Раздался легкий стук в дверь.
— Не против, если я войду? — спросил Ригли.
— Да, входи.
Дверь скрипнула, и Ригли показался в дверном проёме: его каштановые волосы были беспорядочно растрёпаны, будто он взъерошивал их снова и снова. Он казался напряжённым. Мне хотелось пойти к нему и утешить, но я опасалась, что мы вернёмся к тому, что случилось менее тридцати минут назад.
Я села на угол кровати, не зная, куда смотреть и куда деть руки. И снова начала щёлкать пальцами.
Уголок его рта приподнялся.
— Твои мысли не здесь.
Я кивнула.
— М-м.
Он прислонился к комоду, его широкие плечи расслабились.
— Может, поговорим об этом?
Я посмотрела на него.
— Просто вот так? Ты хочешь, чтобы я вывалила то, о чём думаю?
— Ага.
— Это со мной не сработает, Ригли.
— О, я знаю, что это на тебя не похоже. Но сегодня вечером тебе это нужно. Потому что то, что произошло там, — он указал на коридор, — нельзя просто игнорировать.
Эх, конечно можно. Просто сделать вид и притвориться. Я ведь была королевой притворства. Пришлось бы приложить усилия, но я была уверена, что смогу идти по жизни без подобных разговоров.
— Ладно, тогда поговорим, — промямлила я.
Он откинул голову назад.
— Почему ты кажешься обеспокоенной?
Я протяжно выдохнула.
— Потому что, Ригли, не всё так просто.
— Это правда, но я хотел бы, чтобы мы разобрались, что всё это значит.
— Почему это должно что-то значить? — прозвучало немного жёстче, чем я планировала.
Он выпрямился и скрестил руки, челюсть ходила ходуном взад и вперёд. Я раздражала его и не знала, почему. Но я точно знала, что подначиваю его. Я жаждала драки.
— Потому что, Хэдли, мы были друзьями в течение долгого времени, а такое дерьмо может разрушить дружбу.
Я пыталась выглядеть спокойной, но осознавала, что это совсем не так. Мои глаза были широко распахнуты, макияж слегка потёк, и моим волосам не помешала бы расчёска.
— Тогда объясни. Если ты хочешь поговорить об этом, что, кстати, вообще-то предпочитают делать только цыпочки… то как насчёт того, чтобы начат?
Он изо всех сил старался не улыбаться.
— Ты только что назвала меня цыпочкой?
— Возможно.
Он снова откинулся назад, пытаясь расслабиться.
— Я хотел это сделать.
— Почему? Я не понимаю.
— Чего не понимаешь?
Я была в двух секундах от того, чтобы ударить его. Почему он юлил?
— Я просто пытаюсь понять, вот и всё.
Он выглядел озадаченным.
— Что, чёрт возьми, тебе не понять? Я сказал, что меня тянет к тебе. Ты приходишь сюда, выглядя чертовски сексуальной, и ожидаешь, что я, что? Смогу устоять?
Он засмеялся, но смех казался вымученным.
— Хэдли, ты в своем уме?
Гнев начал подпитывать мои аргументы. Мы ни разу не ругались с начала этой новообретённой дружбы, но сейчас спор, казалось, был необходим. Он ожидал, что всё будет хорошо и мило? Извините, но нет.
— Не надо оскорблять и хвалить меня в одном и том же предложении, Ригли.
Он вскинул бровь.
— Я этого не делал. Это были два разных предложения.
Я ткнула в него пальцем.
— Всё, с меня хватит!
Встав с кровати, я подошла к нему, моя грудь поднималась и опускалась. Хоть я и была намного меньше Ригли, но чувствовала, что могу быть пугающей, если захочу.
— Ты выслушаешь меня. Я была в твоей жизни с тех пор, как мы попали в один и тот же проклятый детский сад. Я перепробовала все возможные методы привлечь твоё внимание и заставить тебя заметить меня. Не моя вина, что ты вдруг выбрал именно этот момент, чтобы показать свое внезапное влечение. Я была рядом всё это время, ты, большой…
Он сделал шаг мне навстречу, поэтому я не стала продолжать потенциальное ругательство.
— О чём, чёрт возьми, ты говоришь? Почему я слышу это только сейчас?
— Ты тупой? Мне нужно было просто подойти и сказать тебе, что ты мне нравишься? — огрызнулась я.
Он был искренне смущён.
— А почему бы и нет?
Господь, помоги мне все объяснить этому человеку.
— Если ты не заметил, я не была самым популярным ребенком в школе. Мы это уже обсуждали. Такие люди, как я, не выражают просто так бессмертную любовь к кому-то.
— Любовь?
— Ты понимаешь, о чем я.
Я опустила плечи и вернулась на кровать. Устала объяснять и пытаться подобрать слова. То, как сказала ему об этом, звучало так, словно я была проклятым сталкером.
— Ты хоть представляешь, что стало бы с моей социальной и личной жизнью, если бы я сказала тебе в старшей школе, что влюбилась в тебя?
Он покачал головой.
Я уронила свою и начала щёлкать пальцами.
— Меня бы высмеяли. Ты рассказал бы своим приятелям, и поползли бы слухи. Сообщения бы так и летали, и я бы снова стала посмешищем. Я уже и так была социальным изгоем.
Он яростно возразил.
— Ни в коем случае, Хэдли. Я таким не был ни тогда, ни сейчас.
— Правда? — защищалась я. — Потому что я помню, что у тебя не случилось взаимных чувств с одной из новеньких в выпускном классе, и она не продержалась в нашей школе дольше недели, прежде чем перевестись в школу в соседнем городе.
— Кристал?
Я посмотрела на него.
— Ну, по крайней мере, тебе хватает порядочности, чтобы вспомнить имя бедняжки.
Он подошёл и сел на кровать рядом со мной. Матрас прогнулся под его весом, и мне пришлось передвинуться, чтобы не соскользнуть к нему. Как бы я ни желала прикосновений, сейчас было неподходящее время.
— Конечно, я помню её имя. Ты правда веришь, что я такой ужасный человек?
Когда я не ответила, он кивнул.
— Ладно. Может быть, я сказал Джареду, что Кристал передала мне записку, но я сказал ему это, не думая, что он побежит к самым большим сплетницам школы. Мы были друзьями, понимаешь?
— Да, я знаю.
— Итак, что же случилось с тобой? Почему ты позволила страху удержать тебя от того, чтобы что-то сказать?
Я медленно поворачивалась до тех пор, пока не оказалась с ним лицом к лицу. Моя нога оказалась поджата подо мной.
— Подумай об этом. Действительно подумай. Кем я была в школе, и как меня всегда тиранили. Ты правда считаешь, что дал бы идее по имени «Хэдли Мартен» справедливый шанс? Потому что не думаю, что ты моргнул бы и глазом по этому поводу.
— Насколько это было справедливо по отношению ко мне? Ты даже не дала мне шанса. Ты просто предположила…
— Конечно, я это сделала.
Я не собиралась рассказывать ему о том случае, когда на самом деле планировала рассказать ему. Я не сказала ему, что подслушала, как он высмеивал меня. Этот разговор и так зашёл слишком далеко. Я хотела боя, но без глубокого погружения. Все эти штуки с Ригли не должны были заходить слишком далеко.
Он наклонился и схватил меня за запястье. Я хотела отдернуть руку и сказать ему, чтобы он не трогал меня. Но, когда он прикоснулся, мне не хватило духу. Мне захотелось закутаться в его объятия и остаться там навсегда. Он заставлял меня почувствовать то, чего я никогда не чувствовала раньше. Он заставлял меня жаждать и желать его. Его большой палец выписывал нежные круги на внутренней стороне моего запястья. Это вызвало у меня дрожь. Я взглянула на него. Карие глаза уставились на меня. Желание бурлило в их глубине.
Я начала высвобождать руку, но он держал крепко.
— Нет. Просто позволь мне касаться тебя.
Тяжело сглотнув, я покачала головой.
— От тебя у меня кружится голова.
— Это хорошо или плохо?
— И то, и другое, — честно заявила я. — Когда я рядом с тобой, то не могу мыслить ясно. Я злюсь и становлюсь счастливой одновременно. Ненавижу то, что ты так долго мне нравился. То, что большая часть моей жизни была потрачена на тоску по парню, который никогда не заботился о том, чтобы узнать меня… вплоть до последних месяцев. Ты должен был видеть меня.
Я отчаянно пыталась сдержать слёзы, которые собирались у век.
— Ты никогда не видел меня.
