Мы поднимаемся вместе, чтобы сходить за едой на кухню.
- А день недели сейчас какой? – хмурюсь, пытаясь сориентироваться в числах.
- Суббота.
- Ох, твою ж…
Прошлое
Когда лезу проверять почтовый ящик, руки дрожат. Жду ответ из колледжа. Из последнего лондонского колледжа, куда подала заявку. Два ответили отказом, один готов принять, но без стипендии, остался последний, и все надежды на него. Потому что если не туда, то уже никуда.
Кликаю мышкой, бегу взглядом по строчкам, затаив дыхание, и разочарованно выдыхаю. Облом. Готов принять, но с частичной стипендией. С частичной – это, конечно, лучше, чем вообще без всякой, но у моей семьи даже и на неё нет средств. Где им взяться-то?
Мама моя работает продавщицей в кондитерском магазине, зарабатывает только на поесть-проезд-кварплату, ну и обновку раз в квартал. С работы она может принести разве что конфеты, да лом печенья, которые я уже видеть не могу. Я даже на выпускной в школе не пошла, потому что у мамы не нашлось денег скинуться на ресторан, да и идти, честно говоря, не в чем было. Илья, конечно, предложил внести за меня нужную сумму, но я сказала, что не стоит. Мои одноклассницы даже на вручение аттестатов пришли все, как на подбор, на причёске и в модных вечерних платьях. А я в брюках и пиджаке прибежала.
Накрываю глаза ладонью и сдерживаю слёзы. Ведь я так надеялась. Надеялась вырваться в другую жизнь. Не смотря на окружающую меня обстановку, у меня есть амбиции. И устремления. Так когда-то я поставила себе цель – вызубрить английский, довести его до совершенства, сделать чуть ли не вторым родным, что положила годы, даже не часы и не дни на его изучение. Теперь легко думаю на нём и чуть ли не сны вижу. Всегда мечтала учиться за границей, и была уверена, что получить грант мне по плечу.
Но что-то сломалось в продуманной схеме.
Когда раздаётся звонок в дверь, я перевожу взгляд на часы. Уже четыре, а значит, это Илья пришёл, как и договаривались. Сосед из многоэтажки и по совместительству мой парень. Мы уже год вместе, а до этого он полтора меня донимал своими ухаживаниями. Илья очень настойчивый: бился, бился и добился. Ну, ладно, допустим, он всегда мне нравился, но я не из тех девушек, кто в анкетах сердечки рисует и вздыхает ночами под луной о предмете своих романтических грёз. С Кировым мы детского сада знакомы, он мне и сумки таскал и с горки катал, только я даже не подозревала, что его хорошее ко мне расположение перерастёт во влюблённость. Илья надёжный и родной по-своему, только я себе строго сказала, что на эту жизнь у меня свои цели, в которые Пермь или даже город покрупнее – не входят. Так что Ильюшка понимает, что я уеду в скором времени, и видеться мы с ним будем, разве что на студенческих каникулах, и то, если я смогу домой прилететь. Знаю, что отношения надо сворачивать, но не могу. Почему-то… пока что нет. Жалко его. Он как чемодан без ручки, который и нести тяжело, и бросить жалко.
А Лондон – это мечта. Сейчас, конечно, какая-то дверь закрылась, но ничего, буду долбиться в новую.
Илюха почти метр девяносто, так что когда он меня обнимает и приподнимает над полом, я как обычно взвизгиваю. Мы с ним одного возраста, обоим по восемнадцать, даже родились в один месяц – в декабре. Только я в начале, а он в самом конце.
- Ну как? Получилось? – его тёмные глаза с интересом ищут ответ в моём лице.
- Не-а, - мотаю головой, - но я что-нибудь попытаюсь придумать.
- Может, ты тут у нас куда-нибудь поступишь? Ну, или в Москву давай?
- Не хочу… - прикладываю указательный палец к его губам, который он тут же начинает целовать.
Илюху этим летом, как с цепи сорвало. Видимо, понимая, что я скоро уеду, постоянно пристаёт, говорит, хочу запомнить тебя и такой. Ну… такой…
Так что он крепко обнимает и целует в губы долго и сладко, увлекая на диван. За год мы отточили мастерство поцелуев до идеала, и ещё в кое-чем тренировались часто и с упорством. Его пальцы проворно ныряют за резинку моих спортивных брюк, а я вожусь с его ремнем и молнией на джинсах.
- Тома, я с ума схожу, когда мы уже сделаем это до конца?
Это наш привычный разговор, который случается все чаще и чаще. Каждый раз, отдышавшись после оргазмов, мы лежим в обнимку, и мусолим тему секса до бесконечности.
- Ильюш, скоро, дай мне немного времени. Я ведь ещё ни разу...
- Ну, так и я ни разу. Ты же знаешь, что будешь у меня первой, - наши пальцы переплетаются, - а я у тебя.
- А вдруг мне не понравится?
- Я буду очень стараться, да и вообще я твоë тело изучил от и до. Тебе же приятно, когда рукой ласкаю?
- Ну-у-у, и не только рукой, - хихикаю я.
Мы снова целуемся, пока я не встаю первой и не увлекаю Илью на кухню, пить чай.
Он потирает ладони, видя изобилие кондитерки.
- Балдеж, - улыбается широко и с предвкушением. – Говорят, сладкое – замена секса. Я так с тобой колобком стану.
- Гонишь, - лапаю его твёрдый пресс.
И чего Киров со мной возится? Вон, любая девушка будет рада, если обратит на неё внимание, а он ко мне клинья подбивает, к той, кто вечно ломается и всё откладывает на потом.
Бухаюсь на табуретку напротив него и опускаю голову. Илья тут же переключается, тянется, чтобы обнять.
- Не расстраивайся ты так из-за колледжа, может, и неплохо, что так случилось. Останешься в России. Куда я тебя на год отпущу?
- Илья...
- Ну, ладно-ладно, прости. Если что, через год ещё подашь заявки. Теперь уже знаешь, что им надо, подготовишься получше.
- Я итак готовилась.
- Да понял я, тише, не переживай. Все будет хорошо.
Может, Илье и хорошо, что я никуда не уезжаю, но не мне, у которой мечты разбились.
Чуть позже мы выходим за ручку из подъезда и едем в «Про-Ботанику» - кафе в центре города, где договорились встретиться со своей компанией. Народу набилось – как в автобус в час пик. Девчонки облепили Симу – она год назад в Москву уехала и вот вернулась на пару недель родителей навестить.
- Ой, Тамарка, - кричит она и присвистывает, - совсем красавица стала.
- Симона, - передразниваю я, а парни тут же подхватывают и напевают:
«Симона… девушка моей мечты…», и далее по тексту.
Когда часть народа, а вместе с ними и Илья уходят на улицу покурить, а другие просто рядом постоять за компанию, Сима подсаживается ко мне.
Она изменилась, конечно. Мы с ней в одном доме жили, а училась она на год старше, но как-то была вхожа во многие компании, вот и в нашу тоже влилась. Лёгкая на подъём и яркая Сима всегда сияла, а теперь в дорогих люксовых шмотках и ухоженная, так и вовсе выглядит орхидеей на унылой городской клумбе.
- Ну что? В МГУ уже, небось, поступила, - поддевает меня плечом.
- Даже не думала. Я выше метила, но… ах, как больно падать, - театрально роняю лицо на ладонь и сотрясаюсь в деланных рыданиях.
- Хватит придуриваться, объясни по-человечески.
И я объясняю. Знаю, что Симка – могила, не будет распространяться о моём фиаско.
- Ну, а тот, который с частичной стипендией, не вариант, а?
- Не вариант, - мотаю головой. – Всё равно платить по три тысячи фунтов в год, как минимум. Плюс общага или съём квартиры, и еда, и прочие мелочи.
- Три тысячи - это много? Что там с курсом?
- Курс английского фунта выше доллара почти в два раза.
- Мда-а-а, дела.
- Можно, конечно, подкопить. Кредит взять. Только кто ж мне его даст? В Лондоне я могла бы найти работу. Вместе со студенческой визой дают и разрешение на «осуществление трудовой деятельности», - цитирую эмиграционные правила, - но на ограниченное количество часов. А здесь я даже репетиторством нужную сумму не соберу, это надо пару лет впахивать, как на галерах, чтобы хотя бы на первые два семестра набрать.
Я взбалтываю остатки вина в бокале и смотрю сквозь стекло на Симу.
