— Ах, папочка, замечательно!
— Прекрасно! — отозвался Джоэль.
Он явно чувствовал себя не в своей тарелке; стоя перед камином, он гладил ковер ногой, как норовистая лошадь, и лихорадочно теребил края карманов. Если бы он вел себя более естественно!
— Хочу сока, — протянула Гей, когда всем раздали бокалы.
— Давайте дадим ей капельку, — предложила Эйлин.
— А почему бы и нет? Выпей папиного сока, Гей.
Эйлин заметила, как мать вздрогнула при слове «папиного», а затем она бодрым голосом произнесла:
— За вас обоих. Надеюсь, что вы будете очень счастливы вместе.
— Правильно! — согласился отец Эйлин.
— Постараемся, — промямлил Джоэль.
— Какая гадость, — пожаловалась Гей, с отвращением кривя личико.
— Я дам ей апельсинового сока, — сказала мать Эйлин.
— Мама, давай я.
— Сиди спокойно, сегодня твой праздник.
Эйлин мечтала о том, чтобы все поскорее закончилось. Она хотела, чтобы Джоэль перестал выглядеть, как побитая собака, и снова стал самим собой, жизнерадостным и веселым; чтобы ее мать была обычной добродушной бабушкой; хотела не испытывать стеснения от многого недосказанного.
— У Гей появилось новое слово — «ужасный», — объявила Эйлин, пытаясь разрядить атмосферу. Она умоляюще посмотрела на Джоэля.
— Ужасный Джо, ужасный Джо, — сказала Гей, забираясь к нему на колени.
— Гей Форрест, так говорить нехорошо, — начала мать Эйлин и вдруг замолчала. На этот раз вздрогнул Джоэль.
— Скоро она будет Гей Браун, — сказал он, краснея от смущения. Звучит не очень хорошо, правда? Может быть, добавим какое-нибудь имя типа Йанти или Пруденс, или что-то еще. Гей Пруденс Браун будет звучать неплохо.
— Но не подходит к имени Гей, — холодно сказала Эйлин, оживляя в памяти ту обиду, которую она ощущала в больнице, когда, не имея мужа, вынуждена была дать Гей свою собственную фамилию.
— Выпейте еще шампанского, — предложил ее отец, — а об именах поговорите в какой-нибудь другой раз. Каковы ваши планы, если вы уже успели их построить?
Эйлин испытующе посмотрела на Джоэля. Сейчас у него появилась возможность проявить себя разумным и ответственным человеком.
— Естественно, мы бы хотели сразу пожениться, — сказал он. — Но мы думаем, что лучше подождать, пока я сдам выпускные экзамены.
— Очень разумно, — согласилась с ним мать Эйлин.
— Затем я повезу Эйлин и Гей в Лондон познакомиться с моими родителями. Вчера вечером я позвонил матери, и, хотя она немного огорчена, она ждет не дождется увидеть свою внучку.
— Я подумала, — деликатно заметила мать Эйлин, — что если вы хотите провести каникулы вдвоем, я могла бы позаботиться о Гей.
— Это очень мило с вашей стороны. — Джоэль помолчал. — …но в этом нет необходимости. Вы уже внесли свою лепту. Даже больше, чем следовало. Теперь мы с Эйлин справимся сами.
Мать Эйлин закусила губу, а отец снова спас положение, сказав спокойно:
— Это очень правильно и своевременно. А имеете ли вы какое-нибудь представление о том, где вы будете работать?
— У меня различные перспективы на этот счет, — беззаботно ответил Джоэль. — В течение года я должен вести практику, вероятно, в Лондоне или в пригороде. А потом мы подумали, что, может быть, нам стоит провести несколько лет за границей.
— За границей? Где именно?
— Возможно, в Африке.
— В Африке? — воскликнула мать с нескрываемой болью. — И вы заберете с собой Гей?
— Конечно, — вежливо ответил Джоэль.
— Простите, я должна… — Ее голос задрожал, и она выбежала из комнаты.
— Говорят, что путешествия расширяют кругозор, — продолжал Джоэль, — а мне надоел здешний холодный климат. Снег в апреле, скажите на милость.
— Снег был очень красивый, — возразила Эйлин.
Почему Джоэль не мог рассказать о настоящей причине — о своем желании работать в Африке, потому что он так же, как и ее родители, считает, что развитые страны в долгу перед остальным миром? Но нет, он болтает какую-то чушь насчет климата, который, как она отлично знала, совершенно его не волновал.
Гей, думая, очевидно, что пора развлечь дедушку, заговорила:
— Гей построила снеговика. И мы играли в снегу и мы играли в снегу и…
— А что еще вы делали?
— Мы ходили на ферму и видели му-у — коровок, и мамочка была ужасная, и Джо был ужасный.
— А как насчет Гей? — резко спросил Джоэль.
— И Гей была ужасная.
— Рад, что ты понимаешь это.
— Для нее это просто новое слово, — опять объяснила Эйлин.
— Нам надо научить ее другим.
Тут снова появилась мать Эйлин, она несла поднос с кофе и тортом. Эйлин пристально посмотрела на нее и подумала, что, наверно, она все сильно преувеличивает. Мать была спокойной и собранной. Она села рядом с Джоэлем и стала с обаянием и тактичностью расспрашивать его о родителях и работе, о его планах насчет свадьбы и каникул. Она даже высказала мысль, что, несмотря на то, что ему придется усердно потрудиться следующие несколько месяцев, он должен постараться выкроить время для Гей, «чтобы она постепенно привыкла к вам»; она хвалила намерение Эйлин повысить свою квалификацию; спросила его совета относительно какого-то вопроса из педиатрии. Слегка коснувшись рукой его колена, как бы для того, чтобы подчеркнуть значимость произносимых слов, она сказала ему, что необычайно рада окончанию прежнего непонимания и тому, что они с Эйлин снова вместе.
Джоэль медленно оттаивал, и к тому времени, когда он поднялся, чтобы уходить, Эйлин счастливо подумала: «Скоро они понравятся друг другу, я уверена в этом».
— Мне так не хочется уходить от вас, мой драгоценный гранатик.
— И мне тоже не хочется, чтобы ты уходил.
— Давай отбросим всю эту ерунду насчет разумности и поженимся завтра. К черту экзамены. Я хочу быть с тобой каждую минуту дня и ночи.
— Я выйду за тебя замуж завтра.
— Не говори таких вещей, — пробормотал Джоэль, нежно целуя Эйлин. — Кроме того, на этот раз мы должны как следует все обставить. И в довершение всего, если я буду все время смотреть на тебя, разговаривать с тобой и заниматься с тобой любовью, разве я смогу открыть книгу? Нет, мы будем встречаться раз в неделю и часто-часто звонить друг другу. Доброй ночи. Доброй ночи, моя смелая, прекрасная любимая.
Эйлин в опьяняющем восторге проплыла наверх.
— Я собираюсь купать Гей, — пропела мать.
— Иди и отдохни, — твердым голосом сказала Эйлин. — Я уложу Гей спать.
Родители Эйлин отвезли ее, Джоэля и Гей на вокзал, чтобы они успели на ночной поезд до Лондона. Она надеялись, что в поезде Гей заснет, но теперь она прыгала взад и вперед, вертелась на коленях у пассажиров и была явно перевозбуждена. Эйлин пыталась взять ее за руку, но девочка извивалась, как рыбка.
