– Понятия не имею, – беззаботно сообщила Мартина. – Но собираюсь прямо сегодня зайти в цветочный магазин.
– Что ж, неплохая идея, – сказал Джим, поднимаясь. – Ты же знаешь, я люблю все красивое. Но только, – предостерегающе воздел он палец, – чтобы это обошлось мне не больше чем в полсотни баксов. Ладно, мне пора. Надо еще прибрать в квартире, а то она скоро будет здесь. Интересно, смогу ли я заманить ее в дом под предлогом того, что ключи от машины лучше отдавать не на улице, а в гостиной? – размечтался он.
Марти насупилась.
– Значит, ты собираешься хитростью заманить ее в дом? – неодобрительно заметила она. – По-моему, Джим, ты тоже смахиваешь на героя-любовника пятидесятых годов.
Но сосед весело засмеялся и подмигнул ей:
– Я готов перевоспитаться. Лишь бы мне повезло с учителем.
Всю вторую половину дня Марти таскала цветочные ящики и горшки и возилась с розами. Она жутко устала и к тому же, ожидая, когда разогреется замороженный цыпленок, обнаружила, что ее ногти находятся в удручающем состоянии. Под ними была грязь, а некоторые так и вовсе сломались. Она почти уже убедила себя в том, что ей совсем не хочется идти на вечеринку к Джессике, но, допивая вторую чашечку кофе, поймала себя на мыслях о Брэде.
Жутко разозлившись, она решила отправиться к Джессике и от души повеселиться. Нельзя же зацикливаться на этом человеке, так, пожалуй, еще и умом тронешься.
Постояв под душем и приведя в порядок ногти, Марти почувствовала себя много увереннее и лучше, а уж когда она извлекла из шкафа недавно приобретенное платье, то окончательно воспряла духом. Она долго размышляла над тем, какое выбрать белье, потому что ткань платья была полупрозрачной, но, одевшись и оглядев себя в зеркале, осталась довольна. Не хватало только какого-нибудь яркого штриха, и Марти надела китайский браслет и блестящее ожерелье.
Джессика жила в западной части города, где в половине девятого было уже совершенно невозможно приткнуть машину. Марти сумела припарковаться только в двух кварталах от дома Джессики и теперь шла к нему пешком. Впереди она заметила пару, которая, как решила Марти, тоже направлялась на вечеринку. Мужчина нес пакет, в котором явно была бутылка. Джессика ничего не говорила о спиртном, но Марти все же пришла к выводу, что что-нибудь надо купить. В конце концов хозяйка дома, так любящая устраивать вечеринки, вряд ли будет недовольна, если она принесет с собой бутылку вина.
По дороге ей попался магазинчик, и она с сожалением перешла на другую сторону улицы. С сожалением потому, что ей доставляло истинное удовольствие наблюдать за этой парой. Мужчина и женщина держались за руки, и их пальцы то и дело прикасались к голубой шуршащей ткани ее платья. Они оживленно болтали, и Марти показалось, что оба только что открыли формулу счастья.
Марти не могла разглядеть их лица, но ясно было, что они улыбаются, совершенно очарованные друг другом.
«Что ж, возможно, я встречу их в доме у Джессики», – сказала себе Мартина и зашла в магазинчик.
Сан-Франциско всегда славился своими винными лавочками, так что Марти провела там довольно много времени, решая, что лучше: купить большую бутылку чего-нибудь приличного или маленькую бутылочку чего-нибудь изысканного. Наконец она остановилась на первом варианте, подумав, что гостей будет много и они вряд ли сумеют по достоинству оценить тонкий букет хорошего французского вина.
Выйдя из магазина, она заметила несколько человек, которые как раз поднимались по ступеням, ведущим в дом Джессики. Они смеялись, входя на веранду, столбики которой немного покосились, и перебрасывались забавными репликами. Из окна слышалась веселая музыка; хозяйка встречала гостей на пороге, приветливо улыбалась всем, кое с кем целовалась, представляла друг другу тех, кто не был знаком.
Мартина сразу почувствовала, что вечеринка выйдет на славу. У гостей было приподнятое настроение, дом был уютным, погода хорошей… и ее наряд так шел ей!
Некоторых из тех, кто находился в гостиной, Марти знала, но было и много людей, ей неизвестных. Музыка гремела, однако гул голосов все же перекрывал ее. В столовой стулья и столы были сдвинуты к стене; посередине уже танцевали.
Марти повесила плащ в передней и последовала за Джессикой на кухню, чтобы отдать ей принесенную бутылку и заодно наполнить свой бокал.
Кухня была залита ярким светом, и все в ней сверкало и сияло. Марти даже показалось, что под потолком висит не обычная лампа, а мощный прожектор. Джессика остановилась возле стола и принялась разговаривать с только что пришедшими гостями, но Марти заметила, что хозяйка краем глаза все время настороженно наблюдает за троицей, расположившейся в углу у шкафчика.
Марти всегда занимали человеческие взаимоотношения (психология была ее коньком, недаром же в колледже она специализировалась именно по ней), и потому она тоже присмотрелась к этим людям повнимательнее.
Те двое, которых она заметила еще на улице, стояли, прижавшись друг к другу. Они уже не улыбались. Женщина в голубом шелковом платье была на удивление привлекательна, хотя черты ее лица поначалу поражали своей неправильностью. Худое лицо, обрамленное светлыми волосами, крупные нос и подбородок, толстые губы, широко расставленные синие глаза…
Мужчина, державший ее за руку, оказался совсем не таким, каким представляла его себе Марти. Чувствовалось, что он – человек с характером. Об этом свидетельствовал тяжелый подбородок и проницательный взгляд. Он был очень серьезен, хотя в ушах у Марти все еще звучал его смех. Да, на улице он смеялся, но здесь отчего-то посуровел. На вид ему было около сорока.
Эти двое стояли к Мартине лицом, а третий человек – спиной. Женщина казалась грустной, и это резко контрастировало с тем, как она вела себя только что. Мужчина выглядел настороженным, и Марти заметила, как он крепче обхватил свою спутницу за талию, как бы желая продемонстрировать, что ее у него никому не отнять.
Зачарованная этой сценой, Марти замерла в дверях. Наконец она сообразила, что ей следует подойти к Джессике, и даже сделала шаг вперед, но тут… тут она вдруг осознала, что третий в этом трио – не кто иной, как Брэд Макинтош.
Мартина понимала, что ей следует немедленно развернуться и уйти, но, верно, здравый смысл совершенно покинул ее, потому что она довольно громко и отчетливо произнесла:
– Брэд!
Он резко обернулся, и лицо его сделалось счастливым. Подойдя к ней, он деланно сердитым тоном сказал:
– Ну наконец-то! Почему ты так поздно?
А потом взял ее за руку и добавил:
– Как жалко, что ты не позволила заехать за тобой.
Тут Брэд кинул быстрый взгляд на своих совершенно опешивших недавних собеседников и спросил:
