Музыка отбивается внутри. Или это так стучит мое собственное сердце? Прямо в районе горла, будто сейчас вырвется из груди на волю.
– Я…
Так и не успеваю ничего сказать.
Черный делает один шаг, оказываясь вплотную ко мне, склоняется и накрывает мои губы. Окончательно дыхание крадет.
Его язык проскальзывает вперед. Движется по моему языку. И отступает. Скользит по деснам. Действует уверенно и в то же время нежно. От него веет ощущением сдерживаемой силы.
Это просто порыв. Мощный. Безотчетный. И дальше я сама не замечаю, как мои ладони опускаются на крепкую шею, накрывают упрямый затылок.
Я ведь должна его оттолкнуть. Должна.
Но только притягиваю ближе.
Настоящее безумие. Поцелуй заставляет улететь.
Тут мою ладонь покалывает боль. Приглушенно всхлипываю. Помутнение сознания рассеивается, неприятные ощущения возвращают обратно в реальность. Опять чувствую ожог, и это отрезвляет.
Черный тут же отстраняется. Мрачнеет, изучая мое лицо.
Он проходится по мне взглядом и хмуро сдвигает брови. Замечает, как отдергиваю от него руки, будто обжигаюсь и смотрю на покрасневший палец.
Холодная вода не слишком помогла. Кожу саднит.
Черный уходит и возвращается с мазью от ожогов.
– Спасибо, – киваю и беру тюбик, пока смазываю отметину, что осталась от раскаленной форму, поглядываю на пирог и с сожалением выпаливаю: – Боюсь, все остыло.
– Ничего, так даже вкуснее.
Он подхватывает тарелку. Подмигивает с заговорщическим видом.
И я улыбаюсь, когда вижу, что десерт ему тоже нравится.
– Я редко ем сладкое, – заключает Черный. – Но это охуеть как вкусно.
Невольно выгибаю брови. Смотрю на него выразительно.
– Вкусно, – он широко улыбается. – Очень вкусно.
– Рада, что тебе нравится.
– Нравится, – кивает.
Черный отставляет пустую тарелку.
– А ты почему не пробуешь? – спрашивает.
– Сейчас возьму.
Он подает мне кусок пирога. Сам берет еще один. Заваривает кофе для себя и чай для меня. Замечаю упаковку. Моя любимая марка.
Мы опять усаживаемся за стол. Обсуждаем какие-то мелочи. И я вдруг ловлю себя на том, что с Черным удивительно легко. Разговор сам по себе идет. Только губы до сих пор горят от его поцелуя.
Наваждение. Мимолетная вспышка. Чем больше стараюсь об этом не думать, тем тяжелее отогнать ненужные мысли.
– Какие у тебя планы на пятницу? – вдруг спрашивает он.
– Никаких, – отвечаю и понимаю, что теперь мне вообще трудно составить какой-то план.
– Поедем на футбол? – продолжает Черный. – Там финал будет.
Нервно дергаю плечом. Молчу.
Если бы я на прошлый матч с ним поехала, то ничего бы не было. Хотя те уроды могли потом прийти. В другой день.
Невольно обнимаю себя руками.
– Блять, прости.
Черный замечает резкую перемену в моем настроении. Подхватывает за талию и пересаживает к себе на колени. Обнимает, будто от всего закрывает.
Понимает, что напомнил. Уже знает, о чем думаю.
– Тая?
– Ничего, – рассеянно качаю головой. – Футбол – хорошая идея. И вообще, мне все равно надо возвращаться к работе.
Хотя представляю это плохо. В момент накрывает паника. Опять зайти в магазин. Оказаться там, где меня чуть не…
Гулко сглатываю.
– На работу еще рано, – говорит Черный. – Там ремонт.
– Ремонт? – пораженно переспрашиваю и смотрю на него.
– Ну да, дверь же вынесло, – поясняет он. – Часть полок разломало. По мелочи надо кое-что подправить. Короче, неделя нужна. Не меньше.
Накатывает облегчение.
Все-таки спешить с выходом на работу и правда не надо.
– А они, – осекаюсь. – Те…
Трудно сформулировать, но Черный и так понимает, о чем я хочу спросить.
– Про них забудь.
Холодный ответ. Ровный.
Продолжаю смотреть в его глаза. На какой-то момент там воцаряется ледяная темнота, но уже через пару секунд все рассеивается. Взгляд смягчается.
– Я подписала договор.
– Про это тоже забудь.
Чуть приподнимаю бровь.
– Тебе не стоит ни о чем беспокоится, – уверенно заключает Черный. – Я решу.
Напряжение отпускает окончательно. Хриплый голос звучит настолько уверенно и бескомпромиссно, что не возникает и тени сомнений. Да, Руслан поможет. Он решит все.
– Как твоя рана? – спрашиваю и накрываю ладонью его бок. – Нужно опять сделать перевязку.
– Потом, – отмахивается.
– А здесь? – перехватываю массивное запястье, мягко разворачиваю к себе его плотно перевязанную бинтом ладонь. – Тут тоже надо поменять все. Проступает кровь.
Смотрю и внутри все сжимается. Вспоминаю, как Черный схватил лезвие ножа, отвел в сторону.
Защитил меня. Не испугался, даже на секунду не задумался.
– Я возьму аптечку, – откашливаюсь и соскальзываю с его коленей, высвобождаясь из объятий. – Надо снова все обработать.
– Сперва душ приму.
Черный идет в ванную, а я прибираю на кухне. Закончив, еще раз обвожу все взглядом, и вдруг понимаю, что мой палец не саднит.
Хорошая мазь. Краснота почти пропала.
Беру из аптечки все необходимое. Раскладываю на столике в гостиной.
Дверь хлопает за спиной. Раздаются тяжелые шаги.
Оборачиваюсь и вижу Черного. На нем никакой одежды. Только белоснежное полотенце обернуто вокруг крепких бедер.
Взгляд невольно упирается в рельефный живот. По такому телу и правда можно изучить все виды мышц. Тут каждый мускул развит.
А полотенце едва на нем держится. Кажется, еще одно движение и соскользнет вниз, показывая, куда именно ведет дорожка темных волос.
