– То есть всё?! Точно разбежались?! – не унимался Никита.
– Ник! – молодой человек сердито посмотрел на друга. Большего всего сейчас он хотел не думать о ней, выкинуть из головы всё то, что с ним произошло в последние три недели.
– Ладно, не трогаю больше! Кстати, ты видел, сколько на спидометре?
– Не бойся, не убью тебя!
Ксюша вошла в дом и грустно посмотрела вокруг. Всё словно поблёкло, и только воспоминания преследовали её, куда бы она ни взглянула.
Девушка направилась в спальню за своей сумкой и увидела на трюмо одиноко лежащее проволочное колечко Артёма. Дрожащими пальцами она взяла его и сжала в ладони.
По щекам снова потоком побежали реки её боли.
Ксюша пошла на кухню и села у окна. Сил собирать вещи не было совсем. Она разжала кулак и снова посмотрела на реликвию.
«Я сохраню твоё проволочное колечко на всю жизнь», – откуда-то издалека услышала она свой голос.
«Хорошо, а я сохраню твоё», – так же явственно прозвучал ответ Артёма.
Девушка глянула во двор. На глаза попались качели, и снова память вернула её в прошлое. В тот вечер, пронизанный любовью и счастьем. Она почти ощущала его объятия, его долгий глубокий взгляд, который и без слов говорил ей о чувствах, и фразу, которую она будет помнить всегда: «Я не вижу своей жизни без тебя. Я хочу, чтоб ты стала моей женой, родила мне детей».
Ксюша тяжело вздохнула и, положив руки на стол, легла на них.
«Если бы ты не была такой трусихой, если бы ты призналась во всём и объяснила ему всё сама, то, возможно, не страдала бы сейчас и не лила слёзы», – корило её внутреннее «я».
Она с грустью подумала о том, что эта история началась с обмана и разоблачением его закончилась. Всё было логично и закономерно. От этих мыслей слёзы снова начали душить её.
«Нужно постараться ни о чём не думать! – твердила девушка, набирая воздух в лёгкие, чтобы успокоиться. – Надо прийти в себя, отдохнуть. Мне нужны силы, чтобы собраться и уйти из этого незабываемого дома».
Когда Ксюша открыла глаза, то не поверила им. Было уже почти восемь. Она почувствовала, как всё её тело ныло от неудобной позы, но после трёхчасового сна появилось немного сил.
Девушка встала и пошла в комнату собирать вещи, стараясь не думать ни о чём и ничего не вспоминать, поскольку душа по-прежнему кровоточила от малейшей милой её сердцу мелочи или дорогих отголосков прошлого, которыми был напичкан каждый уголок этого дома.
Собрав сумку, Ксюша устало села на кровать. Взгляд упал на его подушку, и она снова не удержалась от слёз.
Девушка обхватила её руками, прижала к себе, как самое дорогое, и прошептала:
– Тёма…
Где-то глубоко в подсознание закрался предательский страх: он никогда не простит ей, что она скрыла от него настоящую историю их знакомства.
«Для меня ложь – это единственное, наверно, что я не могу простить никому, даже самому дорогому человеку. Это для меня очень важно!» – вспомнила она его слова.
«А ты струсила и ничего не рассказала ему. А это такая же ложь!» – снова обвинила себя Ксюша.
– Всё! Надо ехать! – положив подушку на место, где та лежала, скомандовала девушка и встала с кровати.
Она машинально переоделась. Кинув в зеркало невидящий взгляд, пригладила волосы, потом взяла сумку и вышла на крыльцо.
Ключ был уже в двери, и Ксюша собиралась её закрывать, но посмотрела на лестницу, ведущую на чердак.
«Картина!» – вспомнила девушка.
Оставив сумку на крыльце, она быстро поднялась наверх, отмахиваясь от преследующих её воспоминаний.
Мольберт стоял на том же месте, где оставил его Артём.
Ксюша подошла и посмотрела на рисунок. Акварельная девушка была похожа на неё, и она легко находила в ней свои черты, но та улыбалась, и глаза светились от счастья, а Ксюша сейчас являлась олицетворением печали.
Она хотела снять его, но услышала чьи-то шаги и остановилась.
Первая мысль: это вернулся Артём, и девушка с надеждой обернулась, но увидела Никиту.
Собралась снять картину с мольберта, но тот попросил:
– Подожди, дай посмотреть.
Она убрала руки от листа, а он подошёл ближе и, оглядев рисунок, сказал ей:
– Хороша!
Девушка почувствовала неловкость от дыхания парня у себя на плече, поэтому, скорее сняв листок, свернула в трубочку и, одев на него резинку для волос, повернулась, чтобы отойти, но он не дал ей этого сделать, а с силой прижал к себе.
– Никита, ты чего? – она попыталась перевести действия парня в шутку, но когда посмотрела на него, то почувствовала, как страх сковывает всё её тело.
Он накинулся на неё с поцелуями и потащил в комнату к кровати. У Ксюши не было сил противиться ему, и в одно мгновение они оказались там и упали на мягкий матрас.
Она почувствовала тяжесть его тела и губы, жадно покрывающие её слюнявыми поцелуями. Никита дёрнул за блузку так, что пуговицы звонко поскакали по полу, задрал лёгкую ткань юбки, но никак не мог справиться с замком бюстгальтера. Он безрезультатно дёргал его, но ничего не выходило.
Девушка беззвучно плакала, пытаясь выбраться, но парень был намного сильнее её, и она в ужасе понимала, что не сможет сделать этого.
Он привстал, расстегивая ремень, и хватка ослабла, она со всей силы рванула ноги из-под парня и толкнула его со всей силы.
Никита завалился, и Ксюша мгновенно вскочила с кровати, воспользовавшись моментом, но он быстро настиг её и, пригвоздив своим телом к стене, улыбаясь, произнёс:
– Куда же ты убегаешь, детка! Я хочу тебя! Должен же я понять, чем ты так хороша, что свела с ума нашего Артёма.
Парень снял резинку с её волос, и они красиво рассыпались по её плечам. Он похотливо посмотрел на её груди, вздымающиеся от неудавшейся попытки побега, и стал лихорадочно высвобождать каждую из скрывающей их ткани.
– Артём никогда тебе этого не простит! – сквозь слёзы проговорила она.
Никита засмеялся.
– Он даже думать о тебе не хочет! Ему всё равно!
Он грубо впился в её губы, и она ответила на поцелуй.
– О! – выдохнул парень.
Ксюша заставила себя обнять руками его за шею. Никита улыбнулся и заскользил по коже под юбку.
– Такая ты мне нравишься больше! Пойдём на кровать, – подмигнув, предложил он.
– Пойдём лучше в комнату. Там удобнее, – услышала она свой голос и изобразила подобие улыбки.
– Пойдём.
Парень отступил на шаг, но не разжал пальцы на её запястье.
– Отпусти! – девушка потянула руку, пытаясь освободить её. – Я хочу картину забрать.
Он разжал кулак, и она подобрала скрученную трубочку, лежавшую на полу.
Ксюша видела краем глаза, что Никита не отрываясь смотрел за каждым её движением, как охотник за дичью, и не предпринимала никаких попыток сбежать, понимая, что это бесполезно.
Он первый стал спускаться по лестнице, она последовала за ним, лихорадочно перебирая в уме возможные варианты бегства, но от страха мозг отказывался работать.
Парень стал закрывать входную дверь, но девушка остановила его:
– Подожди. Можно я рисунок положу в сумку?
– Я сам.
Он вышел на крыльцо, расстегнул молнию, сунул листок, и в этот момент она ударила его по голове чугунной сковородой, стоявшей на плите в летней кухне, в коридоре.
Никита упал прямо на сумку, а Ксюша испуганно бросила орудие преступления рядом и рванула прочь.
Она не помнила, как долго бежала. Даже не понимала, в каком направлении. Ноги сами куда-то несли её, лишь бы подальше от противных рук, лапающих её тело, и губ, вызывающих отвращение.
Когда девушка остановилась, всё ещё дрожа от пережитого страха, то наконец осознала, что находится в незнакомом месте, почти раздетая и без своих вещей.
Начинало смеркаться, и Ксюша растерянно оглядывалась по сторонам. Она не знала, что ей делать. Без денег девушка не могла добраться до дома, за вещами боялась возвращаться, но ночевать на улице полуголой – это тоже был не вариант. И тут Ксюша сама собой вдруг осознала, что единственный человек, кто может ей сейчас помочь, – это Клавдия Матвеевна.
