- Не будь полным придурком, Егор.
- Не будь гавнюком, - отзываюсь я, встаю, оставляю тарелку в раковине, - хотя постой, ты уже гавнюк.
- Привет, - Женя уже стоит у подъезда, когда я выхожу. Останавливаюсь и смотрю на нее. Ее карие глаза горят, волосы стянуты в тугой хвост, на губах улыбка. Все что мне нужно. Наклоняюсь к ней и целую, медленно, смакуя каждое мгновенье. Не могу поверить, что она со мной. И мне не надо париться о том, чтоб ее отпустить.
- Эй, - она отстраняется и смущенно смотрит по сторонам, - здесь десятки свидетелей, не хочу грязных слухов от соседей.
- Грязные слухи это сексуально, - улыбаюсь я ей и притягиваю к себе.
- Ты ужастен, - проговаривает она, я достаю пачку сигарет.
- Потерпишь меня такого.
- Что-то случилось? – неожиданно спрашивает она.
- Нет. С чего ты взяла?
- Я вижу одну твою недовольную морщину.
- Недовольную морщину? Серьезно?
- Ага, - она тянется ко мне и тыкает пальцем в начало правой брови, - вот здесь…
- Не выдумывай, - я щелкаю зажигалкой, замечаю, как хмурятся ее брови. Ей не нравится, что я курю, но она нечего не говорит мне. Возможно, ради нее нужно бросить. Она стоит этого. Делаю себе мысленно галочку.
Она останавливается и внимательно смотрит на меня.
- Знаешь, я ведь тоже человек. И у меня есть мозги. Не только сиськи и губы. Я не только, чтоб целовать тебя.
- Черт, - я сдерживаю улыбку, - меня устраивают сиськи и губы.
- Ну, знаешь, - она разворачивается и прибавляет шаг. Смешная. Останавливаю ее за руку.
- Женя, не убегай. Просто Юра с утра подпортил настроение.
- О, Юра, я его давно не видела. Что он сделал?
- Он уехал к бабке три года назад, как раз перед разводом родителей, ну помнишь, к той за границу? – она кивает, - и явился три недели назад, поправлять нашу семью.
- Как это?
- Маму забрал запихнул в лечебницу, пытается меня учить, говорит, чтоб завязывал с боями, а где он был все это время? Когда ушел папа, - я выдыхаю и затягиваюсь в последний раз, - я ему звонил, но он не приехал. А утром заявляет, что я должен посетить психолога для маминого курса.
- И это тебя расстраивает?
- Женя, ты должна обо мне знать одну вещь.
- Какую?
- Я не люблю свою маму, - ее глаза расширяются, мне не нравится ее реакция, она неприятна мне. Но что я хотел своим признанием? – Понимаешь, она изменила моему отцу, он ушел из-за нее, она стала пить и моя жизнь медленно стала превращаться в ад. Мне тяжело было стать взрослым, когда я ещё не был таким. Понимаешь?
Она нечего не отвечает, и мы просто продолжаем идти, и только на крыльце школы она поворачивается ко мне.
- Я не верю тебе, - тихо говорит она, глядя мне прямо в глаза.
- Не веришь?
- Нет, - она поджимает губы, - я однажды видела в окно, как ты поднимаешь на руки свою маму с лавочки у подъезда. Ты любишь свою маму. Ты злишься, но любишь. И насчет Юры, знаешь…Я не вижу нечего плохого в его предложении, неужели ты действительно не хочешь помочь маме? Я не верю. Ты не такой.
Твою мать.
- Давай мы не будем об этом? – хмурюсь я.
- Давай, - легко соглашается она, - но только пока. Я все же хочу, чтобы ты меня воспринимал всерьез и делился всем.
- Я и так тебя воспринимаю серьезней некуда!
- Эй, голубки, вы идти на урок собираетесь? – с нами ровняется Костя и Женя, выдохнув, разворачивается и заходит в школу.
- Тяжелое утро? – улыбается Костя.
- Не то слово, - отзываюсь я, и мы следуем вслед за моей серьезной девушкой.
На литературе я неожиданно замечаю, что Белова как-то часто поворачивает голову в сторону моего соседа и тот ей улыбается.
- Это что за хрень? – спрашиваю я у него.
- Какая хрень?
- Ты лыбу тянешь рыжей?
- И че? – Костя слегка хмурится.
- Я рассказал Жене о споре – признаюсь я. Костя удивленно поднимает брови.
- И что она?
- Сказала, что мы поделим выигрыш пополам, - вспоминая это, я невольно улыбаюсь. Костя хмыкает. Кидает взгляд на мать, которая рассказывает об очередной жизни очередного писателя.
- Это круто, я почти тобой горжусь, - Костя театрально вытирает выдуманную слезу.
- Вот я и спрашиваю, что у тебя за мутки с Беловой?
- Никаких, но, - Костя хитро прищуривается, - ты видел ее грудь? Я до клуба не замечал. А потом пригляделся и это как-то цепляет…
- Костя! – раздраженно прикрикивает Галина Васильевна, и мы смолкаем на некоторое время.
- У меня серьезно с Кировой, - возобновляю я разговор, - и мне не хочется проблем. Белова ее подруга.
Костя кидает взгляд на Василису, затем выдыхает. Он понимает, о чем я его прошу.
- Нет проблем, - он пожимает плечами, - нет, так нет. Ты же знаешь, отношения не мой конек.
Я лишь хмыкаю в ответ. Я ведь тоже так думал до.
- Сегодня знакомство с родителями, а? – спрашивает Дружев. Мля, я вчера полночи не спал, я убеждал себя, что смогу посидеть хотя бы долбаный час за одним столом с ее папой. Я смогу, ради Жени. И он сможет. Но не было и минуты, чтоб думая об этом меня не бил озноб. Поэтому я нечего не отвечаю другу. Не замечаю, как рукой переламываю ручку, и паста мгновенно пачкает все вокруг. Чтоб тебя налево.
- Чувак! – Костя резко отстраняется от парты. Все поворачивают в мою сторону головой.
- Егор, иди, приведи себя в порядок, - проговаривает Галина Васильевна устало, - Костя возьми тряпку и вытри со стола…
Ровно в шесть я стою на площадке этажом ниже и не могу нажать на звонок. Я знаю родителей Жени с детства, но ее отец. Только мысль о нем, заставляет напрячься все мои мышцы. Я слишком долго желал набить его рожу. И признаться честно, желание не исчезло. Дверь открывается и на пороге стоит Женя, складывает руки на груди и смотрит на меня.
- Тебя никто не заставит жениться, - проговаривает она и смотрит на мой нелепый букет роз, - проходи.
Я делаю шаг и встречаю в коридоре ее родителей. Улыбка с лица ее мамы мгновенно гаснет, она бледнеет. И я понимаю, что она знает.
- Егор? – она растерянно смотрит на своего мужа. Владимир хмурит брови. Одна Женя, ничего не замечая, улыбается.
- Сюрприз, - проговариваю я.
- Боже, что вы застыли, как восковые статуи? – возмущается Женя, берет мои цветы и буквально всовывает их маме в руки, - вы кормить нас собираетесь?
- Ох, да, – выдыхает ее мама, - прекрасные цветы, спасибо. Пойдемте в кухню, а то все остынет…
- Нет, - говорит ее отец, я вижу, как вытягивается его лицо, - мы не будем ужинать, этот молодой человек не сядет с нами за один стол.
