Через некоторое время она бросила взгляд на часы: первый час ночи. Тихонько вздохнув, Энни встала и потянулась. Пора немного отдохнуть и попить чайку.
Надев на ночную рубашку халат – изящную кружевную вещицу, от которой, раз увидев в магазине, уже не смогла отказаться, – на тот случай, если неожиданно появится Рик, Энни не стала включать свет, а взяла в руку зажженную вое-ковую свечу и тихонько спустилась по ступенькам. Прожив в доме несколько недель, она уже знала все скрипучие места на лестнице и старалась на них не наступать.
В кухне Энни поставила свечу на стол и, сбросив халат, положила его на спинку стула. И, как всегда, вид этой чересчур уютной кухоньки вызвал у нее улыбку. Ей очень хотелось выпить чаю из старинной фарфоровой чашечки, но она не стала этого делать, боясь разбить, а вместо этого взяла простую глиняную кружку, которых у Рика было в изобилии. Внезапно ей стало грустно оттого, что мужчина, у которого столько посуды, живет один.
Зевая, прислонившись к столу, Энни ждала, пока закипит вода. Бак, который обычно ночевал на веранде, лежал сейчас на полу перед ванной комнатой. При виде Энни он насторожил уши, однако с места не сдвинулся.
Энни взглянула в темноту дверного проема кухни. Спальня Рика располагалась рядом с гостиной. Обычно дверь в нее была закрыта, однако сегодня почему-то осталась открытой настежь, комната тоже была погружена во тьму.
Интересно, где он может быть в такой поздний час?
Должно быть, в местном супермаркете, прогуливается между рядами под восхищенными взглядами местных девиц, раздраженно подумала Энни, глядя на свои голые ноги. А впрочем, ей какое дело до того, где сейчас этот донжуан. Свист чайника отвлек ее от неприятных мыслей. Сняв его с конфорки, Энни начала наливать в кружку кипящую воду.
– Энни!
Ахнув от неожиданности, Энни отдернула руку и пролила кипяток.
– О Господи, Рик! Ну почему ты вечно пугаешь меня до смерти? Я чуть не обварилась! – Она пристально вгляделась во тьму. – Я не слышала, как подъехала машина. И вообще, где ты?
– В ванной.
– Сидишь в темноте? – Из-под двери не было видно света, но, может быть, его заслонял Бак? – Не выходи пока. Я не совсем одета.
– Да? А как это «не совсем»?
Надев халат и туго завязав пояс, Энни ответила:
– Сам сообрази.
– Вот черт! – ругнулся Рик и секунду спустя проговорил: – Лежать, мальчик, лежать.
Энни в недоумении взглянула на Бака, тот зевнул.
– Рик, но собака и не думала вставать, – проговорила она.
– Ну естественно.
И внезапно до Энни дошло, о чем он толкует. О Господи, к чему такие откровения? Есть вещи, которые она предпочла бы не знать.
– Ладно, – сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал холодно. – Можешь выходить, я уже оделась.
– Есть одна маленькая проблема. Видишь ли, я совсем раздет.
Энни представила себе мускулистого обнаженного Рика и злорадно ухмыльнулась. Ха! Теперь ее очередь поиздеваться над ним.
– Вот как! – протянула она. – Ты хочешь сказать, что от голого мужчины меня отделяет только старая дубовая дверь?
Из-за упомянутой двери послышалось приглушенное фырканье.
– Можно и так сказать.
– А знаешь, я ведь могу так всю ночь простоять.
– Наслаждаясь собой?
– Вот именно, – самодовольно бросила Энни. – И ты нечего не сможешь сделать.
– Рискованно, Энни.
Поняв намек, Энни проговорила:
– Так уж и быть. Я отвернусь, а ты беги в свою спальню. Я даже не стану спрашивать, почему ты не спишь по ночам и бродишь по дому голышом.
– У меня болит голова, – обиженно проворчал Рик. – И я вышел поискать таблетку. А как случилось, что ты расхаживаешь полуголая по дому, где живет мужчина, который слишком давно не был с женщиной?
– Это угроза?
Рик расхохотался:
– Можешь расценивать как хочешь. Ну, я выхожу, не подглядывай.
Энни бросила раздраженный взгляд на дверь.
– Естественно, я не стану подглядывать! Даже если ты меня об этом попросишь.
Рик хмыкнул, и в ту же секунду дверь стремительно распахнулась. Бак, залаяв, вскочил, а Энни отвернулась к кухонному окну, большому и темному, в котором при свете свечи четко отражалось все происходившее у нее за спиной.
Нет, она ни за что не станет подсматривать!
Энни поспешно закрыла глаза. Позади послышалось шлепанье босых ног. Все ближе, ближе...
– Обещай, что не станешь подсматривать, – прошептал ей на ухо Рик.
Теплое дыхание коснулось нежной кожи у нее на шее, и Энни вздрогнула. Да как он смеет подходить к ней так близко голым? Ну, она ему сейчас задаст! Не оборачиваясь, Энни попыталась ткнуть Рика локтем в бок, однако он, предвидя это, молниеносно отскочил в сторону и рассмеялся.
Нет, он просто невозможен! Вот она откроет глаза, будет тогда знать! А впрочем, именно этого он, похоже, и добивается.
Энни осторожно открыла один глаз, потом другой... и почувствовала острое разочарование: у Рика вокруг пояса было повязано полотенце. Маленькое, однако прикрывавшее самую уязвимую часть тела и в то же время оставлявшее обнаженными массивную грудь, ноги и одно бедро. Почти все тело Рика было покрыто ровным загаром.
Красив, ничего не скажешь!
Энни подняла голову... и встретилась в окне взглядом с глазами Рика. У нее тотчас же перехватило дыхание.
– Ты подсматривала, – тихим голосом констатировал Рик. Смело обернувшись, Энни скрестила руки на груди.
– Ты сам этого добивался.
– Да? Это еще почему?
Он шагнул к ней, и сердце ее исступленно забилось. Сейчас, глубокой ночью, в тусклом свете свечи, она не могла больше делать вид, что не было того страстного поцелуя.
– Мы оба знаем почему, Рик.
– Ты избегаешь отвечать на мои вопросы, точно так же, как всю неделю избегала меня.
Да, с этим мужчиной нужно быть предельно откровенной. Иного он не приемлет.
– Мне требовалось время поразмыслить. Я не могу не думать о последствиях и...
– Я позабочусь о тебе, Энни. – Тихий голос Рика был пронизан страстью. – Когда-то я совершил подобную ошибку, больше этого не повторится.
– Я говорю не об этих последствиях.
Рик долго молча и настороженно смотрел на нее, а потом сказал:
– Буду с тобой предельно откровенным. Моя бывшая жена отбила у меня всякую охоту влюбляться в кого бы то ни было. Но ведь я живой человек, Энни, и я уже давно живу один, без женщины. – И прибавил: – А любовью я хочу заниматься только с тобой.
Хотя Энни ожидала чего-то подобного, однако такое откровенное признание смутило ее.
– Не знаю, говорил ли кто-нибудь тебе, что не всегда нужно выкладывать все, что думаешь. Иногда стоит кое о чем и умолчать. – Она прерывисто вздохнула. – Но уж поскольку мы говорим начистоту, то слово «любовь» к нашим с тобой будущим отношениям неприемлемо. Мы не любим друг друга, Рик. Ты хочешь заниматься со мной не любовью, а сексом.
