хочется расплакаться. Это желание возникает так внезапно, что я не могу ему противиться.
Я одна в чужом городе. Забеременела от крестника своего отца и, кажется, успела влюбиться в него по уши ещё до того, как узнала о ребёнке внутри меня. А он женится… на идеальной, взрослой, состоятельной женщине. Которая подходит ему по всем параметрам, я в этом уверена, а я, а я… он общается со мной как с инкубатором!
Всхлипываю.
В ужасе закрываю рот ладонью и отворачиваюсь под внимательным взглядом Богдана. Хватаю свою сумку и начинаю там рыться в поисках салфеток или ответов на свои вопросы.
– Леся… – мягко произносит Полянский и кладёт свои ладони мне на плечи.
Приподнимая их вверх, втягиваю и опускаю голову, чтобы он не видел, как неконтролируемый солёный дождь брызжет из моих глаз.
– Почему ты всё ещё здесь? – говорю тонким голосом, смотря прямо перед собой.
– Потому что ты дочь моего друга, моя сотрудница и, скорее всего, мать моего ребенка, – спокойно и тихо говорит Богдан, чтобы его услышала только я, а не толпа из посетителей клиники, которые, как и мы, сдают одежду.
Это не то, что хочется услышать от мужчины каждой девушке. Но именно эти слова приводят меня в чувство. Отрезвляют.
У него есть невеста. Невеста.
Стоит запомнить раз и навсегда. Выкинуть из головы иллюзии, снять розовые очки, бросить их на асфальт и хорошенько потоптаться.
– Я не могу дать тебе большего, Леся. Не сейчас, не в данный момент моей жизни. Знаю, ты хочешь услышать что-то другое. Но пока всё, что я могу дать тебе, – это финансовая поддержка. Я хочу знать, что с тобой всё нормально. С тобой и ребёнком. Что ты не наделала глупостей, о которых будешь жалеть потом всю жизнь. Понимаешь?
– Я понимаю, – киваю, продолжая стоять к нему спиной, вцепившись в собственную сумку.
– Не в моих жизненных принципах бросать людей в беде. А тем более мы в этой ситуации оказались в том числе и по моей вине. Ты правильно всё вчера сказала. За ребёнка отвечают двое. Мать и отец. Мы проверим моё отцовство. Потому что я не могу иначе. Если тебя задевает этот факт и ты не готова с ним мириться, то я пока не знаю, в какую сторону нам двигаться. За моими плечами разный был опыт, Лесь. И это не недоверие именно к тебе, это недоверие к людям в общем.
У меня волоски на затылке шевелятся от его горячего и частого дыхания, от его торопливого шёпота, словно он репетировал эту речь и ждал момента, чтобы это сказать. Его большие пальцы чертят круги на моих плечах, успокаивая. Руки продолжают сжимать, придерживая. Голос мягкий и спокойный, он разговаривает со мной как с маленькой. Для него я, наверное, такой и являюсь. Между нами, разница в тринадцать лет… И я совсем не знаю, как он жил до того момента, когда несколько недель назад наши взгляды пересеклись в полутьме ночного клуба.
Я искала исцеления. А что искал он?
– Я не против ДНК-теста… ты же сам слышал. Я не знаю, почему так себя веду, Богдан. Плачу и истерю. Если тебе интересно, обычно я не такая… Я весёлая и люблю решать проблемы, а не создавать их.
– Просто ты беременная. Гормональный взрыв, и всё такое. Скоро станет лучше.
Полянский усмехается и отпускает меня, но лишь для того, чтобы развернуть к себе лицом. Волосы, выбившиеся из косы и растрепавшиеся из-за шапки, лезут во влажные глаза и липнут к губам.
Богдан аккуратно убирает их с моего лица, отчего я немного отклоняюсь назад, не разрешая ему к себе прикасаться так нежно. Он чужой мужчина, хоть и отец моего ребёнка.
– Не трогай меня, пожалуйста, больше. Это неуместно… в нашей ситуации, – бормочу, опустив глаза в пол.
И вижу, как Полянский сжимает руки в кулаки, пряча их в карманы своих чёрных, со стрелками брюк.
– Всё будет, как ты скажешь.
– Ладно. Ты пойдёшь со мной к Радовой? Это мой гинеколог. У меня приём через, – смотрю на свой мобильный и тихо ругаюсь. – Ну вот, уже опоздала!
– Это не проблема. Идём.
Полянский делает движение, словно хочет взять меня за локоть, но, натыкаясь на мой колючий взгляд, тормозит себя. Показывает подбородком в сторону стойки администратора и, пропустив меня вперед, идёт следом.
Я чувствую его взгляд на себе. У меня печёт между лопаток и чуть ниже.
Подойдя к администратору, Полянский сам называет мои имя и фамилию и врача, к которому я записана. Я стою чуть в стороне и смотрю на него, стараясь усмирить свое быстро колотящееся сердце.
Через пару недель, когда нам разрешат сделать анализ, он точно будет знать, что является отцом моего ребёнка. Не знаю, как это знание изменит наши отношения, но пока я не буду отказываться от его помощи. Но и злоупотреблять ей не буду.
Он чужой мужчина.
А мне очень хочется, чтобы стал моим. Целиком и полностью. С тем, чтобы быть на вторых ролях, я совсем не согласна. Хотя он ничего мне и не предлагал… но вряд ли бы он так стоически выдерживал мои истерики, если бы хотел как можно скорее избавиться.
Мог ведь просто предложить денег, и мы бы покончили со всем этим раз и навсегда.
– Я зайду с тобой в кабинет, ты не против? – спрашивает Богдан, забирая мою карточку у администратора и протягивая её мне.
– Нет.
– И Леся, пока болтать о беременности не стоит. В офисе и родителям объявим позже.
Вспыхиваю и гневно смотрю на него, сведя брови вместе.
– Я и не собиралась кричать об этом на каждом углу!
– Вот и отлично.
– Олеся Земцова? – Радова приподнимает брови, когда я, поздоровавшись, захожу в её кабинет. – Что-то случилось? Ты передумала сохранять беременность?
– Нет-нет… дело не в этом, – говорю поспешно и оборачиваюсь, встречаясь взглядом с голубыми глазами Полянского. – У нас с отцом ребёнка возникло несколько вопросов.
Богдан заходит следом и плотно прикрывает дверь. Опускает ладонь мне на спину и подталкивает вперед, к столу врача. Не сразу, но я всё же отстраняюсь.
– Ты меня слушаешь, Лесь? – спрашивает Айсель и, судя по слегка обиженному тону, не в первый раз.
Отрываю взгляд от окна, за которым мелькают ёлки, усыпанные снегом, и виновато смотрю на коллегу.
– Повтори, пожалуйста, я задумалась, – говорю я.
– Да я уж вижу, в облаках летаешь, – журит меня Айсель. – Ты всё ещё переживаешь, что зря поехала? Не
