бы пошло.
— И мне, — в глазах Староверова пляшут смешинки. Ишь ты какой, забавляется.
— Тимур, можно на два слова? Вы нас извините? Это ненадолго, — тяну я жениха за рукав.
— Конечно, конечно, я все понимаю, — многозначительно произносит Данил. Пошляк!
— Что-то случилось? — интересуется Тимур, когда мы отходим в сторонку.
— Именно. Случилось. Поверни голову направо и скажи, что ты видишь.
Крамер вертит головой и через минуту начинает хмуриться.
— Это не моя идея. Мне и в голову не могло прийти, что она может появиться с кем-то из гостей. Я даже не знал, что Кристина знакома со Старыгииным.
— Мы можем от нее как-то избавиться? — с надеждой спрашиваю я.
— Сейчас это будет скандал, по-тихому вряд ли получится. Но я предупрежу знакомых, что Кристина — нежелательная гостья. На будущее.
Вглядываюсь в его лицо. Я чего-то не понимаю: он с ней вполне мирно беседовал тогда на встрече с организаторами, у них вроде бы приятельские отношения, но он спокойно отказывает ей от дома и переносит в статус персоны нон грата… Или я не так расценила их знакомство?
— Постарайся просто не обращать на нее внимание сегодня, я позабочусь, чтобы она больше не мешала. А пока игнорируй ее, общение со Старыгиным я тоже возьму на себя, не самый приятный тип.
— Тимур, куда ты меня тащишь? — я обращаю внимание на то, что Крамер плавно отступает вместе со мной куда-то вглубь зала, туда где есть запасной выход на лестницу, ведущую в зону отдыха на втором этаже, где расположены комнаты для дам, чтобы они могли поправить прическу, снять адские туфли, ну и так далее.
Все-таки у богатых есть свои преимущества, ресторан в котором мы праздновали свадьбу одногруппницы, такими удобствами не располагал, и к вечеру под столом образовался склад сброшенной обуви. Но тем не менее, хотелось бы узнать, что это за тактическое отступление? Еще собрались не все приглашенные, судя по маленькой шпаргалке, зажатой мною в руке.
— Я соскучился, — прямо отвечает мне Тимур.
— Ты что? — начинаю волноваться я. — Мы не можем! Ты можешь пострадать еще немного?
— Я не любитель страдать, — невозмутимо парирует он, продолжая буксировать меня в нужную ему сторону.
— Тимур, нас хватятся! — пытаюсь его вразумить, продолжая при этом улыбаться огружающим.
— Им вообще не до нас, они накидывают предварительные договоренности и меряются ху…
— Тимур!
Я все понимаю и разделяю его мнение, но нас же могут услышать!
— На нас смотрит твой друг, он и так думает, что мы собрались уединиться, — предпринимаю последнюю попытку достучаться до Крамера, потому что он уже ухватился за ручку двери.
— Мы не должны его разочаровывать, — усмехается Тимур и утягивает меня за собой. Последнее, на что падает мой взгляд, — искаженное гримасой ненависти лицо Кристины, которая побелевшими пальцами стискивает предплечье Старыгина, беседующего с Гио Сомхадзе и не обращающего на нее никакого внимания.
Закрывающаяся дверь отрезает нас от гула болтовни и тихой музыки, и Крамер, ухватив меня за ладонь, ведет на верх. Сердце начинает колотиться от предвкушения и от ощущения, что мы делаем, что-то недозволенное, неприличное.
Хотя Тимур ведет себя так, будто смыться с приема, чтобы заняться сексом с невестой, для него в порядке вещей.
Оставшись наедине, он настойчиво тянет меня к диванчику. Меня берут сомнения, он такой маленький и хлипкий на вид, что может не выдержать напор страсти Крамера.
— Тимур, — снова возражаю я, но уже не так уверенно, даже робко. — Может, не стоит…
— Мы уже это проходили, Линда, — низкий голос играет на струнах моих эмоций. — Не надо заморачиваться лишними, зачастую лживыми, представлениями других о том, что правильно.
Он медленно наступает на меня, в его глазах горит азарт хищника, загоняющего свою добычу, и я пячусь до тех пор, пока диванчик не толкается мне под колени, и, потеряв равновесие, не плюхаюсь на него.
— Мы, — Тимур нависает надо мной и, приподняв подол моего нужно-голубого миди, гладит колено, — ничего плохого не делаем.
Судорожно вздыхаю, когда ладонь пробирается все выше к сладкому местечку.
— А уже пора бы!
Полчаса спустя я, неприлично румяная и с растрепанной укладкой, пытаюсь поправить одежду, а Крамер мне всячески мешает. Он забавляется, глядя на то, как я нервно проверяю, не осталось ли каких-либо следов нашего разгула.
Самому ему только рубашку надеть и провести рукой по волосам, и он уже выглядит прилично. А я вроде и платье оправила, и прическу привела в порядок, и помаду освежила, а все равно вид такой, будто я только из-под мужика.
— Вот теперь ты выглядишь, как счастливая невеста, — со смешком комментирует Тимур.
Смотрю на него с возмущением: это теперь так называется?
— Главное, чтобы окружающие не догадывались, как именно я достигла дзена, — ворчу я.
— Пусть догадываются, — беспечно отзывается Крамер, развалившийся на софе, непонятно как устоявшей под выпавшими на ее долю испытаниями.
Ну, конечно! Мужская позиция! Это плюс к его репутации, но женщинам-то приходится сталкиваться совсем с другим отношением.
— Или ты думаешь, среди взрослых людей там внизу есть те, кто не знает, что в браке супруги занимаются сексом?
— Но совершенно не обязательно, чтобы они представляли себе, как именно это происходит!
Ну вот я вроде выгляжу пусть и не совсем прилично, но хотя бы не как падшая женщина. Осталось запудрить небольшой синячок, оставленный губами Крамера на шее, и можно идти обратно.
Поднявшись, Тимур набрасывает рубашку, то, как он застегивает пуговицы на манжетах, гляди мне в глаза, заставляет меня краснеть, хотя, казалось бы, после того, что мы только что вытворяли, смущаться уже нечего. Но, пока рубашка не застегнута до конца, я все равно стискиваю свой ридикюльчик, чтобы не потянуться руками к мускулистому животу. Это может привести к рецидиву.
Наше возвращение к гостям, несмотря на мои опасения, происходит незамеченным. Похоже, Крамер прав, и на наше отсутствие никто даже не обратил внимание. Обеспечив меня минералкой и поцеловав в висок, Тимур куда-то отлучается, а я остаюсь расточать чуть менее напряженные, чем прежде, улыбки вновь пришедшим гостям.
Что радует, Раевская ко мне не походит и, вроде бы, рот свой держит на замке. Неужто моя отповедь возымела эффект? Вряд ли. Скорее всего, разъяснительную беседу провели братья. Едва появившись на приеме, она отмечается дежурной вежливой фразой и холодным оскалом и отбывает к стайке жен бизнесменов, который сбились возле панорамного окна. Меня все устраивает. Демонстрация фальшивого семейного счастья мне ни к чему.
Все, кого мы ждем, уже на месте. Вечеринка идет своим пафосно-унылым чередом. Спина Крамера
