преграждая путь старенькой Волге.
— Девушка! Девушка, вам плохо? О, Боже! — из машины выскакивает мужчина лет сорока.
Невысокий. Худощавый. Еле-еле душа в теле.
— Там… Там… Он убьёт его! — схватив его за плечи, трясу показывая в сторону поля.
Оказывается, что гараж практически не видать за этими большими колосьями. Скрылся.
— О чём вы говорите? Где там? Я ничего не понимаю. Может вызвать полицию?
Я не могла сосредоточиться и как следует объяснить человеку из какого ада мне удалось выбраться. Но, он сработал на опережение, вызвав полицию. Уже хоть какая-то помощь.
Он накрыл меня теплой курткой, напоил горячим чаем с термоса и остался вместе со мной ждать скорую и полицию.
— Считай, что тебе повезло. Не будь у тебя рядом хорошего мужика, тебя бы врятли нашли. А что, второй парень, действительно такой псих? Зачем ему было увозить тебя из больницы? Да и как он вообще это сделал без посторонней помощи?
— Я сама ничего толком не знаю. Знаю только, что он вооружен и капец как помешан на мне. Чёртов псих!
Мужик достал из кармана попиросу и закурил.
— Не даром говорят, что все проблемы от женщин.
Ещё один женоненавистник пожаловал.
Спустя пару часов полиция и скорая всё же появляются. Идти вслед за ними мне страшно. Боюсь, что стану свидетелем жуткой картины. Но, продолжаю надеется на лучшее.
Вооруженные парни в форме, один за другим выгрузились из микроавтобуса и проследовали друг за другом по направлению к гаражу. Их движения и действия казались скоординированными, быстрыми.
— С вашем мужем всё будет хорошо. — уверяла меня фельдшер скорой помощи, наблюдавшая за моим состоянием.
— Прошло достаточно много времени, а не один из них так и не вышел.
— Ничего. Я уверена, что парни из отряда специального назначения быстро выполнят свою работу, арестуют преступника и вернут вам вашего мужа.
Неожиданно прогремел взрыв. Небо озарило яркой вспышкой, что заставила зажмурить глаза. На секунду нас даже оглушило. Но, мне удалось быстро прийти в себя.
Клубы чёрного дыма поднялись в воздух. И лишь маленькая часть оранжево-красного цвета виднелась вдали.
Внутри всё сжалось. Сердце забилось с такой скоростью, что кажется я сейчас умру.
Его нет… Его больше нет…
Мысли в моей голове повторяли одну и ту же фразу,
— Нет! — я вложила в своей крик всю свою боль от потери любимого человека, но даже это не сможет залечить эту рану, которая останется на всю жизнь.
И теперь, мне, как и многим другим предстоит научиться жить с этой болью.
— Куда мы едем? — Сын осматривается по сторонам, пытаясь понять почему мы вдруг свернули в поле.
Пять лет прошло, а я всё ещё хорошо помню эту дорогу. Единственный короткий путь до нужного нам участка.
Погода сегодня неимоверно паршивая. Жуткий ливень и грязь, в которой колёса машины вязнут. Отчего моя нервная система приходит в шаткое состояние.
— К папе. Нужно цветы положить. Да и к тому же, давно не были тут.
Последние несколько лет я и правда тут не появлялась. Каждый раз, когда смотрела на фотографию Максима, меня буквально накрывало истерикой. До последнего момента не могла поверить в то, что это случилось именно со мной. Просто не могла отпустить. Хотя и знала, что нужно жить дальше. И вот, собравшись с мыслями я вновь нашла в себе силы приехать. Надеюсь, он простит меня.
Забрав цветы с заднего сидения, беру сына за руку и иду вперёд.
Не знаю почему, но я отлично помнила дорогу к могиле Максима. Каждое дерево, что попадалось мне по пути. Каждое захоронение. Помнила абсолютно всё. Может поэтому, уже спустя пять минут я уверенным шагом подошла именно к его могиле, где после дождя, как после помывки блестел чёрный памятник.
— Это папа? — сын подошёл поближе, всматриваясь в фотографию.
— Да, сынок.
— Совсем не изменился. Всё такой же серьёзный и красивый.
— Он всегда таким был. — тяжело вздыхаю я.
Мне до сих пор сложно говорить о нём в прошедшем времени. Очень сложно свыкнуться с мыслью, что родного человека больше нет. Возможно, поэтому я не приезжала, опасаясь очередного срыва из-за неприятия.
Сын взял у меня пару цветов и открыв калитку уверенно подошёл к могиле. Опустившись на колени, он коснулся земли, немного пощупав её воткнул цветы и остался в том же положении.
— Милый, пойдём. — осторожно позвала я.
Сын не откликнулся.
Он продолжал сидеть в том же положении, уперевшись руками в могильную землю. А мне становилось страшно.
— Сын, пошли. — перейдя на требовательный тон говорю громче.
Чем дольше мы находимся в этом месте, тем страшнее мне становится. Не особо жалую кладбища.
— Мам, я папе рассказывал о своих успехах в учёбе. Говорят, что с ними можно мысленно разговаривать. Думаешь, папа услышал мою историю?
— Конечно услышал, а теперь пошли. Холодает.
Жду, когда он выйдет и закрыв за ним калитку в последний раз смотрю в родные глаза на фото.
— Прости меня за всё, любимый. Мы с сыном обязательно придём позже. Резко развернувшись, натыкаюсь на мужчину в чёрном плаще, выронив цветы из рук от неожиданности.
— Извините пожалуйста. — поправив угол пальто, поклонилась я.
Мужчина неторопливо собирал цветок за цветком, стараясь не поворачиваться. На секунду мне даже показалось, что он скрывается. Уж слишком скрытным он был.
Наконец, собрав цветы в букет, незнакомец поднялся и протянул их мне. Краем глаза мне удалось заметить часть лица, которую капюшон плохо скрыл, покрытую шрамами, больше напоминающими ожоги.
— Спасибо. — торопливо поблагодарив незнакомца за помощь, стараюсь покинуть кладбище.
Неожиданно, сын резко разворачивается и громко крикнув "Папа!" бежит в противоположном направлении. Я не успеваю среагировать, как он со всего маху прыгает на мужчину.
Боже! Как стыдно!
Подбежав к незнакомцу, сразу начинаю оправдываться, пытаясь попутно спустить повисшего на его шее, сына.
— Простите пожалуйста. Ребёнок просто так и не смог смириться со смертью своего отца.
— Я давно простил тебя. — отзывается вдруг незнакомец, а у меня внутри сердце на мелкие кусочки разорвалось от знакомого голоса.
Не может быть! Просто не может!
Я слышала про галлюцинации на кладбище, так может это именно они?
— Я узнал тебя папка, сразу, как только увидел. — словно желая добить меня, плачет сын, прижимаясь к мужчине в чёрном.
Сердце в груди готовое разорваться на тысячу мелких частей, вдруг замирает. Рука тянется к капюшону, для открытия правды и только разум твердит, что лучше этого не делать. Но, когда я влюблялась в Орлова не слушала свой разум, поэтому и сейчас не
