Его больше нет, — холодно произнес Демьян. Его слова подтвердили все ходившие слухи. У меня внутри что-то рухнуло, больно отдавая в район рёбер и перехватывая дыхание.
— А что... — на глазах появились слёзы. Хоть и прошло столько времени, но в моей душе до сих пор теплилась надежда, что он жив. Что просто где-то далеко. — Что случилось?
— Ты ведь знаешь, что его отец был неким благодетелем? — Демьян грустно усмехнулся и тихо продолжил. — В вашем районе существовала одна мафиозная банда, которая наделала много плохих дел. Отец Димы, боролся с ними всеми силами. Он вытурил их из дома культуры, из пары кафе, из крупных торговых точек. Бандитам не понравилось, что кто-то мешает им иметь бабло.
— Разве у нас такое было? — наш район считался самым тихим и благочестивым местом. Поверить в то, что где-то орудовали бандиты, было тяжело.
— Именно благодаря отцу Димы такого и не было. Но... Он не учёл главного. Что нужно обеспечить охраной дом, где вся семья. Почему-то надеялся, что никто и так не сунется, — Вернер говорил это всё тяжело, его голос грустнел, а лицо болезненно темнело. — У них была дача, недалеко от города. В одну из ночей, дом подожгли.
— Боже, — я не сдержалась. Меня окатил холодный мороз. Это же просто бесчувственно. Мерзко. Гадко. Так наступают только конченные мрази.
— Пламя охватило весь дом в считанные секунды. Никто не выжил, — Вернер не вдавался в подробности. Похоже не хотел меня шокировать ещё больше. Димы нет.
Это меня убивало изнутри. Расщепляло на мелкие атомы. Он был единственным человеком, который всегда был рядом, которому я могла довериться как себе. И пусть мы были детьми, но между нами словно существовала какая-то невидимая нить, связывающая нас.
— П-почему об этом было нигде неизвестно? — я захлебывалась в своих слезах. Это такая несправедливость, от которой меня выжигало внутри
— А как ты думаешь? Это же банда, у которой везде есть подвязки. Пара звонков и ничего не было, — Демьян как будто бы ощущал то же, что и я. Желание мести, возмещения. В его глазах читала лютая ярость, какой я еще не видывала.
— Это же такая несправедливость. Они просто обязаны понести наказание, — сквозь слезы уверенно выпалила я. Я готова была хоть сейчас пойти и написать заявление, обратиться в вышестоящий суд. Хоть что-то, что могло бы восстановить справедливость. Ради Димы, ради него.
— Они и понесли, — я вопросительно смотрела на Вернера. Его глаза полыхали яростью, кровавой местью. — Просто к ним вернулся жизненный бумеранг, — уклончиво выдал Вернер.
Мужчина подошёл ко мне ближе. Его тепло пробиралось под кожу, окутывало. Хотелось к нему прижаться и просто плакать.
Вернер приподнял руку на уровень моего лица и завис. В его взгляде было так много всего, но из-за слез я не могла рассмотреть.
Меня манило к нему. Хотелось до боли в кончиках пальцев обнять его. Прижаться к сильной груди и забыть обо всех проблемах.
Мужчина взял салфетку со стола и подал мне. Я видела как он хотел коснуться меня и одернул сам себя, запрещая это делать.
Меня выедало опустошение. Я как чокнутая жаждала его прикосновений, его тепла, запаха. Это было так не похоже на меня. Эти чувства, ощущения меня качали на волнах. Не могла разобраться в себе.
Глава 37 Вернер
Видимо, мне совсем снесло башню. Когда Олеся была в моём кабинете, эти её красноречивые слова о том, что она никому не расскажет, с кем я сплю. Как отчаянно пыталась сделать вид, что ей всё равно на эту ситуацию, а у самой в глазах полыхал огонь обиды и ревности. Такая маленькая и гордая.
Меня тупо накрыло. Поцеловал её. Жадно сминал эти сочные, алые губки. Пробовал девчонку на вкус. Ох... Какой у неё вкус. Нежный. Ароматный. Клубничный. Она сама, как одно сплошное варенье, которое так и хочется съесть.
А самое важное, что девчонка поддалась. Растаяла в моих руках. Неумело, осторожно отвечала мне на поцелуй, едва успевая за моим напором. Я ощущал, как трепещет её тело, наполняется желанием, возбуждением.
От её близости, вкуса, запаха меня накрывало всё больше и больше. Мной начинало овладевать дикое желание получить её всю, без остатка, до самой мелкой частички.
Страсть между нами накалялась, опасно перерастая в большее. Когда её руки, потянулись ко мне, во мне, словно сработал какой-то стоп. Я в один миг осознал, что делаю и отпрянул от девчонки.
Я её напугал. Взял напором. Нет-нет. С ней так нельзя. Она слишком пуглива после Долгова. Хотелось надавать себе по морде. Эта не та девушка, которую захотел и взял. Ощущаю себя кретином.
Ещё и девчонка сейчас пленила как никогда. Стояла вся раскрасневшаяся, возбужденная и такая желанная. Сжал кулаки, чтобы себя сдерживать.
До Олеси стал доходить смысл произошедшего. Её глаза наполнились ужасом, стыдом и осознанием того, что ей понравилось.
Она пулей выскочила из моего кабинета. Я сжал голову руками и досадно промычал.
Не стоило, совсем не стоило этого делать. Корил себя за несдержанность. Бессонная ночь, алкоголь и усталость взяли своё. Повелся на такой желанный плод, особенно учитывая то, что девчонка мне отвечала с неменьшей страстью.
В своей спальне вновь застал девчонку. Она испугано на меня смотрела, что-то блеяла в своё оправдание. И старательно прятала фотографию.
Нужно было её спрятать. Теперь появится много вопросов. Она помнила Диму, и это было не совсем хорошо.
Олеся скрылась от меня. А я просто упал на кровать. Думал вздремнуть, но из головы не выходил образ девчонки. Я ясно осознал, что сделал глупость. Напугал её своими действиями. Она же, как хрупкая ваза, одно неверное телодвижение и может рассыпаться в пепел.
Мне нужно её успокоить. Чтобы она меня не боялась. Не шарахалась от моего присутствия.
Провалялся я на кровати пару часов, а после отправился на кухню выпить кофе. Меня терзало внутри. Не мог сам себе объяснить свою потерю контроля.
Мне нельзя, нельзя даже касаться её. Она не для меня. Подкурил сигарету, смотрел в окно на утопающим в суете город.
Мои самотерзания прервала девчонка, не решавшаяся войти в кухню. Я лишь грустно усмехнулся. Будет теперь меня пугаться, страшиться. Так дело не пойдет. Решил обрубить всё, что было там, в кабинете. Успокоить её душу.
— Это было ошибкой,
