я тебе крышу над головой предоставила, — саркастично выдавила и перешла на шепот. — У меня проблема.
Подруга заржала в голос.
— Только не говори, что влюбилась в клиента.
— С чего ты вообще взяла?
Я попыталась изобразить возмущение, но получилось отвратительно. Голос предательски дрогнул, а руки затряслись.
— С того, что мы не первый год знакомы. И я лично видела, как вы с Женей переглядывались. Между вами разве что молнии не летали, ей-богу! — она снова засмеялась и максимально серьёзным тоном выдала вдруг: — Ну так что случилось?
Нервно глянув на закрытую дверь в ванную, я прошептала:
— Он попросил два месяца.
Алка присвистнула и тихо хмыкнула.
— Губа у него не дура. Ты же отказалась, да?
Мне не хотелось отвечать. А подруге не нужны были слова, чтоб всё понять.
— Ты что, совсем с ума сошла? Помнишь, как ты после Влада страдала? Как мужиков к себе не подпускала? Или уже забыла, как я тебя целый год выхаживала?! Как рыдала по ночам? Как тысячу раз хотела бросить учебу?
На это у меня тоже не было ответа. Потому что в памяти то время отложилось слишком хорошо, а стереть его не получилось бы и за сотню лет.
Кашина тяжело вздохнула.
— Ладно, Анка, если хочешь заработать и не разбить своё маленькое сердечко, то держись от него подальше. Особенно наедине. Максимально далеко, поняла? И прекращайте сосаться перед каждым встречным! Мне Мальцев обо всем в красках доложил! Слышишь вообще?
— Да слышу я, поняла, — упавшим голосом согласилась.
Мне нравились поцелуи с Женей. И совсем не хотелось это останавливать. Но в чем-то Алла была права. Это могло привести к ужасающим последствиям для меня. Нужно было прекратить. Просто жизненно необходимо.
— Вот и умничка. Я спать, мне вставать рано. И помни, Власова — держи себя в трусах!
Я планировала придерживаться именно такой тактики. Потому что иначе могла пострадать.
Оглядела комнату на предмет постельных принадлежностей и стащила всё в одну кучу, устроила уютное гнёздышко себе на полу, как в самую первую ночь. Это бы даже могло быть милым и действенным, если бы только не тот факт, что Вероника Егоровна любила вламываться в дом внука без всякого стеснения и предупреждений. Именно для этого я подперла дверь деревянным стулом. На всякий случай.
Конечно, Женя оказался не слишком доволен таким изменениям и сразу скривился.
— Зачем это? — мотнул головой в сторону моего спального места. — Мы вроде бы спокойно помещаемся на кровати.
— Это чтоб ты руки не распускал, — с напускным безразличием ответила и поплелась в ванную. При виде фактурного крепкого тела Евгения, прикрытого лишь полотенцем на бедрах, хотелось выть. И по большей части от возбуждения. А холодная вода имела свойство успокоения и расслабления. Такое точно не помешало бы.
Мужчина в ответ тихо фыркнул, и перед тем, как закрыться в уборной, я заметила на его лице коварную хитрую улыбочку. Словно он задумал пакость. Правда, о таком нельзя было спросить напрямую, и я махнула на ситуацию рукой. И уже утром поняла, что ухмылялся Женя не просто так, ведь открыла глаза и сладко потянулась я на мягкой постели в объятиях фиктивного жениха.
Предъявлять ничего не стала, потому что наигранное возмущение на мужском лице кричало о том, что он собирался всё отрицать или уходить от ответа. Более того, планировал свалить вину на меня.
Жене с шести утра звонили, но он лишь отключил звук и изредка что-то набирал в телефоне. Мне даже показалось на мгновение, будто он захотел провести время со мной и не ехать на работу. Разве такое возможно? Не в моей жизни уж точно.
Мы спустились на завтрак, где уже орудовала Вероника Егоровна вместе с кругленькой громкой женщиной лет пятидесяти в цветастом халате и шлепках. Она шустро сновала по кухне, ловко открывала шкафчики и безошибочно доставала из них ингредиенты для блюд. Как объяснила бабуля, это была домработница, которая в любой момент могла помочь с приготовлением ужина, посудой или уборкой, ведь на постоянной основе жила с Казанцевой-старшей и лишь изредка брала выходные, чтоб повидаться с внуками.
Такой расклад путал все карты, и на фоне моей криворукости расставание выглядело бы как несуразица. Видимо, Евгений понял это, ведь на реплику бабушки о том, что Марта Алексеевна может помочь в любом вопросе, нахмурился и скривился.
Я хотела отвлечь его от мыслей о домработнице и одновременно отомстить за своевольное перемещение моего тела на кровать. Поэтому села за стол, взяла в руки кофе и задумчиво уточнила:
— Любимый, а ты мне так и не объяснил, откуда узнал про беременность? Вы с Ангелиной всё ещё общаетесь?
* * *
Он закашлялся, подавился напитком, нервно вытер губы тыльной стороной ладони и посмотрел на меня с плохо скрываемой яростью, отчего шрам на лице выглядел особо зловеще. Но, к сожалению Жени, я не боялась его гнева.
— Ну-у, — протянул мужчина и отвёл взгляд.
Не нужно было иметь докторскую степень, чтоб понять, что Казанцев очень даже поддерживал связь с бывшей. И я не могла упустить шанс разыграть карту ревнивой невесты.
— Ты совсем офигел? — неестественно высоким голосом взвизгнула и толкнула мужчину кулаком в плечо. Он лишь поморщился и вскинул брови. — Какого черта она тебе пишет? Почему эта стерва всё ещё не заблокирована?
На кухне повисла неловкая тишина. Марта Алексеевна замерла над дымящейся кастрюлей с лопаткой в руках. Вероника Егоровна настороженно застыла на пару секунд, переводя взгляд с меня на внука, и вдруг выпалила:
— Действительно, почему ты всё ещё не заблокировал эту стерву?
За спиной расправились крылья от поддержки, и я победно улыбнулась. Женя в ответ только скривился.
— Сейчас же заблокирую, любимая, — приторно проворковал мужчина, ловко вытащил из кармана брюк телефон, зашёл в мессенджер и парой нажатий отправил бывшую в бан. К сожалению, я успела заметить её фото на аватаре, где блондинка с шикарной фигурой стояла около водопада и открыто улыбалась. Она и правда была похожа на ангела.
С облегчением бабуля и домработница снова принялись за кулинарию и перестали обращать внимание на наши препирательства. Зачем? Как говорится: милые бранятся, только тешатся.
Видимо, моё лицо не выражало ничего кроме уныния, потому что Казанцев наклонился ко мне и прошептал:
— Что такое?
Горячее дыхание обожгло кожу, отчего я дернулась и ошалело уставилась на мужчину. Рядом с ним — а особенно в опасной близости — меня потряхивало, как после удара током.
Можно было притвориться, уйти от столкновения с собственными чувствами, но то ли глубоко внутри
