class="p1">Оказалось, Глеб всего лишь тематик. Садист. Получает удовольствие, когда причиняет боль. Разочарование было смертельным. Он в момент слетел с пьедестала, непонятно почему, но Даша ощущала это как предательство.
Однако выбросить его из головы и из сердца не выходило. Что-то противилось внутри, тихий голос пробивался сквозь стену обиды и разочарования, шепча, напоминая, что Глеб был с ней нежен и терпелив, что заботился. Возражения рассудка стремились заглушить этот голос, доказывая, что она значила для него не больше чем Марта. Просто питомец.
Но так ли это?
Даже если не так, принять бдсмные отношения Даша считала для себя невозможным.
Но он и не предлагал.
— Это пока! — твердил рассудок. — Ты не знаешь доподлинно, что вообще было у него на уме!
Верно, не знала. В одном почему-то была уверена, причем совершенно безосновательно. Даша его не боялась. Когда Глеб говорил, что не причинит ей вреда, он не лгал. Просто… Претили ей эти обезличивающие отношения. Рабство неприемлемо ни в каком виде. Но разве она с ним была рабой?
Когда уже не осталось сил спорить с собой, просто заснула. Утро вечера мудренее. А днем надо встретиться Игнатом, но что эта встреча может прояснить?
И все же…
* * *
Тяжело было обоим. Но не легче оказалось Игнату.
Понимая, что завтра ему предстоит непростой разговор с Дашей, мужчина испытывал двойственные чувства. С одной стороны, Глеб его друг, с другой… это его шанс. Ведь неизвестно, из-за чего у них не заладилось с Дашей.
И что теперь делать ему, как поступить?
Промучился полночи, пока заснул. А снилась такая чушь…
День был субботний, каникулы еще не закончились, но, поскольку, до начала занятий оставалось меньше недели, в Универе уже людно. Даше приятно было окунуться в привычную суету, увидеть знакомые лица. Казалось, даже старые серые стены, и те помогают справиться с тоской, вгрызающейся в сердце.
Увы, то была именно тоска. Сгоряча не так остро чувствовалось, все перекрывала боль обиды и разочарования, а теперь выползла на поверхность боль раненого сердца. Потому что влюбилась она… как дура влюбилась… И сколько хочешь проклинай теперь свою непрходимую глупость, а ничего не изменится. Сердце болит, кровит потихонечку.
Но сверху-то ничего не видно. Даша очень на это надеялась.
Разве что глаза вдруг повзрослели, да лицо осунулось. Внимательно оглядев себя в зеркале, она отметила, что переживания пусть не принесли успокоения ее истерзанной душе, но личный рецепт похудания точно выдали. Девушка в зеркале выглядела даже стройнее и тоньше, чем обычно.
— Девчонки обзавидуются, — сказала она тогда себе, порекомендовав заодно задрать нос повыше.
Ну, девчонки-то обзавидовались. Держалась она хорошо. Уверенно. Даже с таинственной улыбкой раздавала советы желающим похудеть. А в голове тем временем роились мысли, Даша ждала звонка от Игната. И постепенно нервозность накручивалась, потому что она попросту не знала, как с ним себя вести. Ясно, что поговорить надо, но как, о чем? Неужели можно вот так выкладывать все незнакомому человеку? В конце концов, Игнат друг Глеба, а не ее, да и видела она его всего раз.
И тут на счастье навстречу попался Сашка Петров. Даша аж встрепенулась, от какого-то предчувствия правильности происходящего. Просто ей необходимо было поделиться кем-то.
Звонить маме в Питер и рассказывать ей как на духу, что она прожила неделю с садистом? Нееее, она еще в своем уме, хотя так и не скажешь. Мама же с ума сойдет от беспокойства, примчится. И будет до скончания дней нотации читать. Подружек близких, чтобы можно было рассказать такое, у нее не было. А вот Сашка… Сашка мог бы понять. Да и посоветовать, если что.
Выловила Сашку и потащила в сквер. А там, сидя на скамеечке и жуя мороженое, выложила главное, разумеется, не раскрывая детали. Сашка слушал внимательно, иногда хмурился. Потом спросил:
— Это тот тип, который с тобой в ветклинике был?
— Ага, — кивнула Даша, глядя в сторону аллейки. — Он.
Саша шевельнул бровями, потер подбородок, потом высказался:
— Мне он показался нормальным мужиком. Ну, читались, конечно, собственнические замашки. Но вы же были вместе. Это вроде как естественная реакция. Он что, из вояк?
— Да, бывший военный. Теперь писатель, — она фыркнула. — И скульптор, а на досуге тематик.
Про подвал, про то, что Глеб садист, она говорить не стала, это сугубо личная информация. Понятно, что разглашать ее нельзя. Даша ждала, что скажет Сашка, все-таки мужской взгляд на проблему. И тут он выдал:
— Так… Давай-ка на встречу с этим Игнатом я пойду с тобой.
— Ты? — удивилась Даша.
— Да, а чего ты удивляешься? Пусть знают, что ты не беззащитная. И потом, я мужик, мне он лапши на уши не навешает.
Дашка смотрела на него, смотрела… ну какой он мужик? Да рядом с Глебом он малыш несмышленый. Но мысли о Глебе как раз таки и нужно было задавить, незачем всех с ним сравнивать. Нормальный Сашка мужик в своей возрастной группе, и друг нормальный, положиться можно, не предаст. Сердце сжалось, но Даша выдохнула, возвращая себя в норму.
По всему получалось, что Сашка дело говорит. С ним ей и впрямь будет спокойнее.
* * *
Если отрешиться от всего, что причиняет боль и действовать, руководствуясь логикой, вполне можно выстроить четкую линию. Главное, держаться ее потом.
Глеб попросту задавил в себе все чувства, успокоился. Попросить Игната присмотреть за Дашей было логично, тем более, что ему она доверяет, раз согласилась на встречу. Он передал парню свой шанс на счастье? И закрыл глаза? Возможно. Не слепой ведь, видел их взаимный интерес. Если… Значит, так тому и быть.
Все равно он почти что живой труп. Но этот труп еще послужит для пользы дела.
Теперь Глеб ехал к бывшему однокашнику. Пробить у него базе данных все звонки, которые делались ему в ближайшее время. И Даше. Он ощущал внутреннее сопротивления, понимая, что отслеживать телефон, значит влезать в ее личную жизнь, из которой его выставили. Вряд ли ей такое понравится, если она узнает. Однако этические соображения вытеснялись соображениями безопасности. Он хотел защитить ее, а простит или не простит… об этом говорить они будут после.
Глеб морщился, вообще-то, ему, будь он на месте Даши, бы точно не понравилось. Теперь-то хорошо было известно, как она реагирует на всяческие умолчания. С другой стороны, спрашивал он себя, как бы она прореагировала, если в первый же день знакомства взять и заявить:
— Знаешь, дорогая, я садист!
Эта мысль вызвала у него кривую улыбку. Представил
