Мария бросилась к телефону, на ходу посоветовав хозяйке:
— Дышите глубже и медленнее. Помните, как мы с вами учили?
На какое-то время Донна осталась в комнате одна. Схватки участились, и она взмолилась:
— Господи, сделай так, чтобы все прошло нормально!
То ли ее слова были услышаны, то ли помогло правильное дыхание, но Донна почувствовала некоторое облегчение.
Вернувшись, Мария сообщила, что машина из клиники уже выехала за ней, и предложила спуститься вниз.
Когда, опираясь на ее руку, Донна, ступенька за ступенькой, преодолела лестницу, входная дверь распахнулась и вбежал Антуан.
Глядя на сосредоточенное лицо мужа, Донна едва удержалась от смеха. Создавалось впечатление, что это ему, а не ей предстояло лечь на родильный стол.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, переводя тревожный взгляд с нее на Марию и обратно. — В клинику позвонили?
— Все в полном порядке. Машина должна прибыть с минуты на минуту, — проинформировала его Донна. Осознание того, что он напуган в неменьшей степени, чем она, вернуло ей утерянные было уверенность и спокойствие.
— Я могу что-нибудь сделать для тебя, милая? — взяв ее за руку, спросил Антуан.
— Роди за меня, пожалуйста, — пошутила Донна, наблюдая, как на его лице возникает растерянность. Да, оценить ее юмор он сейчас явно был не в состоянии.
Раздался звонок в дверь — это прибыла машина из клиники, и Донна смогла полностью расслабиться. Теперь все будет хорошо…
— Милый, забудь все, что я тебе говорила о количестве запланированных мной детей. Боюсь, одного раза мне будет вполне достаточно, — заявила она Антуану, когда ее уже везли по коридору клиники в родильную палату.
Схватки возобновились еще в машине, и теперь разрыв между ними составлял не более трех минут. От обезболивающего укола Донна отказалась, опасаясь, что это может нанести вред малышу. Однако теперь думала, что такое решение с ее стороны было несколько поспешным.
— Ты справишься, милая, — успокаивающе внушал ей Антуан, идя рядом. — Вот увидишь, все будет хорошо. Я люблю тебя.
Как только они прибыли на место, он сделал попытку отпустить ее руку и остаться ждать за дверями палаты. Но Донна крепко вцепилась в него и, слегка приподнявшись, предупредила:
— Не вздумай оставить меня одну наедине со всем этим, Антуан Делорм. Я желаю, чтобы ты разделил со мной все: от начала и до конца.
После таких слов взгляд Антуана, устремленный на нее, сделался откровенно несчастным, но идти против ее решения мужчина не решился. Он безропотно позволил санитарам облачить себя в медицинский халат и последовал за женой…
Роды продолжались без малого два часа. Младенец был крупный, поэтому Донне пришлось приложить массу усилий, чтобы выпустить его в большой мир.
Антуан стоически переносил все ее проклятия, адресованные мужскому полу, в перерывах между потугами. Он позволял Донне терзать свою руку, дышал вместе с ней по системе: три коротких, один длинный, и беспрестанно нашептывал слова любви, от волнения переходя с английского на французский.
Именно под такое сопровождение родился Дерек Сэмюэль Антуан Делорм, громким криком заявляя о своем появлении на свет.
Приняв новорожденного из рук врача, Антуан нежно поцеловал его в сморщенное личико и передал Донне со словами:
— Смотри, любимая, это наш сын. Он хочет познакомиться с тобой.
— Мой малыш, — восторженно прошептала Донна, прикладывая его к груди. Больше она не смогла вымолвить ни слова. Ее глаза наполнили слезы безграничного счастья и радости…
Позже, когда ее с сыном оставили в палате одних, она сделала над собой усилие, встала с кровати и подошла к колыбельке, в которой спал новорожденный.
Убрав мешающие пряди волос с лица, Донна склонилась над ребенком и занялась тем, на что не решилась в присутствии Антуана. Ей хотелось отыскать в крохотном личике сына знакомые черты его отца.
Результаты пристального изучения ее несколько разочаровали. Несмотря на то что младенец был несомненно красив, ничто в его внешности не напоминало Сэма.
Немного раздосадованная Донна собиралась уже вернуться в постель, когда Дерек, сладко зевнув, заворочался… и открыл глаза.
Одного взгляда в эти окутанные серой дымкой горные озера хватило, чтобы она застыла на месте, затаив дыхание от внезапно охватившего ее счастья. У малыша были глаза Сэма!
— Я перехитрила судьбу, — прошептала Донна. — Теперь, где бы ты ни был, Сэм Джонс, у меня всегда будет живое напоминание о тебе: твой сын.
За дверью послышались осторожные шаги, и она поспешно улеглась в постель, притворившись спящей.
Сквозь полуопущенные ресницы Донна видела, как в палату вошел Антуан. Он бросил на нее внимательный взгляд, словно желая убедиться в том, что она действительно крепко спит.
Донна ловко изобразила ровное дыхание человека, погруженного в глубокий сон, между тем продолжая наблюдать за ним.
Антуан медленно приблизился к младенцу и, подобно тому, как она сама некоторое время назад, склонился над ним, пристально вглядываясь в его лицо.
Так длилось несколько минут. Затем он вынул малыша из колыбельки и, прижав к груди, тихо произнес:
— Отныне вся моя любовь будет лишь для тебя, Дерек. Ты никогда не узнаешь правды о своем отце, но я обещаю, что тебе не придется жалеть об этом. Я стану самым заботливым родителем и сделаю все от меня зависящее для твоего счастья.
Слова Антуана, сказанные ребенку, были так трогательно прекрасны, что Донна невольно улыбнулась. Ей захотелось подойти к мужу, обнять и выразить благодарность за любовь к ее сыну, но она сдержалась, не желая смутить его.
Еще немного подержав Дерека на руках, Антуан осторожно вернул его в кроватку и вышел так же тихо, как и вошел.
Донна расслабленно вздохнула, сбрасывая маску притворства, и задумалась. Дав мужу слово, что никогда не раскроет сыну, кто является его настоящим отцом, она навсегда отрезала себе все пути возвращения к Сэму… Впрочем, теперь, когда у нее есть ребенок, Сэм, даже испытывая к ней великую любовь, станет обходить ее стороной, уверенный, что она счастлива в браке. А между тем все обстояло совсем не так…
Конечно, более заботливого и нежного мужа, чем Антуан, трудно было себе представить, однако чувства, которые Донна питала к нему, росли скорее из благодарности, чем из страсти. А Сэм?.. Он навсегда останется ее самой горячей привязанностью.
Согласившись на замужество с Антуаном, Донна не сомневалась, что поступает правильно. Бренда была еще жива, и Сэм принадлежал лишь ей одной.
Но вот ситуация изменилась с точностью до наоборот. Сэм оказался свободен, а она, Донна, связана узами брака с другим.
