она мне сразу не понравилась, так и знала, что ты с ней спишь! – окидывает мою невозмутимую секретаршу с ног до головы.
Профессионалка моя! Несмотря на некрасивую сцену, разыгравшуюся в кабинете, держит лицо и ведет себя естественно. Обожаю.
Что-что? Ладно, с обожаниями, пожалуй, разберусь позже.
Даша выпроваживает Леру, и я велю ей срочно явиться ко мне.
Смотрю на нее голодным взглядом и мечтаю отыметь прямо на столе под звуки шелестящей бумаги.
– Что Вы так на меня смотрите, Мирон Амирович? Хотите что-то?
– Да, тебя хочу. Прямо здесь и сейчас. Запри дверь.
– Но…
– Запри, я сказал!
Даша как послушная девочка поворачивает ключ в замке, и отводит глаза.
– Я ее ударил, потому что по-другому никак было не успокоить эту бешеную собаку. Но это не значит, что я бью женщин, слышишь? Даша!
– Да, я поняла, – отвечает бесцветным голосом.
– Ничего ты не поняла. Иди сюда, – хлопаю по колену.
Нехотя подходит, и я дергаю её на себя. Обнимаю, вдыхаю запах её шампуня.
– Я впервые ударил женщину. И чувствую себя полным дерьмом, – признаюсь на эмоциях.
– Ну, она первая полезла в драку, – пожимает плечами.
– Ты не боишься меня после этого? Ответь, пожалуйста… Хочешь, я поклянусь, что никогда и ни при каких обстоятельствах не подниму на тебя руку?
– Хочу.
– Клянусь родителями.
Беру ее руку и кладу на грудь с левой стороны. На сердце.
Даша оттаивает и уже смотрит мне в глаза. Должно быть, она испугалась моей вспышки гнева. На неё я бы никогда не замахнулся, не то что ударил бы…
Да и Даша не дура, чтобы прыгать с кулаками на здорового мужика.
– Малыш, прости.
– Господи, да за что? Перед Лерой извиняйся.
– Уже извинился, фотосет ей организовал.
– Значит, все довольны и счастливы.
– А ты счастлива? Мм? – кладу ладонь на её бедро и нежно поглаживаю.
– Честно? Очень.
– Да моя ж ты куколка…
Сминаю ее губы своими и жадно целую. Провожу ладонью по трусикам и ощущаю жар.
Не могу больше терпеть!
Кладу ее животом на стол и задираю юбку. Прелестный вид попки в кружевных трусах и ножек в чулочках и туфлях сводит меня с ума.
Даша тяжело и громко дышит, а в приемной надрывается телефон.
Да похрен, нет здесь никого!
Стаскиваю вниз кружевные трусы, и провожу языком по двум сочным долькам.
Даша выгибается и стонет. Нравится ей…
Меня заводит её реакция, и я смело вожу языком по складкам, ощущая приятный вкус.
Я вообще не любитель всех этих лизаний и целований киски, но сейчас хочу извиниться перед ней за сцену с Лерой.
Тем более моей малышке это очень нравится…
Исследую языком горячую впадину, и Даша случайно сметает рукавом бумаги на пол. Дергается, чтобы собрать их. Но я крепко держу её бедра и не позволяю ей сдвинуться с места.
– Документы, Мирон, – выдыхает.
– Плевать, – отвечаю ей прямо в киску.
Одновременно расстегиваю брюки, потом встаю на ноги и надавливаю членом между сладких губок. Они расходятся в стороны, пропуская моего дружка внутрь.
Внутри всё так же тесно. Ээ, я так не играю, снова быстро кончу. А я хочу продлить удовольствие.
Поэтому вытаскиваю его полностью. Вздох разочарования. Погружаю снова. Стон радости. И так снова и снова, пока Даша, обессиленная, не кончает, обмякнув на столе.
Теперь и мне можно. Шлепаю ее по сочной попке, ускоряю темп и заливаю её внутренности горячим дождем.
Кайф.
Кто-то там планировал больше не заводить служебных романов.
Уволить её что ли нахрен?
И поселить в своём доме. Пусть ждет меня по ночам в теплой постели.
Мечты-мечты.
Эта непокорная женщина ни за что не станет сидеть дома. А было бы хорошо… да.
– Дашунь, тебе салфетки подать?
– Да, а то… – показывает взглядом на дорожку спермы, ползущую по ноге.
Меня улыбает. Какой кайф трахаться без презов. Грязненько так, пошло и сексуально.
Лично вытираю потеки семени, пока она стоит с задранной юбкой. И в этот момент мне больше всего на свете хочется продолжить наше безумство. Устроить жаркую оргию на полночи…
Но дела, дела…
И сабантуй в моем доме никто не отменял. Уже знаю, куда утяну ее вечерком, под шумок, и сладенько оприходую.
Даша
На проекторе размером в полстены высвечивается то самое фото, сделанное Жанной для журнала. Рыжая стоит возле него с бокалом шампанского в руке и, склонив голову, рассматривает снимок.
Я, чуточку взмыленная, наблюдаю за ней исподтишка. Кто его знает, чего ожидать от этой взбалмошной девицы? Вдруг раздеваться при всех начнет? Тогда я подскочу и наброшу на неё покрывало.
Эта мысль приподнимает мне настроение.
Так, а что у меня с настроением? Да всё тоже. Считаю, что я недостаточно хороша для такого мужичины, как Мирон. У меня проблемы со здоровьем и бла-бла-бла…
Здесь столько людей, столько важных дам и Биг боссов, что у меня отнимаются ноги.
Мирон прощается с каким-то мужчиной и подходит к Жанне. Я напрягаюсь, хотя догадываюсь, зачем он с ней заговорил. Хочет договориться о фотосессии Леры.
Мне даже жалко стало губастенькую. Как Мирон с ней жестоко поступил! И босса понимаю, почему ударил – Валерия была реально не в себе. Обезумела, что не попала в журнал. А на Чадаева ей, скорее всего, попросту наплевать. Ей были важны собственные амбиции. А босс для нее как проводник в богему.
Перебираюсь поближе к парочке, не потому что ревную – нет. Просто хочу послушать разговор.
Ладно, всё-таки ревную.
– Скажи, что я талантливый фотограф, Мирончик? – говорит Жанна самодовольно.
– Да, Жаннет. Поэтому у меня к тебе есть предложение как к профи.
– Слушаю, – с усмешкой отвечает рыжая.
– Есть одна девушка, мечтающая попасть в глянцевый журнал.
– Даша? – ее брови взлетают вверх.
– Нет, – хмурится Мирон, – Лера Андреева.
– Мирон, ты её внешность видел? Сейчас в тренде естественная красота, – закатывает глаза.
– Отфотошопишь.
– Замучаюсь одни только губы стирать.
– Жан, очень надо.
– Что, бывшую надо пристроить? А вот меня бросил и всё – ни звоночка, ни сообщения. А теперь с просьбами обращаешься… Послать бы тебя куда подальше, да обидишься.
– Так что? Возьмешься? Я заплачу.
– Понятное дело – заплатишь, – с ехидной усмешкой и что-то добавляет ему шепотом на ухо.
У меня в голове так и звучит: расплатишься собой, Мирон.
Да ну, бред, мой босс – не проститутка. Да и у Жанны есть Борис.
Кстати, он идет прямо ко мне.
– Здравствуй, Дашенька! – раскидывает руки, будто собирается меня обнять.
– Борис, добрый вечер, – салютую ему шампанским.
– Это
