Ознакомительная версия.
– Вот позор-то, – отчаялась Раиса Гавриловна, глядя вслед удаляющейся парочке. В чем заключался позор, она и сама бы себе не смогла ответить. Просто все было не так, не по ее!
– Ты такой раньше не была, – осторожно заметил Виктор, опасливо покосившись на молчавшую жену.
Они шли уже минут десять вдоль заборов, из-за которых поблескивали любопытные взгляды, и не разговаривали. Он первым решил нарушить напряженное молчание, от Маруси веяло холодом и злобной решимостью.
– Какая жизнь, такие песни, – кратко оповестила супруга, даже не глянув его сторону.
– Маму можно понять.
– Я не обязана понимать твою чокнутую маму. И угождать ей тоже не обязана! Если она не умеет себя вести, то это ее проблемы. И твои, – помолчав, добавила она.
– Не смей так говорить о моей матери!
– Я от нее тоже не в восторге, но не веду себя как мегера! Она подняла меня в восемь утра и отправила на огород! Я что, Золушка на выезде?! Она мне даже позавтракать не дала! Взрослый человек. Ну, не нравлюсь я ей, и ладно! Неужели трудно потерпеть пару дней, мы же к ней не на всю жизнь приехали!
– Вот именно. Ты моложе, вот и потерпи сама!
– Я твоя беременная жена! Я не собираюсь ничего терпеть! Я полдня простояла в жару на огороде, мне это вредно! А ты где-то там шлялся, молодость вспоминал!
– Она пожилой человек, у нее была очень тяжелая жизнь, учись снисходительно относиться к слабостям окружающих! Нельзя так.
– Нельзя?! То есть я должна прощать вашей семейке мелкие слабости? Тебе пьянки, гулянки и отсутствие денег, а мамаше – ее гадский характер? А мне? Что вы мне должны прощать? Я имею право на слабости? Или вас надо гладить всегда только по шерстке, а чуть что не по-вашему, сразу – ой-ой-ой, раньше я такой не была! Я раньше не была беременной!!! А теперь вот залетела! Другие мужья с будущих мам пылинки сдувают, соки давят, в консультацию вместе ходят, а ты? Что ты для меня сделал? Вывез на природу воздухом подышать? К мамуле своей ненаглядной!
Маруся начала наступать на Виктора, тесня его к забору. Краем глаза она заметила, что две тетки с ведрами, которые тащились за ними почти от самого дома и уже давно миновали пару колодцев, так и не остановившись, сейчас стояли метрах в пятнадцати и с отсутствующим видом смотрели куда-то в сторону.
– Может, в вашей семейке так принято, – с новыми силами набросилась она на мужа, приободренная наличием зрителей, – а я не желаю быть ни ездовой собакой, ни рабочей лошадью! Когда твоя мамаша жила у нас, я пыталась наладить с ней нормальные отношения, а она мне постоянно пакостила! Какой ты мужик, если не можешь постоять за свою жену?
Виктор наконец тоже заметил, что вокруг начал скапливаться народ, привлеченный Марусиным криком, и поспешил разрядить ситуацию:
– Мариша, я все сделаю, как скажешь, не кричи, маленькому это вредно!
Маруся, не ожидавшая столь быстрой капитуляции, осеклась и недоверчиво посмотрела на мужа.
– Потерпи, малыш, до завтра. А с утра мы уедем. Ладно?
– Ладно.
Победа почему-то не радовала. Скандал оставил неприятный осадок. Раньше Маруся никогда так себя не вела. Оказалось, что быть робкой и покладистой совсем необязательно. Она сделала то, за что всегда презирала базарных баб. Точку зрения свою отстояла, недовольство окружающим высказала, но удовлетворения не получила.
«Значит, еще не все потеряно, – попыталась она утешить себя. – Раз базарю без удовольствия, надежда не стать со временем мегерой пока жива. Может, с ним так и надо было вести себя с самого начала?»
Почему-то пришла на память поговорка: Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. Это совсем ее расстроило. Такие фортели на уровне подсознания могли пошатнуть убежденность Маруси в истинности чувств к мужу.
«Я его не люблю, что ли?» – спросила она себя. И тут же затрясла головой, отгоняя эту неподходящую мысль. Внутри рос и набирался сил его ребенок, значит, отца она должна любить. Кому должна? Наползала депрессия. Необходимо было срочно переключиться. Маруся представила лицо Раисы Гавриловны и начала фантазировать на тему отправки любимой «мамы» в космос. Когда она уже нахлобучила ей на голову шлем с антенной, старту межзвездного корабля помешал Виктор, дунувший ей в лицо:
– Ты чего разулыбалась? О чем мечтаешь? О хорошем?
– О глобальном, – порадовала его Маруся. – Пошли купаться!
Лето было непривычно жарким. Легкий токсикоз помучил Марусю лишь пару недель и отступил, освободив место для других проблем. Все в ее состоянии было новым, непривычным и пугающим. Приходя к участковому врачу, она дико нервничала, ела глазами суровую тетку, что-то быстро писавшую в карте, и пыталась расшифровать непонятные каракули, выползающие из-под пера эскулапши. Неожиданные вопросы, разрубавшие тишину кабинета, заставали Марусю врасплох, и ей приходилось несколько раз повторить про себя услышанное, прежде чем смысл прояснялся. Вопросы пугали. Хотелось узнать что-нибудь ободряющее, но, выслушав ответы пациентки, врач еще больше хмурилась и что-то дописывала, поджав губы. После каждого посещения консультации выяснялось, что с беременностью все не так. То доктора не устраивали анализы, то давление, не говоря уже о стремительно увеличивающемся весе. В конце июля как гром среди ясного неба на нее обрушилось сообщение, что она уже давно должна чувствовать шевеления ребенка. В горле застыл тугой ком, из глаз хлынули слезы.
– Он… умер? – Маруся поняла, что сейчас потеряет сознание от ужаса произошедшего.
Врач пару раз недоуменно хлопнула глазами, поразглядывала беременную сквозь очки, наклонив голову вбок, как курица, после чего сухо спросила:
– С чего вы взяли такую глупость?
– Ну… так это… не шевелится… – Маруся судорожно всхлипнула, пытаясь справиться с истерикой.
– И что?
– И… не знаю.
– И ничего! – отрезала врач, раздраженно добавив что-то вполголоса, явно нелестное для будущей матери. – Приходят тут, сами себе диагнозы ставят! Сейчас не шевелится, потом будет. Запомните дату первых толчков. Все! Следующая.
Маруся на онемевших ногах выползла в коридор и двинулась к выходу. Очень хотелось пореветь в полный голос, но она стеснялась спешивших мимо людей. Надо дотерпеть до дома. Кружилась голова, тело было каким-то ватным, ноги почти не слушались. Животик уже довольно отчетливо проступал под складками одежды, однако место Марусе никто не уступал. Чуткие сограждане лишь отворачивались и начинали с острой заинтересованностью разглядывать пейзаж за окном. Внутри нарастала обида. Впервые ей действительно было плохо и хотелось сесть. Она навалилась на сидящего перед ней мужика, который уже просто сворачивал шею, пытаясь изобразить, что не видит беременную. В этот момент Маруся вдруг отчетливо ощутила мягкий нежный толчок, даже не толчок, а осторожное поглаживание. Как будто малыш пытался утешить и успокоить ее. Это ласковое движение наполнило Марусю такой безмерной радостью, влило в нее столько новых сил, что даже гудящая голова мгновенно прошла. Захотелось выйти из душного троллейбуса и пройтись пешком. Уже на остановке она поймала взгляд упорного мужика, не желавшего уступить ей место. Он торопливо отвернулся.
Ознакомительная версия.
