— Джонни, пожалуйста! — взмолилась Карен. — Сядь. Давай поговорим спокойно.
— Можешь считать, что уже поговорили, — ответил Джонни, и в глазах его замерцал недобрый огонек. — И еще советую узнать у принца Чарлза, может, он соизволит трахнуть тебя, если появится завтра у Дэвисов.
С этими словами Джонни вошел в дом, схватил свою одежду и прыгнул в автомобиль с откидным верхом, припаркованный во дворе у Карен. Он уже успел отъехать на полквартала, прежде чем она подбежала к входной двери.
Черт! Карен злобно стукнула кулачком по двери, а потом привалилась к ней спиной, как это делала во множестве фильмов Джоан Крофорд. Отчего это мужчины бывают лишь двух типов: или с хорошим большим членом, или умные? Размышления на эту животрепещущую тему прервал телефонный звонок.
— Да? — рявкнула Карен, схватив трубку.
— Это Карен Кролл? — осведомился кто-то вежливо тонким голосом.
— Да, она самая. Кто это?
— О, дорогая, может, прочтешь для меня отрывок из Геттисбергского послания[31].
— Да кто это, черт побери?!
— Ты так здорово исполняла этот отрывок на занятиях по технике речи еще в десятом классе, — сказала звонившая своим, уже нормальным голосом.
— Ида Гункндиферсон! — ахнула Карен. — Как поживаете?
— О, просто чудесно, дорогая! — ответила старушка. — Целыми неделями звоню и никак не могу застать тебя.
— О, я так страшно занята!..
— Хотела поздравить тебя с номинацией на «Оскара», а также рассказать, как протекает жизнь у нас, в твоих родных краях.
— Знаете что, Ида, — торопливо вставила Карен, — я с удовольствием поболтала бы с вами, но не могу. На ленч приглашены гости и…
— О, потрясающе! Кто будет?
Господи, как отвязаться от этой старой крысы?
— Я же говорю, — сказала Карен. — Очень хотелось бы поболтать с вами, но… О Боже, а вот и они подъехали! Том Круз и Николь Кидман. Только что прибыли, и я…
— Господи помилуй! Сам Том Круз с Николь Кидман!
— Да, и я должна угостить их ленчем.
— Тогда, выходит, все слухи о нем просто наглая ложь?
— Какие такие слухи?
— Что он обычно обходится без ленча.
— Нет, он здесь и голоден, как зверь, — сказала Карен. Она уже начала терять терпение.
— И чем же ты собираешься их угощать, если не секрет? Тем, что имеется в доме? — не унималась Ида Гункндиферсон.
— Очень жаль, что не могу продолжать нашу беседу, но в дом только что вошел Том Хэнкс с огромным сандвичем «субмарина». О, а вот и Кэрри Фишер с баночкой пикулей!
— Знаешь, мне так понравилась ее игра в «Непотопляемой Молли Браун»! Жаль, что ей не дали за нее «Оскара». Так и передай малышке Кэрри.
Карен продолжала перечислять несуществующих гостей. Похоже, ей самой ленч сегодня не светил.
Через затемненные стекла лимузина, в котором ехала Эмбер, дома и витрины Пятой авеню проносились словно в тумане. Блеск и роскошь этой улицы лишь усугубляли воздействие коктейля из наркотиков. Голова у Эмбер кружилась, перед глазами все плыло. Отель «Пирр» выглядел так, словно его целиком переправили из Франции через Атлантику, а «Плаза» напоминала гигантскую урну для мусора. Эмбер сунула в рот еще одну пластинку «Джуси фрут» и предложила жвачку Билли Уоррену. В течение трех последних дней они с Билли проживали в гостинице «Марк» на углу Мэдисон-авеню и Семьдесят пятой стрит — номер был любезно предоставлен Эм-ти-ви, на чьей церемонии награждения им предстояло побывать сегодня.
Но для этого сначала следовало прибыть в концертный зал «Рэдио-сити». Эмбер хотела отправиться туда пешком, но стала прилипать к каждой витрине на Мэдисон-авеню, и Билли счел более разумным взять машину. В таком состоянии Эмбер не добралась бы до «Рэдио-сити» и к рассвету.
С утра пораньше они курили травку, затем переключились на кокаин, иначе бы просто не хватило сил одеться. Перед самым уходом приняли по таблетке экстази и запили аперитивчиком — сиропом от кашля. И вот теперь совершенно счастливая и одурманенная Эмбер жевала «Джуси фрут» — с таким энтузиазмом, точно это тоже был какой-то наркотик.
— Слишком уж он чистый, этот гребаный город! — проворчал Билли, поглядывая в окно, что в других обстоятельствах было бы, разумеется, комплиментом в адрес мэра Нью-Йорка Рудольфе Джулиани. Однако подобно каждому истинному рокеру, взращенному на Курте Кобейне и Эдди Веддере, Билли органически ненавидел чистоту и всегда тосковал по грязи. Не далее как прошлой ночью после репетиции шоу они вместе с Эмбер прошлись по Мэдисон-авеню и перевернули все урны на протяжении пяти кварталов, а затем оба по очереди пописали в канаву. Ах, молодость, молодость!
— На вечеринке после шоу можно побросаться жратвой, — предложила Эмбер.
— Умница моя! — хихикнул Билли и слегка куснул ее за мочку уха.
Лимузин притормозил у парадного подъезда «Рэдио-сити», они вылезли из него. Целая армия полицейских удерживала фанов на безопасном расстоянии, за ограждением. Разгоряченные юнцы явились приветствовать своих кумиров.
— Билли, умоляю, Билли, плюнь на меня, плюнь! — верещала какая-то девица с серьгой в брови и вытатуированной на лбу надписью: «Гуманизм отсосет». Он подошел к ней, а Эмбер в этот момент увидела молодого человека, яростно размахивающего газетой.
— Эмбер, прошу, подпиши! Всего один автограф! — умолял он.
«Почему бы нет? — подумала Эмбер. — Ведь в конце концов именно эти люди покупают билеты». Ставя свою роспись, Эмбер мельком покосилась на газету. На первой странице красовался снимок ее матери, Шейны, в покрытом сальными пятнами купальном халате и с грязной желтой банданой на голове. Заголовок, помещенный над снимком, гласил:
«НИЩУЮ БЕЗДОМНУЮ МАТЬ ВЫКИНУЛА НА УЛИЦУ НАРКОМАНКА И КАНДИДАТ НА ПРЕМИЮ «ОСКАР» ЭМБЕР ЛАЙЭНС. СЕРДЦЕ НЕСЧАСТНОЙ ЖЕНЩИНЫ РАЗБИТО».
Кровь застыла у нее в жилах, перед глазами поплыли круги. Так эта тварь разболтала о ее тайне газетчикам! А уж те расстарались вовсю и расписали ее, Эмбер, как бессердечную змею, выгнавшую родную мать на улицу под воздействием наркотиков. Неплохой сюрприз, особенно перед вручением «Оскара». О Боже, до чего ненавистна ей эта старая грязная алкоголичка!
— А ты молодец, Эмбер, что выгнала эту кошелку, — заметил парень.
«О, если бы так же рассуждали и в Академии!» — с горечью подумала она. Но что сходит с рук с фанами, вовсе не обязательно понравится на Беверли-Хиллз. Скорее даже наоборот… Тут Билли схватил ее за руку и потащил к дверям.
— Что случилось, малыш? — спросил он. — Ты такая бледная.
