обычную вежливость?
Как сложно быть семнадцатилетней девушкой!
– Это чего? – Игорь кивает на стакан, который я ставлю, как аноним просил, на столик у входа.
– Интернет-заказ.
– Мы теперь принимаем заказы через интернет?
– У постоянных клиентов.
– А мне говорить об этом не надо? – злится Игорь.
Ему наш спор видится игрой. Игорь старше, давно учится в универе и свысока смотрит на все эти школьные интриги. Ему надо зарабатывать на, как он выражается, зачеты и курсачи, что бы это ни значило. А никто, кроме Марии Январовны, не готов давать такой свободный график. Повезло, что Игорь учится во вторую смену. Мы справляемся вдвоем.
– Я пока тестирую. И не афиширую. Если постоянный клиент собирается к нам, он может написать в телеграм, и мы приготовим кофе к его приходу.
– А если он не придет?
– Так оплата по QR-коду заранее.
То, что должно стать отмазкой, звучит на самом деле интересно. А если ввести такую услугу? Человек оплачивает кофе заранее и говорит, что подойдет к семи часам. Мы делаем кофе, пишем имя и выставляем на стойку. Клиент показывает переписку – и забирает кофе.
Осталось придумать, как решить проблему с заказами, когда я в школе. Давать доступ к каналу Игорю не хотелось бы. Он хороший парень и как коллега надежный, но не испытывает ко мне никаких нежных чувств. А значит, может принять сторону Андрея. И у меня не останется козырей.
Стаканчик все стоит нетронутый, стынет от каждого открытия дверей. Я делаю вид, что фотографирую десерты посреди новогоднего декора, но то и дело украдкой поглядываю на дверь. Хотя и не знаю зачем. Если кто-то войдет, я услышу.
И кто-то входит. Снимает капюшон, роняя на пол хлопья снега, хватает со столика стаканчик и делает большой глоток.
– Фу, а чего холодный-то?
– Лукин?! Так это ты?!
– Конечно, я. Ты циркуль у меня забыла.
– Нет, я…
– А на фига ты кофе сюда поставила? И почему он такой сладкий? Я же просил нормальный.
Все-таки он. Я чувствую разочарование, у него соленый привкус. Мой аноним – вовсе не романтичный влюбленный парень, а любящий издеваться Андрей. Обидно, но прозаично.
– Какой просил, такой и сделала. Тыквенно-пряный капучино всегда такой, – бурчу я.
– Тыква, ты меня пугаешь. Как ты собралась сдавать ЕГЭ, если не умеешь читать? Я просил американо. А-ме-ри-ка-но. Без сахара и молока, с трюфелем.
– Ты просил… – Я осекаюсь и лезу в телефон.
Там действительно, помимо какого-то спама, сообщения от бабушки и от анонима, светится непрочитанное от Лукина.
«Ты не просто тыква, ты хеллоуинская тыква: с дыркой в голове. Забыла у меня циркуль. Сейчас зайду. Сделай американо, холод собачий».
– Поразительно! – Я в сердцах бросаю телефон на ближайший диван. – Ты… Лукин, ты идиот!
– Потому что принес тебе циркуль? А как ты будешь делать домашку, если завтра опять геометрия, а смена до девяти? Где ты его собралась купить?
– Надо же, какой заботливый.
Я забираю из его рук циркуль.
– Это был не твой кофе!
– А что, чей-то особенный? Чего ты так распсиховалась? Кофейня пустая. Кому ты его готовила, Тыква?
Я краснею, и лучший способ это скрыть – сделать ему чертов кофе.
– Вот. Черный, как моя ненависть к тебе. Горький, как мое презрение.
С усмешкой Лукин пробует.
– И горячий, как твой подгорающий от осознания скорого поражения в споре зад.
– Только без драки! – Игорь едва успевает отобрать у меня рожок от кофемашины.
Однажды Лукин все же получит этим рожком в лоб! И пусть моя карьера на этом закончится, зато начнется спокойная жизнь.
Испытывая облегчение, я делаю новую порцию кофе, но увы: он сиротливо стоит на столике вплоть до шести, когда в кофейне час-пик выходящих с работы клиентов. Меня особенно радует, что теперь у нас берут десерты навынос, без кофе. Надо снова увеличить заказ.
– Что, Тыква, хочется не выпендриваться, но пока нет такой возможности? – с явным недовольством интересуется Лукин.
– Ты просто бесишься, что мои идеи работают. И «Магия кофе» зарабатывает больше.
– У тебя еще десять дней, чтобы все слить. Посмотрим.
Но сейчас мне не до Андрея с его издевками. Я одновременно радуюсь тому, что сегодня с выручкой все отлично, и грущу, потому что тыквенно-пряный парень не пришел.
Он не приходит и после, в спокойные часы, и до закрытия стаканчик сиротливо стоит на столике. Взбитые сливки давно опали, и стоит убрать его оттуда – вряд ли спустя несколько часов кофе безопасно пить.
Когда я беру стакан, чтобы вылить кофе и выбросить его в мусорку, рукой нащупываю что-то твердое сбоку.
Это крошечный прозрачный пакетик, в котором… Я не верю своим глазам. Это брошка. Та самая, с рождественского маркета, брошка из эпоксидной смолы. С блестящими красными ягодками, сверкающими зелеными листьями. Новогодняя и волшебная.
Брошь приколота к цветному стикеру, на котором знакомым почерком выведено:
«Вообще я просил капучино не для того, чтобы его кто-то выпил за меня. Завтра попробуй еще раз?»
– Игорь! – Я поворачиваюсь к парню, который уже моет кофемашину.
– М-м-м?
– Ты видел, кто подходил к стакану?
– Аль, ты его выставила на пороге. Мимо него проходили все! И более чем уверен, кто-то да подумал, что мы принципиально не убираем со столиков. А что случилось?
– Нет, ничего. Все нормально.
– По тебе не скажешь. Иди домой давай. Уроки надо делать. Я тут приберусь.
– Спасибо, – устало улыбаюсь я.
Брошка красуется на шапке. Не самое стандартное использование, но мне нравится. Маленькая, аккуратная, она теперь добавляет новогоднего настроения не только мне, но и окружающим.
Итак, тыквенно-пряный парень – не Лукин.
Но это точно он, ведь в записке «просил».
Кир? Или кто-то другой, скрывающийся в тени? Может, Игорь? Неожиданный поворот, но вполне реальный.
Только вот откуда деньги на кофемашину у бедного студента, ворующего
