вам доброго, дамы.
Потом повернулся ко мне:
— Устала? — наклонился и поцеловал.
Мы уже отошли на пару десятков шагов, когда до меня долетел возмущенный вопль рекламистки Лерочки:
— Девочки, он что, с этой…
Следом ядовитый ответ Миланы:
— Прикинь, Лерка! Капец…
И финальным аккордом хохот Алены:
— Вот вы лохушки, девчонки!
— Скоро Новый год, мандарины, оливье… — лежа щекой на груди Марка, я водила пальцем по его плечу, обводя бугрящиеся мышцы и проступающие под кожей вены. — Ты любишь оливье?
— Люблю. Я вообще поесть люблю.
— Я заметила, — потерлась носом о гладкую кожу и занырнула пальцами в темные волосы на груди. — В ресторане слопал всю пиццу, мне только один кусочек оставил. Да и тот пришлось силой у тебя отбирать.
— Ты же сказала, что пиццу едят только плебеи, — фыркнул Марк, поймал мою ладошку и устроил у себя на солнечном сплетении. — Я же не посягал на твою аристократическую лазанью, а честно довольствовался едой простолюдинов.
— Хороший ресторан, мне понравился, — я зевнула, чувствуя, что начинаю уплывать в сон.
Кровать в номере Марка была явно удобнее моей домашней. Да и постельное белье было очень дорогим. Шелковым, с вышитой в углах монограммой отеля и приятным тонким ароматом.
Сегодня мы ночевали у него: так получилось, что, выйдя из ресторана, решили пройтись, и совершенно случайно оказались у входа в отель, где поселился Марк.
Ну, и как-то само по себе вышло, что он пригласил меня на чашечку кофе. И как только дверь номера за нами захлопнулась, принялся стаскивать с меня пуховик, юбку, колготки.
Так что, не успела я оглянуться, как уже стояла в одной распахнутой на груди блузке. Упиралась руками в какой-то антикварный столик под зеркалом в прихожей, и стонала в голос под натиском своего мужчины.
А потом ехать никуда не захотелось, тем более что Марку очень даже захотелось продолжения…
— Дашка, не спи, скажи лучше, куда на Новый год поедем? Хочешь куда-нибудь в тепло? У меня дом в Севилье есть. Или на курорт?
— Я к родителям собиралась на все праздники уехать, в Подмосковье. Сто лет у них не была.
— Отлично, значит, поедем к родителям. Тридцатого числа в моем холдинге новогодний корпоратив. Оттуда сразу к твоим и отправимся. Или когда ты к ним собиралась?
— Марк, ты что, хочешь познакомиться с моими родителями и приглашаешь меня на праздник в свою компанию? — от изумления я даже привстала на локтях и заглянула ему в лицо.
— Что-то не так? — он выглядел озадаченным. — А к моим родителям чуть позже поедем, сейчас они в Австралии, у маминого брата гостят.
— Марк, — я рухнула обратно на кровать и уставилась в потолок, — Что ты этим хочешь сказать? Зачем знакомиться с родителями?
— Твоими или моими?
— Нашими! — рявкнула я. — Родители, это ведь серьезно…
— Даша, — надо мной нависло строгое лицо Марка. — Ты свадьбу какую хочешь?
— Какую свадьбу? — прохрипела я пересохшим горлом.
— Твою свадьбу, Даша. Со мной. Со сменой фамилии.
Марк резко поднялся и, как был голый, вышел из комнаты. Через полминуты вернулся, сгреб меня в охапку и сунул в руки бархатную коробочку:
— Даша, я, конечно, могу встать перед тобой на одно колено и сказать торжественные слова. Но, как видишь, я сейчас голый и немножко злой. А ты совсем голая и красивая. И такие позы будут соблазнять меня не предложение тебе делать, а заняться совсем другим. Поэтому выходи за меня замуж, спасибо за положительный ответ, давай, я помогу тебе надеть кольцо.
Дрожащими пальцами я открыла бархатную крышку. На черной атласной подложке лежало кольцо с крупным, прозрачным, светло-розовым камнем в форме сердца. По краям его обрамляли мелкие, остро переливающиеся, прозрачные камешки.
Я перевела взгляд на напряженное лицо Марка и переспросила:
— Ты делаешь мне предложение? В смысле, стать твоей женой?
— Угу, — рыкнул он сквозь сжатые зубы.
Медленно, чувствуя, как жизнь утекает из моего тела, я опустила руку с коробочкой и замотала головой:
— Я не могу.
— Почему? — хрипло выдохнул он.
Отводя глаза, потому что не могла смотреть в его потемневшее лицо, с трудом вытолкнула из себя:
— Три года назад я попала в аварию. После этого у меня начались проблемы со здоровьем. Врачи сказали, что я вряд ли смогу иметь детей. А ты ведь захочешь ребенка. Но я не смогу…
— Фух, Дашка, ты постарайся в будущем осторожнее выбирать слова, — Марк облегченно выдохнул и забрал коробочку из моих рук. Достал кольцо и ловко надел мне на безымянный палец на правую руку. — Я-то подумал, что ты выходить за меня не хочешь, а ты вон о чем.
— Марк, ты, наверное, не понял... Я бесплодна, понимаешь? — предприняла я еще одну попытку объяснить…
— Я все понял, Даша. Я хочу жениться на тебе, а не на возможных будущих детях. И я правильно понял, что приговор не окончательный?
— Окончательный, Марк. Я думаю, мне из жалости сказали, что шанс есть, но очень маленький, — опустив голову, я смотрела на кольцо на своем пальце, не понимая, это грани бриллиантов так слепят глаза, или мои слезы.
— Медицина не стоит на месте, Даша. Ну а если у нас свой ребенок не получится, то усыновим, если захочешь. Или еще как-то решим вопрос, — Марк зарылся губами в мои волосы и принялся гладить по спине, успокаивая. — Ты мне скажи, хочешь или нет быть моей женой. А то я ведь не отстану...
Сквозь всхлипы я засмеялась:
— Ты всегда сначала надеваешь кольцо на палец, а потом уже спрашиваешь согласие невесты?
— Первый раз. Я первый раз делаю предложение, моя Даша. И, между прочим, ужасно волнуюсь. А ты мотаешь мне нервы и не отвечаешь, — пожаловался он.
— А если не отвечу? — я смахнула слезы и повернулась к нему. — Марк, это ведь все серьёзно. Может тебе сейчас кажется, что дети – что-то не важное. Но со временем… Тебе будет нужен наследник, у тебя ведь бизнес.
— Ты как-то обещала мне честный ответ на один мой вопрос. С тебя должок, девочка Даша, — Марк умолк, по-прежнему напряжённо глядя на меня, и произнёс холодным тоном. —
