Затем прожектор погас, и зажегся другой, поменьше. Его луч следовал за каждым движением грациозной фигурки с короной из черных шелковистых кос, обвивавших прекрасную головку балерины.
Оркестр тихо заиграл Чайковского, и Мелори затаила дыхание. Красота и поэтичность действа очаровывали и завораживали. Она совершенно забыла, что перед ней — преобразившаяся Соня Мартингейл.
Мелори вгляделась в ряды стульев перед собой и с облегчением увидела знакомый ястребиный профиль. Его обладатель, благоговея перед неземной красотой, не отрывал взгляда от балерины. Девушка тоскливо подумала, что вполне может его понять как мужчину. Любя все прекрасное, он ничего не мог поделать — только капитулировать перед безупречной внешностью и бесспорным талантом Сони Мартингейл.
Внезапно кто-то тронул Мелори за плечо, и она, обернувшись, увидела Дарси. На извечно бесстрастном лице няни так отчетливо читалось волнение, что девушка испугалась. Дарси сделала ей знак, что хочет поговорить. Мелори поспешила за бельгийкой в холл. Там, повернувшись к ней и схватив ее за руку, Дарси, уже не сдерживаясь, хрипло затараторила:
— Мисс Серена заболела, и я не знаю, что предпринять! Мы должны вызвать доктора Хардинга! Но я ума не приложу, где его искать! Здесь его нет, и дома тоже нет. Я уже звонила туда. Может, вы что-то сможете сделать? Мистер Адриан отвезет вас в деревню, если мы не сумеем связаться с врачом другим способом…
Мелори сразу позвонила Хардингам — никто не ответил. Тогда она помчалась наверх к Серене и сразу же поняла, что у девочки жар. Дарси места себе не находила от беспокойства, рядом с кроватью стоял Адриан. Он на короткое время появился на балу в пиратском наряде, но уже успел переодеться в обычный смокинг. При виде Мелори его огромные черные глаза наполнились мольбой, как будто он заклинал простить его за тот вечер.
Но девушка даже не обратила на него внимания. Померив Серене температуру, она пришла в ужас — 39,8 градуса! И только теперь взглянула на Адриана:
— Мы не станем тревожить мистера Бенедикта и его гостей, но я не умею водить машину, и если вы…
— Конечно, — мгновенно откликнулся он. — Боюсь, это единственное, что мы можем сделать. Видимо, у доктора Хардинга с телефоном не все в порядке, а мы должны с ним как-то связаться.
Голос его звучал деловито и уверенно, и Мелори подумала, что он тоже сильно обеспокоен состоянием дочери. Они поспешили вниз по лестнице, оставив Серену с Дарси, но прежде Адриан настоял, чтобы Мелори захватила шаль. Из бального зала до них донесся гром аплодисментов и крики «бис!».
Свернув за угол дома, они направились к огромному современному гаражу, и через несколько секунд Адриан уже пробудил к жизни большую серую машину брата.
Ночь была хмурая и безветренная, лишь изредка бледный лик луны появлялся в рваных просветах сплошной гряды облаков. Воздух казался густым, напоенным дневным зноем, и Мелори с радостью ощутила на лице дуновение прохладного ветра, врывавшегося на скорости в машину с откинутым верхом.
Деревня, когда они добрались до нее, спала, что было неудивительно в полночный час; ни в одном окне не горел свет. Дом Хардингов находился в отдалении от главной дороги и тоже был окутан темнотой, но на дорожке перед дверью стояла машина. К облегчению Мелори, на крыльце появилась мужская фигура, и она в свете фар узнала доктора Хардинга в вечернем костюме. Он изумленно уставился на девушку, когда та бросилась к нему и схватила за руку.
Мелори в нескольких словах рассказала, что случилось, и Хардинг объяснил, что вернулся домой потому, что его жена забеспокоилась, не оставила ли она открытым окно, поэтому они и не смогли связаться с ним раньше. Услышав о Серене, врач тут же забрался в свою машину и первым отправился в «Морвен».
Мелори облегченно вздохнула, занимая место рядом с Адрианом:
— Слава богу, мы его нашли!
Адриан согласился с ней, но Мелори показалось, что голос его теперь звучит холодно и бесстрастно. Она искоса взглянула в его сторону, но он смотрел вперед, выруливая на широкую, мощенную щебнем дорогу. В зеленоватом свете приборной доски девушка заметила странное самодовольное выражение на его лице. И вспомнила, что однажды, когда она ездила с ним в «Уайт-коттедж», ее удивило мастерство, с которым он вел машину, и еще то, каким счастливым он казался, сидя за рулем. Теперь, когда стрелка спидометра перескочила с пятидесяти на шестьдесят миль в час, а затем сразу на восемьдесят, у нее возникло ощущение, что, несмотря на его недавнее волнение из-за дочери (или это ей только почудилось?), Адриан получает дьявольское удовольствие от этой поездки и его руки торжествующе сжимают рулевое колесо.
Вдоль дороги густо разрослись деревья, пощадив лишь небольшой участок, где от шоссе ответвлялся проселок, ведущий к «Морвен-Грейндж». Машина доктора Хардинга уже исчезла в этом направлении, и ее красные хвостовые огни поглотила ночная тьма. Но вместо того чтобы свернуть за ним следом, Адриан погнал автомобиль дальше по шоссе, неуклонно увеличивая скорость.
Мелори почувствовала, как ветер рвет с плеч тонкую шаль, — пришлось вцепиться в нее обеими руками. Девушка тронула Адриана за плечо и крикнула:
— Вы пропустили поворот! Мы должны остановиться и повернуть назад! Разве вы не видели, как свернул доктор Хардинг?
— Конечно, видел, — спокойно ответил Адриан, — но теперь нет нужды беспокоиться — он на пути к Серене. У вас был утомительный вечер, я видел, как вы с Карпи суетились и таскали подносы! И теперь мы немного прокатимся. Просто расслабьтесь и получайте удовольствие! — Его белые зубы сверкнули в безумной улыбке. — Беда с вами в том, что вы ужасно добросовестны и никак не поймете, когда должны исполнять свои обязанности, а когда можете отдыхать. Сегодня вечером я решил, что вы полностью свободны!
— Но… но Серена! — воскликнула Мелори, похолодев от ужаса.
В черных глазах Адриана появилось странное выражение, мгновенно наполнившее ее душу предчувствием дурного. По спине девушки побежали мурашки, как предупреждение о каком-то неотвратимом несчастье, заставив ее забыть о Серене, хотя она всего мгновение назад произнесла ее имя, и в горле пересохло от страха.
— Мы… мы должны вернуться назад… — с трудом выговорила она.
— Чушь! — расхохотался Адриан, откинувшись на спинку сиденья и яростно нажимая на педаль газа. — Это наша ночь! И мы будем получать от нее удовольствие! Я знаю, вы не простили мне поцелуев прошлым вечером, но я ни единой секунды не сожалею о них и, как только представится возможность, повторю эксперимент!
