— Боже… — выдыхаю я, понимая, что за всеми проблемами абсолютно забыла о том, что нужно купить.
— Я так и думал! Что ж, тогда поехали!
Максим привозит меня в огромный детский магазин. Он такой большой, что мне кажется, нужны сутки, чтобы обойти все ряды.
Я теряюсь в безграничном выборе, но Максим берет все в свои руки.
Он деловито рассматривает коляски, кроватки, пробуя их на крепость и устойчивость. Долго обсуждает все это с консультантом, а я просто стою молча.
Все не могу насмотреться на Максима. Никогда бы не подумала, что он может себя так вести. Словно он настоящий отец!
— Да, эта нам подходит. Вась, подойди! — обращается ко мне Вишневский. — Попробуй, покатай ее немного, нравится?
Я подхожу к невероятно красивой коляске мятного цвета с золотыми вставками и аккуратно берусь за ручку. Токаю ее вперед, и на глазах снова появляются слезы.
— Ну вот, снова плачешь! Будем считать, что это слезы радости! — усмехается Максим, а я киваю.
— Так и есть!
— Хорошо. Тогда берем ее. А еще оформите нам доставку вот этой кроватки…
После выбора мебели Максим набирает кучу пеленок, распашонок, комбинезонов – конечно, не без помощи другого консультанта, и тут даже я подключаюсь.
Множество ярких тканей, маленьких и таких невероятно нежных костюмчиков, шапочек, носочков затягивают меня в водоворот счастья. Я наконец осознаю, что совсем скоро стану мамой. И это чувство просто невероятное!
Возвращаемся домой мы уже под вечер. Максим заносит кучу огромных пакетов домой и ставит их у входа в спальню.
— На днях должны привезти шкаф и другую мебель. Я закажу тебе нянечку, она поможет разложить вещи и подготовить пространство, — по-деловому сообщает Максим, а я благодарно выдыхаю:
— Спасибо тебе большое, не представляю, что бы я без тебя делала!
Мужчина подходит ближе и прикасается к моей спине, притягивая меня ближе. Его взгляд темнеет, и я вижу в нем знакомые искры желания.
— Василиса… — шепчет он глубоко, гортанно и тут же накрывает мои губы поцелуем.
Глава 22
Меня бросает в жар, а сердце колотится как сумасшедшее. Губы Максима на моих губах… Руки на теле. Я так скучала по этому!
Кажется, что в мире нет ничего прекраснее, ничего слаще, чем его поцелуй.
Как же я люблю его…
— Василиса, моя девочка… — горячо шепчет мужчина, покрывая мои губы, щеки, виски горячими поцелуями.
— Максим… — вторю я ему, чувствуя, как внутри все сжимается от желания.
Мысли улетучиваются, но одна все же крутится в голове и не дает покоя. Он уедет. Бросит меня и ребенка и, скорее всего, никогда не вспомнит. А я буду скучать. Мучиться, каждый день видеть в малыше его черты и потихоньку сходить с ума.
Нельзя возвращаться. Нельзя давать себе надежду, ведь будет еще больнее.
Я сгребаю всю силу в кулак и отталкиваю мужчину.
— Василиса… — растерянно шепчет он, а я закрываю глаза.
— Уходи, Максим…
— Но постой!
— Уходи! — почти кричу я и потом тише добавляю с мольбой в голосе: — Пожалуйста.
Мужчина еще пару минут молча смотрит на меня, а потом разворачивается и быстро уходит. Я же оседаю на пол и захожусь в рыданиях.
Ну почему все так сложно? Почему он не может остаться? Выбрать меня? Нас? Зачем ему Америка?
Но я понимаю, что у каждого свои цели, своя жизнь, свои мечты. К своей Максим шел всю свою жизнь. Не станет он все менять из-за какой-то сироты. Простой помощницы, которая и в подметки ему не годится. К тому же, как он считает, беременной от другого мужчины.
Я плачу до самой ночи и так и засыпаю, даже не переодевшись. Наутро у меня так болит голова, что я не спускаюсь к водителю, сославшись на слабость, а уже через час слышу звонок в дверь.
Встаю и плетусь открывать, пока кто-то настырно тычет в кнопку звонка.
Да зачем же так трезвонить? Голова раскалывается!
Открываю дверь и вижу на пороге встревоженного Максима. Сердце сжимается от радости, я ведь думала, что он больше не придет.
— Василиса, Олег сказал, что ты заболела. Все хорошо?
— Да, только немного голова болит…
Насчет «немного» я соврала, но, судя по виду Максима, ему и этой информации хватило, чтобы с диким видом примчаться ко мне домой.
— Впустишь?
— Да, конечно.
Мужчина проходит внутрь и нервно шагает из комнаты в комнату.
— Василиса, у меня предложение.
— Какое? — спрашиваю я, присаживаясь на диван. Сил стоять совершенно нет.
— Ты должна уйти в декретный отпуск.
— Уже? – выдыхаю я. – Но еще рано! Я еще месяц могу работать.
— Не можешь! — Максим садится рядом и с волнением заглядывает мне в глаза. — Я не прощу себя, если с тобой что-то случится!
— Но, Максим, я же с ума сойду, сидя дома!
— А как же Нина Михайловна?
— Ну, она заходит, конечно, но я хочу работать, быть в коллективе…
Хочу добавить, что хочу быть рядом с ним, но замолкаю. Ни к чему эти признания сейчас.
— Василиса, но ты должна думать сейчас о ребенке!
— Да, я понимаю… — тяну я и вдруг ойкаю: малыш сильно толкается, и я успокаивающе глажу живот.
— Что случилось? — снова подскакивает Максим. — Тебе плохо? Воды?
— Нет-нет! — смеюсь я в ответ.
Ну и напугала же я его своим обмороком.
— Просто сынок толкается.
Вижу, как загораются глаза мужчины и как в них светится любопытство. Вдруг сама не знаю как, но роняю фразу:
— Хочешь попробовать? Прикоснись!
— А тебе не будет больно? — сомневается Максим, чем вызывает еще один мой смешок.
Мужчины… Как дети.
— Нет, все хорошо. Положи вот сюда руку.
Вишневский садится рядом и аккуратно дотрагивается до живота, чуть выше пупка. Секунду ничего не происходит, а потом, словно почувствовав папу, малыш выпячивает ножку и проводит ею прямо под ладонью мужчины.
— О боже… — выдыхает Максим. — Это по-настоящему? Он меня чувствует!
Смотрю на него и не верю своим глазам. Такой восторг, горящие глаза и радость у мужчины, который терпеть не может детей. Неужели я ошиблась?
Максим поднимает на меня взгляд, и я вдруг понимаю, что он полон любви, нежности и решимости…
— Василиса, я тебя лю…
Звонок в дверь заставляет нас вздрогнуть. Максим замолкает и закрывает глаза. Я же встаю, чтобы открыть, но мужчина хватает меня за руку.
— Постой, я хотел сказать…
Настойчивый звонок снова и снова разбивает тишину, и Вишневский отпускает мою ладонь.
— Ладно, открывай, потом все…
Я иду к двери и, не посмотрев в глазок, распахиваю ее. За спиной стоит Максим и вместе со мной молча смотрит на гостя.
— Джейк?
***
Я целую ее, словно в первый и в последний раз. Так сладко, нежно, чувственно. Растворяюсь в ее теплоте, запахе.
Проклятье, какая же она манящая. Ничего подобного никогда не испытывал. Будто все чувства вместе обострились до предела и взорвались фонтаном искр.
Но Василиса напоминает мне, что она не моя и никогда не была моей.
— Уходи!
Это слово возвращает меня на землю. Разбивает сердце на тысячу осколков. Сердце, которое снова поверило в лучшее.
— Но, Василиса…
— Уходи…— снова роняет она, и я разворачиваюсь, громко хлопая дверью.
Мои эмоции зашкаливают. Я хочу разорвать глупое сердце на куски, чтобы оно больше не болело. Вырвать его с корнями, но вместо этого еду домой и тупо напиваюсь.
С утра, еле добравшись до работы, я хочу поговорить с Василисой. Сказать, что она права и я больше никогда не переступлю черту, но ее нет на рабочем месте.
Олег говорит, что он приехал за ней, но девушка не вышла, сославшись на плохое самочувствие.
Даже не обдумав дальнейшие действия, мчу к ней, в уме перебирая все страшные картины, которые могут быть.
Я не прощу себя, если с ней что-то случилось. Это будет по моей вине. Она распереживалась от моих неуклюжих попыток воссоединиться. А вдруг что-то с ребенком?
