— А почему для вас так важно с ним увидеться?
— Потому что Диана и Шон уезжают в Канаду. У Шона там появилась работа, и они уедут, как только… В общем, вот-вот уедут. Они хотят взять с собой Джоди. Но Джоди не хочет туда ехать, хотя Диана об этом не знает. Зато он сказал об этом мне и упросил, чтобы я поехала с ним в Шотландию искать Ангуса. Он надеется, что Ангус переедет в Лондон и будет жить вместе с ним, — тогда ему не надо будет ехать в Канаду.
— Вы считаете, что это реально?
— Не очень, — честно ответила Каролина, — но я должна попытаться. Надо попытаться ради Джоди.
— А он не может остаться с вами?
— Нет.
— Почему?
Каролина пожала плечами:
— Такой вариант не пройдет. Диана ни за что на это не согласится. Но Ангус — другое дело. Ему уже двадцать пять. Если он захочет взять Джоди, Диана не будет ему препятствовать.
— Понятно.
— Вот поэтому мы и поехали его искать. Мы одолжили машину у Калеба Эша. Это друг моего отца, который сейчас живет в Лондоне, в квартире, которую он снимает у Дианы, на другом конце ее сада. Он хорошо к Диане относится, но мне кажется, что он не очень одобряет то, как она всех нас направляет и руководит нашими жизнями. Поэтому он согласился одолжить нам свою машину при условии, что мы скажем ему, куда едем.
— Но Диане вы об этом не сказали?
— Мы сказали ей, что едем в Шотландию, и все. Оставили ей письмо. Если бы мы сказали ей больше, она бы давным-давно догнала нас. У нее такой характер.
— Она ведь будет страшно за вас волноваться.
— Да, наверняка. Но мы пообещали вернуться в пятницу…
— Но ведь вы не вернетесь. Не сможете, если Ангус не приедет.
— Я знаю.
— Вы не думаете, что стоит позвонить ей?
— Нет, пока не стоит. Ради Джоди надо еще подождать.
— Она ведь все поймет.
— Отчасти поймет, но не вполне. Если бы Ангус был другим… — она безнадежно умолкла.
— Так что же мы будем делать? — спросил Оливер.
Это «мы» обезоружило ее.
— Не знаю, — ответила она, но уже без прежнего отчаяния. — Ждать? — и в ее голосе появилась надежда.
— Сколько?
— До пятницы. А потом, я вам обещаю, мы позвоним Диане и отправимся обратно в Лондон.
Оливер обдумал это и с некоторой неохотой согласился:
— Но все же не могу сказать, что я это полностью одобряю.
Каролина улыбнулась:
— Это не новость. Вы излучаете неодобрение с тех самых пор, как мы тут появились.
— Но вы ведь не будете отрицать, что на то есть некоторые основания.
— Я отправилась сегодня в Страткорри только потому, что узнала о вашем брате. Если бы не это, я бы никуда не пошла. Я чувствовала страшную вину и неловкость за то, что мы объявились тут в такой ужасный момент.
— Он уже не ужасный. Все это позади.
— Что вы теперь будете делать?
— Продам поместье и вернусь в Лондон.
— Разве это не тяжко?
— Тяжко, конечно, но не конец света. Усадьба останется в моей голове такой, какой я ее помню, ее ничто не разрушит. Это ведь не столько дом, сколько разные замечательные вещи, которые тут происходили. Кирпичики, из которых складывалась очень счастливая жизнь. Я ничего из этого не утрачу, даже став седым и беззубым стариком.
— Это как Афрос, — сказала Каролина. — Для меня и для Джоди Афрос такой же. Все самое прекрасное, что со мной было, прекрасно потому, что напоминает об Афросе. Солнце, белые дома, голубое небо, ветер с моря, запах сосен и гераней в горшках. Каким был ваш брат? Он был похож на вас?
— Он был чудесный. Самый чудесный парень на свете, и он не был на меня похож.
— А какой он был?
— Рыжеволосый. Он был трудягой, с головой уходил в дела поместья. Хороший был фермер. И хороший человек.
— Если бы Ангус был таким же, все было бы иначе.
— Если бы Ангус был, как мой брат, вы никогда бы не поехали в Шотландию его искать, не попали бы в усадьбу Кейрни и я бы вас обоих никогда не встретил.
— Подумаешь, потеря.
— Миссис Купер, несомненно, назвала бы это «историей».
Оба рассмеялись. Тут раздался стук в дверь и, едва Каролина успела сказать «войдите», как дверь приоткрылась и Джоди просунул голову в комнату.
— Джоди.
Он тихонько вошел.
— Оливер, миссис Купер зовет вас ужинать.
— О господи, уже пора? — Оливер взглянул на часы. — Сейчас иду.
Джоди подошел к сестре.
— Тебе получше?
— Да, намного.
Оливер поднялся, взял поднос и направился к двери.
— Как продвигается пазл? — поинтересовался он.
— Я еще немножко собрал, но не очень много.
— Будем всю ночь сидеть, пока не соберем, — пообещал Оливер и добавил, обращаясь к Каролине, — а вы ложитесь спать. Увидимся утром.
— Спокойной ночи, — пожелал Джоди.
— Спокойной ночи, Джоди.
Когда они ушли, она выключила ночник. В окне, лишь наполовину задернутом шторами, сияли звезды. Кричал кулик, и ветерок гулял в высоких сосновых кронах. Каролина уже засыпала, но окончательно заснуть ей не давали две пришедшие в голову странные и важные мысли.
Первая состояла в том, что спустя столько лет ее любовь к Дреннану Колфилду наконец кончилась. Она говорила о нем, произносила его имя, но магия ушла. Он остался в прошлом, с ним было покончено, и с плеч у нее словно свалился тяжкий груз. Она вновь была свободна.
Вторая мысль была еще более странной. Потому что, хоть она и рассказала обо всем Оливеру, она ни разу не упомянула Хью. Она знала, что тут должна крыться какая-то причина… На все есть своя причина… Но она заснула раньше, чем успела в этом разобраться.
На следующий день наступил апрель и вместе с ним пришла весна. Ветер улегся, солнце сияло в безоблачном небе, стрелка барометра взлетела, а вместе с ней и столбик термометра. В воздухе пахло влажной весенней землей. Снег полностью растаял, обнажив группки подснежников, крохотные ранние крокусы и ковры из желтых весенников, появившихся под буками. Пели птицы, двери стояли распахнутыми навстречу долгожданному теплу, и на бельевых веревках развевались занавески, одеяла и прочие атрибуты большой весенней уборки.
Около десяти утра в Росси-хилл зазвонил телефон. Дункан Фрэзер уже ушел, а Лиз на кухне составляла букет из веточек вербы и желтых нарциссов. Она положила садовые ножницы, вытерла руки и сняла трубку.
— Алло?
— Элизабет!
Звонила ее мать из Лондона, в ее голосе сквозило ожидание, и Лиз нахмурилась. Она все еще переживала из-за неожиданного отказа Оливера прийти к ним на ужин вчера вечером и потому была не в духе.
Элен Холдейн, однако, об этом не знала.
