Тут Капитолину как прорвало. Видно, сказалась бессонная ночь, беспокойство за Соню, разговоры, но она вдруг накинулась на Тамару:
— Гуля ваша работала! Ага! Знаю я, как она работает! Ты ей все под нос подставляешь! Чего ей работать? У нее дядька миллионер! Моя Соня не станет чужие деньги брать! Она не такая! Она в деревне, почитай, всю жизнь прожила! А там люди честные! Не то что в городе! Как же, поверила я, что Гуля все общежитие выскоблит! Да она за миллион этого не сделает! Чего ты на мою девку врешь? Не знаешь ничего, молчи лучше!
Тамара сначала пыталась урезонить Капитолину, понимая, что та не со зла, а от тоски и несчастья, но потом, разогревшись водочкой, обиделась и, послав ее, хлопнула дверью.
Валерке Тамара ничего не сказала, решив больше с Капитолиной не знаться… Свинья! Нет! С этими людьми, которые от зависти глохнут, дела иметь нельзя. Чем больше им помогаешь, тем хуже они к тебе относятся, только виду не показывают, чтобы места или помощи не лишиться…
А Капитолина тряслась от неведомой ей самой обиды на всех, даже на покойного Виктора, который оставил их с Сонечкой одних… Где она, ее деточка? От себя не убежишь… Капитолина вдруг уверилась, что Соня бежала от своей несчастной судьбы.
Стало ей совестно перед Тамаркой. Не такая уж та плохая баба, ну богатая, так что ж ей, от богатства отказываться?.. Но мириться первой Капитолина не будет. Иначе распишется в том, что виновата. Она снова вскипела, вспомнив, что наговорила Тамарка на ее дочь! Врет Тамарка! Вот Капитолина сама Валеру спросит, а лучше Гулю, девчонка не соврет.
…Днем вся семья ездила в больницу. Макс все еще был в реанимации, Валеру врач пропустил.
Валера вышел скоро, сказав, что Макс спит и будет еще спать — ему дают успокаивающее. А так он ничего. (Если не считать, что лица племянника он не видел — Макс был забинтован, как кукла, оставлены только прорези для рта, ноздрей и одного — почему-то — глаза.)
Когда они поднялись на свой этаж, Гуля вознамерилась зайти к тете Капитолине, может, что от Сони есть…
— Да куда она денется, шляется где-нибудь с парнями, — откликнулся равнодушно Валерка, — ты с ней не особенно, Гуля… — И вдруг вспомнил: — Послушай-ка, я тебя с утра хочу спросить! Она что, не убиралась в общежитии? Почему это ее никто не знает? Ты все делала?
Гуля, пообещав поговорить потом, позвонила соседке в дверь. Тамаре хотелось запретить ей идти туда, но она промолчала.
Капитолина обрадовалась Гуле. Напрасно накричав на соседку, она теперь не знала, куда усадить и чем угостить гостью. Но та не за этим сюда пришла. Да и Капитолине Гуля нужна была для серьезного разговора. Не может быть, чтобы такие подружки ничего не знали друг о друге…
В чем-то Капитолина была права; только Соне не была присуща настоящая откровенность — так она себя зарядила на жизнь.
— Тетя Капитолина, а Соня вам не звонила? — спросила Гуля.
Капитолина удивилась и немного обрадовалась: девочка что-то знает, недаром хотелось с ней поговорить. Только бы не спугнуть!
— Не-ет, — ответила женщина осторожно.
Гуля молчала.
Тогда Капитолина начала проникновенно:
— Гулечка, девочка ты моя, видишь, на мне лица нет. Сижу и все жду, когда моя доченька покажется, солнышко мое… Мы ведь с ней одни на всем белом свете…
Капитолина заплакала перед маленькой девчонкой.
— Она позвонит, обязательно позвонит! — с жаром сказала Гуля. — Соня не такая. Раз обещала… — и запнулась, считая, что сказала слишком много.
Она уже поняла, что Капитолина ничего не знает ни об отгуле, ни о поездке дочери.
— Что она обещала? — спросила женщина. — Откуда позвонит? Где она? Скажи ты мне за-ради Христа! Я ведь извелась вся. Не буду я ее ругать, вот как на духу говорю, — и Капитолина перекрестилась широким крестом.
Гуля подумала, что, в конце концов, никакой тайны в этом нет, хотя где-то гнездилась мысль, что есть тайна, да еще какая!..
— Соня захотела в вашу станицу поехать, в Семикаракоры, сказала, что заскучала очень… И что обязательно позвонит оттуда.
— Батюшки-светы! В Каракоры? Да она чего это? Со мной не поговорила… Я бы сама с ней слетала… — Капитолина опять стала утирать глаза, но от сердца отлегло. — Вот она куда маханула! Ну и девка!
Гуля пыталась выгородить подругу:
— Она автостопом поехала, знаете, голосуют на дороге, машины подбирают и денег не берут или так, самую малость. Вы бы так не поехали.
Капитолина было заволновалась, но пересилила себя, ей надо бы еще порасспросить Гулю, чтобы оправдать Соню перед Тамарой и Валерой.
— Гулюшка, деточка, — сладко начала она, — ты мне правду только скажи, а то мы с мамой… — Капитолина осеклась, назвав при Гуле Тамарку ее мамой, и тут же поправилась: — Мы с твоей тетей Тамарой малость поругались… Скажи, Соня-то убиралась в общежитии? Работала? Или все ты делала, как все говорят? Неужто она могла так: не работать, а деньги получать?.. — Гуля отметила оговорку Капы, но чувство было двойное: и обида за свою родную маму, и вместе с тем какая-то вспыхнувшая радость: Тамара считает ее дочкой, и все так считают!
Гуля замахала руками:
— Да что вы, тетя Капитолина! Разве Соня так может? Я вам всю правду расскажу, только вы никому не говорите, ладно? Мы очень Максика боялись. Он был против нашей дружбы. Ну… — она замялась. — Он считал, что Соня старше меня и что я под ее влияние попаду. А брат сам хотел мной руководить… Вот мы и не стали говорить, что Соня работает в общежитии… Ходили в одинаковых платьях, она платочек надевала, убиралась днем, когда все на работе… Так что деньги она за свою собственную работу получала! Это из-за Максика!
Капитолина от полноты чувств поцеловала Гулю в щечку. Вот все и объяснилось. Ни в чем ее Сонечка не виновата! Капитолина так и думала, но надо было, чтоб люди сказали!
— Родная ты моя! Какую же ты с сердца тяжесть сняла! Я теперь ждать ее буду!
Женщина озабоченно посмотрела на Гулю:
— Ну, и когда же она приехать собиралась?
Этого Гуля не знала, но ей показалось, что Сонечка уезжает на день-два… Позвонить Соня вряд ли сможет, у них на почте телефон почти всегда не работает… Значит, через день-два объявится. Капитолина повеселела и предложила испечь печенье-скороспелку — вкусное!
Но Гуля заторопилась домой. Если Капитолина немного успокоилась, то Гуля, наоборот, встревожилась еще больше.
Пройдя на кухню, где сидели Валера с Тамарой, она холодно сказала:
— Дядя Валера и тетя Тамара, я хочу внести некоторую ясность в отношении моей подруги Сони. Она работала в общежитии, убиралась днем, когда Максик уходил на работу. Вы знаете, что она его очень боялась, потому что он ее ненавидел. Я это говорю даже сейчас, когда с ним… с ним… — она не смогла продолжать и, заплакав, убежала в свою комнату.
