Выглядела Ольга молодо. Тридцать лет – это, конечно, не возраст, но ей и столько не давали. Стройная фигура, отсутствие морщин, мальчишеская стрижка, ясные зеленые глаза – все это делало ее похожей на студентку-первокурсницу. Вот только взгляд был слишком взрослым, серьезным и задумчивым, а порой бесконечно грустным, словно все радости жизни обошли ее стороной. И хотя она сама считала себя человеком счастливым и умела уверить в этом окружающих, глаза говорили об обратном. Поэтому Ольга почти всегда ходила в темных очках. Глаз было не видно, а белозубая улыбка и ямочки на щеках создавали впечатление неунывающего веселого человека. Очков у Ольги было много, на все случаи жизни. Вот и теперь из трех пар она выбрала слегка затемненные, с дымчатыми стеклами, и повесила их на ворот походной рубашки в клетку. Перед выходом из номера осмотрела себя в зеркало. Пацанка. Джинсы, кроссовки, легкая приталенная куртка поверх рубашки. И на шее – изумрудный шелковый платок, маскирующий небольшой шрам у самого горла. В цвет платку Ольга надела и сережки – с небольшими изумрудиками.
Лет пять назад, гуляя по Марселю, она зашла в ювелирный магазинчик, чтобы купить бабуле браслет в подарок. Продавец сразу же обратил внимание на колечко, которое она никогда не снимала с руки. На резном золотом листочке изумрудная капелька словно дрожала. Это был подарок, с которым Ольга не захотела расставаться, даже распрощавшись со своей любовью. Ювелир уговорил купить серьги в комплект к кольцу, и теперь она часто надевала их вместе.
Доедая глазунью в ресторане на первом этаже гостиницы, Ольга окончательно определилась с планом работы на нынешний день и даже убедила себя, что сумеет управиться в минимальный срок.
Погода была прекрасная, можно было не спеша дойти до училища, наслаждаясь осенним солнцем и запахом пожухлой листвы. Казалось, что город нежился, пропуская сквозь желтые листья деревьев золотисто-розовые солнечные лучи. После суматохи мегаполиса ритм провинции действовал расслабляюще. Однако Ольга не хотела поддаваться этому осеннему очарованию. Шестое чувство, названия которому она не знала, говорило, что нужно спешить: очень важно покинуть этот город как можно скорее. Поэтому она опять заказала такси, а сев в машину, упорно не смотрела по сторонам, сосредоточившись на своих записях.
Но вот знакомое КПП. Здесь, конечно, многое изменилось, но все слишком узнаваемо. Будто и не было десяти лет, прошедших вдали от этих мест. Стараясь не смотреть по сторонам, объяснила дежурному офицеру, кто она есть и зачем приехала, предъявила документы и стала ждать, невольно разглядывая курсантов, которые охраняли вход в училище. Совсем школьники, хотя уже и на третьем курсе. Они были почти такими же десять лет назад. Детьми, которые оказались втянутыми в очень взрослые проблемы.
Ольга отвлеклась от воспоминаний и сосредоточилась на созерцании желтых листьев, повисших в прозрачном осеннем воздухе. Не было даже дуновения ветерка. Казалось, что природа замерла, очарованная прекрасным мигом, словно в ожидании чуда. Ольга грустно улыбнулась: чудес не бывает, вслед за хрустальной осенью придет злая сварливая зима.
– Извините, – обратился к ней дежурный офицер, поговоривший с кем-то по телефону, – командир сейчас занят, он не может вас принять. Замполит в отпуске, поэтому я провожу вас к начальнику штаба.
– Мне все равно, – легко согласилась Ольга, подумав про себя, что эту заказную статью она могла написать, не выходя из своего кабинета, используя лишь Интернет и свои собственные впечатления десятилетней давности.
Офицер решил проводить журналистку лично и всю дорогу рассказывал ей о славных традициях десантников. Она слушала его невнимательно, любуясь сверкающим плацем, который блестел на солнце так, словно его только что помыли. «А ведь могли и вымыть, в армии все возможно», – подумала Ольга и развеселилась. Вокруг было так солнечно, чисто, что невольно улучшилось настроение. «Пожалуй, я управлюсь за один день и вечером поеду обратно в Питер. И обязательно позвоню Владу, скажу, что мы расстаемся, наши отношения исчерпали себя».
Последняя мысль была неожиданной. Ольга удивилась ей, но тут же поспешила согласиться. На душе стало легче. Оказывается, их бесконечные ссоры успели ее изрядно утомить. «Да-да, нам незачем больше встречаться. И Кирюшке он ужасно не нравится. Так всем будет лучше», – думала она с каким-то судорожным восторгом. Решение, принятое впопыхах, казалось ей правильным и выстраданным.
– Товарищ подполковник сейчас подойдет. Подождите немного, – сказала секретарша в приемной. Тетка была немолодой, и выражение лица имела неприятное. Ольга присела в кресло, немного развернув его к входной двери, чтобы оказаться к секретарше вполоборота и не видеть ее. Мельком заметив на двери табличку с фамилией начальника штаба и его инициалами, которые ей не были знакомы, она снова погрузилась в свои мысли.
Валерий спешил к штабу, пытаясь подавить приступ раздражения. Четвертый день на новом месте, еще не успел освоиться, разобраться с бумагами, а тут журналисты приехали. Понятно, юбилей училища – серьезная дата, но не ему бы разбираться с писаками, которых он терпеть не мог. Однако приказ командира не обсуждается. Он распахнул дверь в приемную и замер.
Она сидела полубоком, рука спокойно лежала на подлокотнике кресла. На безымянном пальце блестело, сверкая изумрудной каплей, тоненькое резное колечко, подаренное им много лет назад девушке, которую он любил больше всех на свете и которую предал. Не в силах отвести глаз, он смотрел на длинные пальцы, пришедшие неожиданно в движение, и побелевшие ровные ногти: рука впилась в кожаную поверхность кресла, словно пытаясь найти в ней опору. Он смотрел на мягкие рыжеватые волосы и удивлялся, почему они так коротко острижены и почему такого цвета?
В своих снах Валерий любил перебирать их, вдыхая неповторимый нежно-яблочный аромат, пропуская сквозь пальцы и заплетая в толстую длинную темно-русую косу.
Она изменилась, и все-таки он узнавал ее. Та же родинка на шее, тот же поворот головы. Широко распахнутые испуганные глаза, побелевшие пухлые губы, удивленно поднятые брови. Вот только морщинка на лбу, скрытом незнакомой длинной челкой, была не ее. И не шла ей. Как и выражение лица, сменившее удивление и испуг. Жесткое, заледенелое.
Чтобы не видеть чужого взгляда на любимом лице, он снова посмотрел на руку, украшенную кольцом его бабушки. Тонкая, грациозная, аристократическая рука. «Как у царевны-лебедь»… Услужливая память, дождавшись своего часа, подхватила сознание и закрутила в водовороте воспоминаний, которые захлестнули и унесли на тринадцать лет назад.
