― Что случилось? Вы поссорились? — обеспокоенно спросил Карен и шутливо добавил. — Анечка, если он тебя обидел, скажи маме-джан. Она его так полотенцем отстегает, тут же шелковым станет! Ты же знаешь, что мама-джан тебя обожает. Признаюсь, Нарине даже ревнует и немного тебя за это недолюбливает.
― Нет, мы не поссорились. Все хорошо. Он подарил мне машину, — с ноткой легкой грусти ответила Анна. — Она очень красивая.
― Я так понимаю, принцессе хотелось совсем другого? — догадался Карен, ухмыляясь. — Анечка, Сурен для тебя скупит весь мир! Ты только скажи, чего хочется. Одно движение твоих черных бровок, и он сразу потянется за банковской карточкой.
― Боюсь не в этот раз, — ответила Анна, переведя взгляд на дочерей Карена. Она тоскливо наблюдала, как Нарине возится с детьми. Как делает замечания старшим, как сюсюкается с младшими, как хвастается их успехами бабушкам. Может, Нарине и заскучала, столько лет сидя дома. Часто ныла и плакала от собственной нереализованности. Но эта полноватая женщина обладала тем, чего не было у Анны: счастьем быть матерью. — Я хочу ребенка, Карен. Но Стас против.
Карен оторопел. Долго молчал, пристально поглядывая на нее. Он достал сигареты и закурил. Судя по его виду, он также был не в восторге от ее искреннего сильного желания.
― Что он тебе сказал?
― Что я еще слишком молода, и что я не готова. Что мне надо думать о карьере, что… да много чего он сказал! — поделилась она, нервно передернув плечами. — Но это ерунда! Мне двадцать три года. В этом возрасте у моей матери уже была я! А карьера… я не думаю, что возникнет проблема, если я сделаю небольшую паузу и посвящу себя воспитанию ребенка. У многих музыкантов есть дети, а они успешно гастролируют. Тем более, что Стас приказал организовать гастроли таким образом, чтобы подстроиться под его график работы. Он не хочет, чтобы мы надолго разлучались. То есть… я не понимаю, почему он не хочет иметь детей! Он… Когда я ему об этом сказала, у него был такой вид, будто я попросила достать луну с неба! Я же ничего такого не прошу! Я просто хочу родить сына любому мужчине, — она запнулась, недовольно скривила губы и быстро спохватилась. — Прости, это нечестно по отношению к Стасу. Вываливаю на тебя наши семейные проблемы. Просто ты спросил, а я… Извини. Только не рассказывай Стасу, пожалуйста, об этом. А то получится, что я тебе на него жалуюсь, а это не так! Я люблю его. И я с ним счастлива. Только я хочу от него ребенка.
― Боюсь, принцесса, это единственный подарок, который он тебе никогда не подарит, — отрезал нахмуренный Карен и затушил сигарету.
― Но почему? Я не понимаю! — она с вопросом уставилась на Карена в надежде, что он объяснит ей категорический отказ мужа заводить детей. Все же, они были слишком близки, и возможно, Стас поделился с другом.
― Знаешь, а ты права. Это ваши семейные проблемы. Сурену не понравится, что я с тобой обсуждаю это, — быстро ответил Карен и весело добавил. — А ты в курсе, что господину Волкову еще не нравится? То, что мы с тобой тепло общаемся! Вот, уже через окно своего кабинета поглядывает и мечтает хорошенько мне врезать!
― Он и к тебе меня ревнует?! Это уже невозможно! — Анна обернулась и действительно увидела недовольный взгляд мужа. Она закатила глаза. Стас действительно часто переходил все мыслимые границы. Его жгучая беспричинная ревность к любому представителю мужского пола откровенно зашкаливала. Как часто они покидали ресторан только по причине того, что мужу не нравилось, как на нее кто-либо смотрел! Поначалу Анне даже это немножечко льстило. Но с годами девушка стала уставать от подобного проявления пылких чувств супруга.
― Он тебя ревнует к ветру и, кажется, солнцу! Что уже про меня говорить! — захихикал Карен и наигранно подмигнул ей.
― Мне кажется, мы в равном положении. Нарине также не нравится наше общение, — деликатно добавила Анна, как обычно, ловя на себе недовольные взгляды жены Карена. Несмотря на то, что виделись они часто, проводили семейные праздники вместе, Анне нелегко давалось общение с этой женщиной. Общих тем для беседы у них не было. Нарине едва закончила школу. Всю свою жизнь она посвятила детям, и за пределы своего дома выходила редко. Говорить с ней особо было не о чем. Более того, она была откровенно глупа, слегка истерична, раздувала панику по любому поводу, слишком часто жаловалась на мужа и вечно плакала. По большей части, Анна терпела ее только ради Стаса и Армине. Родственники, как-никак. А заметив, как Карен обожает своих дочерей, она поняла, что он живет с ней только ради детей.
― На ревность Нарине мне как-то пофигу… а вот Стас, он…
― Просто дурак, — хмыкнула Анна.
― Дурак-то дурак, но врезать может. Так что держи, принцесса, букет, а я пошел от греха подальше. Мне мой красивый армянский нос очень нравится! — засмеялся Карен и направился к уже накрытому для гостей столу.
― Поставьте в вазу, пожалуйста, — попросила Анна, проходившую мимо нее прислугу.
― Выкиньте немедленно! — услышала она громовой голос мужа у себя за спиной.
― Ты понимаешь, что эти цветы подарил мне человек, с которым ты дружишь и с которым вы выросли вместе? — возмутилась она. — Он же тебе как брат!
― Угу, — муж кивнул, соглашаясь, но настойчиво повторил приказ. — Выкиньте.
Женщина, работавшая в их доме, улыбнулась и унесла букет подальше от чересчур ревнивого хозяина.
― Станислав Георгиевич, а где же ваш хваленный холодный разум? Какое-то бизнес издание восхищалось твоим рационализмом, деловой хваткой и силой воли!
― Когда дело касается тебя, мне сложно оставаться… холодным…это раз, — муж подошел сзади и обнял ее. Его руки стали бесстыдно блуждать по ее телу. Горячее дыхание обжигало кожу, а настойчивые поцелуи в шею неуместно распаляли. Анна засмущалась, глазами показывая, что они в саду не одни. — Два… моя сила воли и так на грани… — муж неохотно оторвался от нее и, глядя на шумящую ораву детей, бегающих по его саду, недоуменно спросил: — Зачем ты их пригласила?
― Это же твоя семья! Важные события отмечают в кругу близких.
― Я бы предпочел… — он снова потянулся к ней и стал шептать на ухо такие непристойности, в деталях расписывая, что именно он бы сделал с ней в данную минуту, если бы они были наедине, что Анна счастливо зажмурилась и раскраснелась.
― Хватит лобызаться! — крикнула им Армине, расставляя тарелки. — У вас есть ночь для этого! Немедленно к столу! А то все остынет!
Они сели за накрытый стол, ломившийся от обилия блюд. Армине, как всегда, наготовила на сорок человек вместо десяти! Эту женщину сложно было убедить, что люди в принципе за раз не могут столько съесть. А она обижалась, если кто-то отказывался от ее угощений. Расстраивать Армине никому не хотелось, вдобавок, она действительно очень вкусно готовила. Поэтому все присутствующие покорно ей подчинялись. Разговор за столом не клеился, как обычно, при общем сборе их семьи. Армине не сильно любила свою сватью и вечно препиралась с ней. Вдобавок, теща Карена со своей дочерью чаще, чем того позволяли приличия, переходили на свой родной язык, которого Анна не понимала. Стас вообще с ними не разговаривал. Он то ли не уважал этих женщин, то ли, также как и остальные, терпел их ради Армине. И только Карен веселил всех своими шутками, пытаясь хоть как-то сгладить острые углы.
Неожиданно к Стасу подошел охранник и что-то прошептал ему на ухо. Лицо мужа вытянулось, он тут же подскочил из-за стола и пулей побежал к воротам особняка. Карен также проследовал за ним.
― Выскочили как ошпаренные! Опять какие-то срочные дела! — ворчала Армине. — Не могут нормально даже поесть! Вечно куда-то торопятся. Они же даже ничего не покушали. Что их всегда отвлекают?!
Анна улыбнулась и пожала плечами. Не зная, о чем разговаривать с присутствующими, она с грустью ковырялась в тарелке. Мужчин уже слишком долго не было. Вдруг вдалеке послышались какие-то звуки, больше напоминающие чей-то громкий плач.
― Что это? — удивилась Армине. — Котенок?
