Хватит! Сколько можно себя мучить? Пора перестать думать о нем. Он ведь обо мне совсем не думает. Ведь так?
Из суеты метро я нырнула в шум и гам института. Все, как всегда.
Занятия проходили спокойно. На первой паре я пыталась связаться с одной из девушек. Но одна не отвечала на сообщения. Во время перерыва стала названивать на номера, которые дала мне Машка. Ноль реакции. Что происходит? Между нами была договоренность. Мы должны были встретиться и переговорить по поводу квартиры, в которую собирались вместе заселиться. Было почти непреодолимое желание выругаться. Удача решила, что моя жизнь налаживается? Возжелала подставить подножку в очередной раз?
Нужно было что-то решать. Когда между парами был очередной перерыв, попросила у одной из одногруппниц телефон и позвонила на первый номер, который написала мне в сообщении Мария. Ответили почти сразу. Бодрым девчачьим голоском проговорили:
— Да! Кто это? Если реклама, мне не надо.
— Нет, не реклама, — проворчала и продолжила: — Это Маша Хомякова. Я звоню по поводу заселения. Ты не отвечала на звонки и…
— А, Маша, — замялась девчонка. — Да, я помню, мы собирались встретиться. Но знаешь… — снова заминка. Давай, скажи, что все отменяется. И я взвою. Мысленно, само собой, но протяну букву «у», как тоскующий по соплеменникам волк. Почему у меня все сикось-накось? Почему я все никак не могу съехать от Макса? Только вчера сказала ему, что вскоре наши пути разойдутся и на тебе, очередная подстава. Слабо верится, что это просто случайность. Кто сглазил? Кому выколоть лупоглазки?
— Уже не актуально, да? — закончила за нее, так и не дождавшись вразумительного ответа. — С вами что, кто-то переговорил? Комендант? Ректор? Кто?
— Никто, — пискнула первокурсница и отключилась.
Просто замечательно. Меня только что кинули. Смысла «трясти» остальных девушек не было. Скорее всего, ничего нового они мне не скажут. А я лишь нервы себе трепать лишний раз буду, пытаясь узнать, кто это так «удружил». Не безосновательно я заподозрила главу ВУЗа и этого проныру Федоровича. Испугались, что подниму шумиху? Так я могла устроить ее сразу же. Еще и скатерку накатать, куда следует. А потом вылететь из института. Но если это не они, тогда кто?
Отдала телефон одногруппнице и, устроившись на подоконнике, бездумно уставилась перед собой. А что, если это Макс? Нет, конечно, нет. Что за глупости. Зачем ему это? Он хочет избавиться от меня так же, как и я от него… хотела. Теперь же и сама не знаю, чего хочу. Мерк, подобно вулкану. Вроде только находился в спокойном, умиротворенном состоянии, а в следующую секунду срывается и готов тебя уничтожить.
После учебы, пошла на работу. Там все было более-менее гладко, если не считать одну из покупательниц, что на свой 4XL возжелала натянуть эмочку. И никто не мог объяснить женщине, что ткань не выдержит такого издевательства. Даме захотелось выглядеть сногсшибательно. У ее доченьки через неделю свадьба и пытающаяся выглядеть моложе своего возраста мамочка считала, что, если втянуть живот, все сядет как влитое. Ну да… сядет, если разойдется по швам. Облепит цветными лоскутками дорогой ткани.
Так вот, платье ей таки продали. Уговорили на эльку, дескать, это то, что надо. Причем женщина взяла наряд без примерки, заверив продавца-консультанта в том, что у нее замечательный глазомер. Вот она потом удивится, что ее индикатор идеального размера барахлит на оба глаза, да и вообще косит.
Дома я была, как и всегда поздно. Макс на этот раз не обрадовал умопомрачительными ароматами горячей и наивкуснейшей пищи. Кроссовок, в которых он обычно ходил, в прихожей не обнаружила. Кожанки на крючке тоже не было. Значит, еще не вернулся. И где пропадает? Не на вечернем учится, чтобы так задерживаться.
Надо было с ним поговорить. Сообщить, что я таки задержусь к его и моему сожалению. Ладно, только к его. Придется парню еще какое-то время терпеть мою персону в своей берлоге. Хорошо еще, что я не успела позвонить Светке. Не хватало еще и перед ней отчитываться, что и как.
Первым делом пошла производить ревизию в холодильнике. Еды было предостаточно. Так что можно просто поставить тарелку с ужином в микроволновку. Поэтому я, захлопнув дверцу, пошла в комнату за пижамой. Приму душ, а уже потом приступлю к поглощению сытного ужина.
Вода расслабляла, успокаивала, и спать уже не так сильно хотелось. Для того, чтобы окончательно прийти в себя, включила холодную воду. Потом быстро переключила обратно. И так несколько раз. Наилучший способ прогнать сонливость на пару часов.
Я уже потянулась к полотенцу, которое висело на крючке, когда дверь открылась и в ванную вошел Макс. Повторюсь: Меркулов, не стучась, самым наглым образом, притащился в ванную комнату и бессовестно пялился на застывшую с вытянутой рукой меня. Причем его темный взгляд не обещал мне ничего хорошего. Вот совсем. Ни капельки.
Я находилась в таком ступоре, что не могла заставить тело двигаться. Умом понимала, что необходимо прикрыться хотя бы шторкой, которую я не задвинула (чего там, и дверь запирать, дурында, не стала). Надеялась по-быстрому ополоснуться и пойти ужинать. Должна была успеть до прихода Мерка. Чего там… не услышать его шагов. Он ведь никогда не входил в свой дом тихо. А тут уже несколько раз проморгала его приход.
Зачем вошел, не утруждая себя хотя бы коротким стуком? Не дал понять, что дома. Сначала подкрался, когда я танцевала (причем, не так чтобы хорошо, как мне кажется), теперь вот застал мою персону голой.
— Меркулов! — наконец, воскликнула, окончательно осознав, что я голая. И он это видит! И что самое ужасное — в наглую разглядывает, словно съесть хочет.
Произнесла его фамилию громко, четко, чтобы услышал. Надеялась, что, поняв, в какое ставит меня положение, он хотя бы соизволит отвернуться. Наивный, глупый Хомяк. Он на своей территории. Делает, что хочет. Кто я такая, чтобы показывать свое фи?
— Черт… — выдохнул парень, преодолевая разделяющее нас расстояние.
Я и пискнуть не успела, как оказалась в кольце сильных рук, которые самым бессовестным образом выдернули меня из ванны. В последний момент сообразила поджать ноги, чтобы не дай бок не приложиться ими о бортик.
— Ты что творишь?! — воскликнула, упираясь руками в плечи Макса. — Отпусти!
Жалкая попытка высвободиться привела к тому, что мое полностью обнаженное (кошмар и ужас!) тело, стиснули еще сильнее.
Ноги таки смогли коснуться пола. Однако, я не чувствовала под собой опоры. Казалось, если Мерк отпустит, точно упаду. Из-за нереальности происходящего, шока и страха. На что он способен пойти? Чего там… на что была готова пойти я? Сейчас, когда я всем телом могла почувствовать его, уловить легкий аромат алкоголя, смешанного с другим — сигарет, крышу потихоньку начинало сносить и у меня. А когда его губы коснулись моих, я и не думала сопротивляться. Не был в его ласке ни нежности, ни сдержанности. Он перестал удерживать меня. Его руки, будто дождавшись до самого желанного, заблуждали по моему телу, исследуя, запоминая… Не могла его оттолкнуть. Не хватало сил. Мои собственные руки переместились с плеч на шею, обвили, притягивая Макса к себе ближе. Я искала в нем защиту, тепло и уверенность, что я не такая, как все. Для него не такая. И значу хоть чуточку больше, чем те, кто у него был. Что мое имя он не забудет. Пускай называет Хомяком, приставалой, девчонкой не их круга, сейчас на все это было плевать. Пока я ощущала кожей его тепло, прерывистое дыхание, не существовало больше никого.
В какой-то момент жадные, грубоватые касания сменились плавным медленным скольжением. Прикусив нижнюю губу Макса, всхлипнула, когда он подхватил меня под бедра, сжимая их болезненно, нетерпеливо. Обхватила талию Меркулова ногами, чтобы не сползти по нему на пол.
Спина коснулась прохладной плитки стены. Это мало волновало. Особенно когда такие желанные прикосновения рук согревают и распаляют одновременно. Я буду об этом жалеть. Когда хмель из головы выветрится, а ему на смену придет осознание, что мы натворили. Но это будет потом.
