либо видела, с ним может соперничать только его брат-близнец, который не менее красив, но в нем нет той остроты и опасности, которую Хейс носит как вторую кожу.
Хмурюсь, жалея, что не могу бросить учебу, поехать домой к Хейсу и провести остаток вечера, целуясь. Мы были так близки к тому, чтобы заняться сексом, но я сказала ему, что сделаю это только с тем, кого люблю, и поскольку никто из нас этого не сказал, то... никакого секса.
Но я думаю, что люблю его. Люблю его сердце, которое он позволяет видеть только мне. Мне нравятся его напор и решительность, потому что разделяю их. Но больше всего мне нравится то, как он смотрит на меня, когда я застаю его врасплох. Как будто взгляд на меня восстанавливает что-то в его душе. Приносит исцеление чему-то сломанному.
— Спасибо за... чай? — Я хватаю стаканчик обеими руками, чтобы не обвить ими его шею и не забраться к нему на колени.
— Зеленый чай с медом. — Он наклоняется и проводит рукой по моему бедру. — Я знаю, что уже поздно, что обычно означает ромашково-лавандовый, но ты учишься, поэтому я принял ответственное решение и принес кофеин. — Его улыбка наполнена мальчишеским обаянием, которое растопило мое сердце.
— Хороший выбор. — Я целую его мягкие губы. — Спасибо.
— Я бы сказал, что не за что, но ты же знаешь, что я приношу тебе чай, потому что эгоистичный ублюдок, который ненавидит делить тебя с книгами. — Он собственнически сжимает мое бедро, и я никогда не думала, что от этого у меня внутри все затрепещет, но, к сожалению, это так. Погружаюсь в тепло его карих глаз и дрожу.
Парень хмурится.
— Тебе холодно?
Нисколько.
Хейс уже стягивает через голову свою хоккейную толстовку. Накидывает ее мне на плечи и завязывает на груди. Я утыкаюсь в мягкий, потертый хлопок, делаю глубокий вдох и вздыхаю.
— Пахнет тобой, — говорю я с придыханием.
Из его горла вырывается тихое рычание.
— Черт, Несс. Мы в библиотеке. У меня тренировка через десять минут, а ты смотришь на меня, как на закуску.
Я снова целую его, но на этот раз прикусываю зубами его нижнюю губу.
Еще одно восхитительное рычание.
— Дай мне поучиться, — шепчу ему в губы.
Все его тело сдувается, как парус, потерявший ветер. Он смотрит на меня сквозь длинные каштановые волосы, высветленные солнцем, которые спадают ему на лоб.
— После тренировки будем заниматься у меня дома.
Смущающий девичий смешок вырывается у меня из горла.
— Мы так это называем?
Его щеки вспыхивают розовым, и нет ничего сексуальнее, чем румянец у такого крутого парня, как Хейс Норт.
— Да.
— Йоу, Хейс, — окликает сзади один из его товарищей по команде. — Нам пора.
Он наклоняется и прижимается губами к моему уху.
— Анатомия человека, детка. — Целует меня в щеку. — Я люблю тебя.
Вот так просто. Именно так он это говорит. Эти три слова.
Я люблю тебя.
Брошенные как самое обычное прощание, а потом он уходит. Уходит, черт возьми.
Он сбросил бомбу, а потом ушел!
Я вскакиваю со стула и бегу через библиотеку, прежде чем мой разум успевает передумать.
Хейс и его друг уже почти у дверей. Парень идет, как школьный бог, которым он и является; как будто все начинается только с его приходом, и он не торопится.
— Хейс!
Девушка шикает меня.
Он останавливается и поворачивается, его брови озабоченно сдвинуты, когда тот оценивает мою спринтерскую форму. Если бы у меня было больше времени подумать об этом, я бы беспокоилась о том, как глупо выгляжу во время бега. Есть причина, по которой я академик, а не спортсмен. Я не бегун. Но все же двигаю руками, толкаюсь ногами и, когда оказываюсь достаточно близко, бросаюсь в его объятия.
Хейс ловит меня на лету. Большие, сильные руки обхватывают меня.
— Вау, Несс. Что случилось? — Его голос срывается от беспокойства, что заставляет меня любить его еще больше.
Утыкаюсь лицом в его шею, сердце бьется где-то в горле.
— Я тоже тебя люблю.
Его объятия становятся крепче, и парень тихо выдыхает, как будто мое признание открыло клапан давления в его легких.
— Рад это слышать, детка. — Крепкое сжатие. Тихий стон. — Так чертовски счастлив. — Он ставит меня на ноги, продолжая обнимать за талию. В его глазах пляшет... Что это? Радость?
Мне следовало бы волноваться. Спонтанность — это не моя фишка. Нам нужно многое учесть, например то, что Хейс через несколько месяцев уедет в Гарвард, где будет знакомиться с другими женщинами, а я застряну здесь еще на год. И если все пойдет по плану, я закончу учебу и перееду через всю страну в Стэнфорд. Мы будем на разных побережьях. У нас ничего не получится на расстоянии, и все же я не могу найти в себе силы переживать из-за всего этого. Потому что я люблю Хейса Норта, а он любит меня.
И на данный момент этого достаточно.
ГЛАВА 1
Наши дни
Ванесса
Люди говорят, что нет ничего лучше, чем просыпаться рядом с любимым человеком.
Они лгут.
Или, полагаю, просто я делаю это неправильно.
Возможно, мой пульсирующий череп, сухость во рту и ноющее тело тоже не улучшают ситуацию. И просыпаюсь я не с красивым мирно спящим
