— Блядь.
Его длинные, мужские пальцы с идеально ухоженными ногтями яростно хватают меня за бедро. Она кажется такой голой и слабой под его хваткой. Такой уязвимый. Эта рука может доставить мне столько удовольствия, но ее цена всегда боль.
— Ты чувствуешь, как твоя узкая киска заманивает меня внутрь? Она создана для меня.
Я хочу сказать ему, чтобы он заткнулся, но не могу говорить. Кроме того, его грязные слова еще больше напрягают мои соски, что почти невозможно, учитывая, что они уже твёрдые.
Джонатан сначала медленно входит в меня, покачивая бедрами умеренными вращениями. Затем, как только я привыкаю к ритму, он ускоряется.
Это так безжалостно, что мое тело физически скользит по матрасу. Я впитываю каждый толчок и каждое движение его бедер.
Что-то внутри меня открывается, и в воздухе раздается нуждающийся стон. Вот тогда я понимаю, что это исходит из меня.
Джонатан наматывает прядь моих волос на свою руку и тянет меня за нее так, чтобы скользкое тепло его груди покрывало мою спину. Поза неудобная, но угол наклона его члена становится глубже, задевая самое приятное место внутри меня.
— О... о... т-там... там...
— Здесь?
Он делает это снова, и я отчаянно киваю.
Он шлепает меня по заднице, затем протягивает ту же руку и сжимает ее вокруг моего горла.
— Как бы сильно ты ни говорила, что ненавидишь меня, твое тело распадается вокруг меня, Аврора. Это тело моя гребаная собственность.
У меня нет ни сил, ни времени отвечать, так как я в шоке от оргазма, инстинктивно выкрикивая его имя. Он так отличается от других. Это продолжается и продолжается, и я чувствую, что сейчас упаду в обморок или что-то в этом роде.
Люди когда-нибудь падают в обморок во время секса?
Рычание Джонатана наполняет воздух, когда он выходит из меня и кончает мне на задницу.
Горячая жидкость немного обжигает от жжения отпечатка его руки на моей плоти. Я прикусываю нижнюю губу, наслаждаясь этим ощущением.
Должно ли мне казаться, что я вышла из своего тела и только сейчас вернулась?
Должно быть, вот что значит быть трахнутой.
Буквально.
Фигурально выражаясь.
Когда я думаю, что Джонатан отпустит меня, он тянет меня за волосы, его рука все еще сжимает мое горло, и шепчет горячие, зловещие слова на ухо:
— Единственная причина, по которой ты не принадлежала раньше, это то, что я еще не появился.
Глава 23
Аврора
У меня все болит и есть неспособность двигаться.
Я отношусь ко второй категории.
Без шуток.
Я перекатилась на бок, заглушая сигнал тревоги, и остановилась, когда жгучая боль пронзила все мое тело. Еще хуже у меня между бедер и на заднице.
Это было полчаса назад.
Наверное, мне нужно сказать, что я заболела или что-то в этом роде. Джонатан сломал меня своим членом. Я знала, что эта штука не должна находиться рядом со мной.
Всякий раз, когда я поворачиваюсь и чувствую укол боли, воспоминания о прошлой ночи всплывают у меня в голове, и сердце покалывает, будто он все еще внутри меня. Как будто он все еще владеет каждым сантиметром меня и входит в меня с дикой силой.
Контроль и безжалостность, которые он излучал, все еще заставляют горячую кровь бежать по моим венам. Я никогда не знала, что я нуждаюсь в этой дикой жестокости, пока у меня не появился Джонатан — или, точнее, у него не появилась я.
Я вроде как отключилась после того, как мы закончили. Не помню, как мою задницу очистили от его спермы, но смутно помню, как застонала от ощущения мягкой ткани на моей спине и между ног.
Затем раздался характерный щелчок двери, и его древесный аромат исчез вокруг меня.
Дело не в том, что я хочу, чтобы он обнимал меня или что-то в этом роде. У нас отдельные комнаты по какой-то причине, и хотя меня никогда не пускают в его, мне понравилось, что у меня есть собственное пространство.
Так почему я чувствую себя покинутой?
Это глупо — совершенно глупо. Чего, черт возьми, я ожидала? Чёртову связь или что-то в этом роде? Я уже решила, что этого не произойдет в этой жизни. Просто потому, что Джонатан оживил мое тело, не значит, что я буду хотеть от него чего-то другого.
Я перестала чего-то хотеть в тот день, когда уставилась на льющееся небо и попросила, чтобы меня разбудили, но так и не проснулась.
Мое чувство вины тоже не помогает.
Тот факт, что я желаю Джонатана, когда не должна, пронзает мою грудную клетку, как нож с того дня. Но эта фантомная боль более пронзительна, чем настоящая. Это не только предательство моей миссии по раскрытию правды, это также предательство Алисии и того, кто я есть.
Хоть убейте, я не могу остановить свое тело от желания его, как бы сильно я ни старалась.
А я пыталась.
Может, ты недостаточно стараешься.
Вздыхая, я тянусь за телефоном. Скажу, что заболела, и буду работать из дома. Лейла осыплет меня своими шутками про «папочку», если я отправлюсь на работу пешком, будто меня основательно трахнули. Не то чтобы я даже могу встать, не говоря уже о том, чтобы принять душ, чтобы пойти на работу. Может, со временем станет лучше.
Дверь открывается, и я думаю, что это Марго. Но потом я вспоминаю, что она всегда стучится, прежде чем войти в комнату. Единственный, кто врывается без предупреждения, это тиран особняке.
И действительно, Джонатан входит внутрь с той приводящей в бешенство уверенностью, которую он носит как вторую кожу.
Он одет в элегантный черный костюм, пиджак застегнут. Кто знал, что под этим жестоко элегантным взглядом скрывается совершенно другой мир? Ткань облегает его хорошо сложенную фигуру, обрисовывая крепкие мускулы. Мышцы, которые я разглядывала прошлой ночью, трогала и хватала, пока...
Я закрываю дверь от этих мыслей, отказываясь снова увязать в нем.
— Ты на пять минут опоздала на завтрак и не ответила на мое электронное письмо.
Обычно люди говорят «доброе утро», но Джонатан напоминает тебе о том, как ты нарушила его правила.
Этот мужчина такой обаятельный. И я имею в виду это самым саркастичным из возможных способов.
Когда я не отвечаю, его тон меняется на властный.
— Ты стала жадной до наказаний, Аврора? Это все?
Я отворачиваюсь от него.
— Я плохо себя чувствую.
— Что значит «ты плохо себя чувствуешь»? Прошлой ночью ты была в порядке.
— Ну, не сегодня.
— Ты продолжаешь показывать это поведение, так что ты не можешь быть слишком нездоровой.
Ублюдок.
— Ну, так и есть. А теперь оставь меня в покое.
— Тебе нужно отказаться от привычки выгонять меня, Аврора. Этого никогда не произойдет, если только это не будет на моих условиях. Поняла?
Я поджимаю губы, но ничего не говорю.
— Что я говорил об ответах на мои вопросы?
— Отлично. Хорошо. Как пожелаете, ваше величество.
— Я думал, ты плохо себя чувствуешь, но, похоже, тебе нравится, чтобы тебя трахали в рот.
— Я никогда не позволю тебе сделать это.
Мне может нравиться боль, которую он причиняет, но деградация — это совсем другое дело.
— Я тот, кто решает, что, черт возьми, я хочу с тобой делать. В конце концов, ты моя собственность.
— Я никогда не сделаю этого на добровольной основе, так что, если ты в настроении заставить меня, дерзай.
Он прищуривает глаза, но, кажется, отпускает это. Это обманчивый тип уверенности, который он проявляет время от времени. Что касается того, что он на самом деле будет делать? Да, этого никто не знает.
— А теперь скажи мне, почему ты плохо себя чувствуешь? — он садится на край кровати и кладет костяшки пальцев мне на лоб. — У тебя нет температуры.
Если я не была горячей, то не сейчас. Я втягиваю воздух, чувствуя, как его кожа горит на моей, и быстро отстраняюсь.
