Маша
Ночью спала беспокойно. Все снилась какая-то ерунда про упитанных хомяков и наглых индюков. Я слышала шорохи, тихий голос, который недовольно бормотал, настораживая. И вроде сон, а кажется, будто все происходит на самом деле. Когда индюк открыл рот и голосом Меркулова произнес несколько витиеватых ругательств, я таки смогла выплыть из забыться и открыть глаза.
Привидится же такое… Близость Максима плохо на меня влияет. Никогда подобной странности мне еще не снилось. Всякое бывало, но матерящийся индюк…
Сразу собравшись и одевшись в вещи, в которых планировала идти в институт, пошла завтракать. Дверь в комнату Меркулова была приоткрыта, и я не удержалась, заглянула, в очередной раз бессовестно сунув свой любопытный нос на чужую территорию. И не увидела в комнате хозяина. Кровать была застелена. Кое-как, наспех, зато прибрана. Помню, когда зашла в спальню Мерка в первый раз, тут царил больший беспорядок. Сейчас можно было сказать, что парень соизволил прибраться.
Подошла к столу, невольно представляя себя незадачливым воришкой, который, не подумав, рискнул забраться на территорию опасного человека. И это мягко сказано. В голове Макса тараканы уже давно танцуют канкан, задирая тощие лапки и отплясывая так, что дощатый пол под ними дрожит и готов вот-вот проломиться.
Зажмурилась, протерла руками глаза и еще сильнее убедилась в том, что общество этого мажора с замашками садиста пагубно сказывается на моих умственных способностях. Или я просто хочу так думать? Ищу новый повод, причину поскорее отсюда съехать. А на самом деле…
Нет. Что за глупости?
Я, уйдя в свои мысли, не обратила внимание на то, что лежало на столешнице. Сейчас, снова вернувшись из мира грез и одолевающих меня сомнений, посмотрела внимательнее. На первый взгляд ничего необычного. Если можно так считать. Валяющаяся в дальнем углу открытая пачка презервативов говорила о многом. Девчонки у него бывали. Сама видела. И какие! Модели доморощенные, чтоб их… И почему, спрашивается, сердце неприятно ноет при одной лишь мысли, что Макс сейчас может быть с одной из них? Я не знаю, когда он ушел, куда и с кем. Еще слишком рано для того, чтобы мчаться на занятия.
С другого края, что был ближе ко мне, высилась приличных размеров стопка, состоящая из бумаг, тетрадных листов и тонких папок. Пара ручек валялись тут же. Небольшой блокнот, пачка из-под сигарет. Пустая, с жуткой картинкой на упаковке, как не поверни, видно. Как после такого человек добровольно себя травит? Мне от одного осознания, что, приобретя вредную привычку, я обзаведусь еще и кучей болячек, боязно.
Задерживаться в берлоге Макса не стала. Я знала, что сейчас он не появится. В лучшем случае увижу его вечером. Несмотря на это, пошла на выход. Ничего нового не увидела. Странно что под столом не обнаружились залежи пустых банок из-под алкогольных коктейлей. Носки-то валялись… Почему бы и банкам не обнаружиться?
Макс… парень, который всегда был слишком… самоуверенным и не заботящимся ни о ком. Даже о себе. Он жил одним днем, на полную катушку. Получал, что хотел и не думал о чувствах других. Мальчик, в сердце которого никогда не найдется места для такой, как я.
Выйдя из квартиры, к лифту не пошла. Решила спуститься по лестнице. Зачем это сделала? Черт его знает… Но как часто бывает, провидение сыграло свою роль и столкнуло меня с прыткой бабушкой лет семидесяти, которая как раз вышла, чтобы выбросить мусор. Она жила на этаж ниже. И, само собой, частенько слышала, как Макс любил проводить свободное время. И, неудивительно, что и про меня она уже была осведомлена.
Поздоровавшись, хотела пройти по-быстрому мимо. Куда там… закон подлости и Удача, которая так и не поворачивалась ко мне лицом, подложили очередную свинью. Пожилая женщина обратила на меня свой колючий взор, сунула пакет с мусором в специальный отсек, захлопнула крышку и в мгновение ока оказалась рядом, загораживая путь к отступлению — лестницу.
— А-а-а-а-а, — протянула бабушка, упирая руки в бока. — Побежала… Куда-то торопишься, проституть?
Простит… что? Это она про меня? Но чем…
— Я вас не понимаю, — нахмурившись, проговорила и попятилась. Надо было спускаться на лифте. — Вы меня с кем- то путаете.
С той блондинкой с четвертым или пятым размером, например.
— Ничего я не путаю, — пожевав губами, выдала бабуля, которая на первый взгляд показалась мне божьим одуванчиком. В старом халате в цветочек и пуклей на голове. — Каждый день к нему шастаешь. А он нормальных девок к себе не водит. Странно только, что до тебя все, как одна, модельки были. У тебя же ни кожи, ни рожи.
Меня в открытую оскорбляли и пытались задеть, чтобы спровоцировать скандал. Я почти поддалась, открыла рот, чтобы высказать все, что думаю о таких, как эта женщина, больше занимающаяся тем, что сует свой нос не в свое дело, чем озабочена и проблемами своей семьи. Почти сказала… Вовремя взяла себя в руки, понимая, что этим ничего не добьюсь. А слухов станет еще больше. С другой стороны, какое мне до этого дело? Почему ее слова кинжалами вонзились в и так кровоточащее сердце? Стоило принять и смириться с мыслью, что я, как те самые глупые, наивные девчонки, начитавшиеся романов о любви, запала на Макса. Вот так просто и не пойми как. И что теперь? Наши пути вот-вот разойдутся. Он продолжит удовлетворять красоток, я погружусь в учебу. У нас нет ничего общего. НИ-ЧЕ-ГО. Все его украденные у меня поцелуи ничто иное как издевка. Меркулов не способен любить. Как человек, так потребительски обращающийся с девушками, может испытывать столь сильные чувства?
Взбежав по ступеням, подлетела к лифту и дрожащей рукой нажала на кнопку. Она загорелась красными цветом, давая понять, что вызов сработал и лифт скоро спустится.
— Ишь, бегают тут, топчут, — продолжала язвить бабуля. — Небось бельишко свое в его квартире забыла, вот и побежала. Дурында. И что вы в нем находите? Алкаш.
Не правда! Хотелось выкрикнуть эти слова, чтобы эта женщина их расслышала. Да, Меркулов не идеален. У него вагон и маленькая тележка недостатков. Еще недавно я и сама легко могла назвать его алкоголиком, одним их тех, которые легко могут пропить кругленькую сумму за вечер. Раньше. Сейчас, видя его отношение к, по сути, чужому человеку, я не имею права так думать. Он мог быть другим. Мог, но сам этого не хотел. Его все устраивало. Несмотря на его странности, Мерк не сделал мне ничего плохого. Друзей-товарищей в дом больше не водил. Готовил божественно. Лишний раз своим обществом не докучал. Чего там, я не так часто его видела.
Лифт, наконец-то, спустился и металлические дверцы отъехали в сторону. Шагнула вперед, снова нажала на кнопку и стала жать. Поскорее выйти из дома. Не слышать противного голоса старушки, которая и не собиралась замолкать. Наоборот, повысила голос, наверное, переживая, что я не все услышу.
Какое ей вообще дело до личной жизни Меркулова? Или он так бурно ее показывал, что соседям и прислушиваться не надо было. Это походило на правду. Продолжающую колоть в самое сердце правду. Зря я тогда согласилась переехать к Светке. Если бы не переступила порог ее квартиры, то сейчас не мучилась бы от ревности, злости и душевной боли одновременно. Хорошо, что вопрос с моим дальнейшим пребыванием на территории Меркуловых решен. В ближайшие дни соберу вещи и съеду. Может, девчонки, с которыми я должна буду делить жилье, уже присмотрели подходящую квартиру.
Выйдя из дома, пошла в сторону метро, продолжая прокручивать в голове ядовитые слова пожилой женщины. Я бы и рада про них забыть, но не могла. Она знала, как больнее ударить. Наслаждалась моим замешательством, смотря, как опешила от ее насмешек.
Как мало понадобилось времени, чтобы так изменить свое мнение по отношению к Максу. Лучше бы я продолжала его тихо ненавидеть. Одно я понимала точно — показывать, что он мне небезразличен, не буду. Ясно, как белый день, чем это может закончиться. Собирать потом осколки своего глупого, нервно стучащего сейчас органа по асфальту, не хотелось. Мерк использует меня так же, как и пользовал всех до этого. Потом «выбросит», как надоевшую игрушку. Еще и посмеется над глупым, доверчивым Хомяком, который наивно надеялся на взаимные чувства.
