— Думаю, нам есть что обсудить.
Сандра отрицательно помотала головой и помрачнела.
— Не сегодня! Потом! Завтра! — прошептала она и поцеловала его еще раз.
Он продолжал обнимать ее, даже когда уснул, а она все лежала, ощущая рядом его тело, прислушиваясь к ровному дыханию. Старалась сохранить в памяти каждую черточку его лица, изгиб ресниц, ритм сердца.
Она лежала так до полуночи, а потом выскользнула из его объятий. Он только тихо пробормотал что-то и снова погрузился в сон, а она уже была в своей спальне — укладывала вещи, пыталась написать прощальную записку, но ограничилась лишь тремя лаконичными фразами:
«Так будет лучше для всех нас. Думаю, тебе надо еще раз поговорить с Николь. Свяжусь с тобой, как только смогу».
Она не знала, как подписаться, и не стала подписываться. Сложила листок, набросала его имя на оборотной стороне и прислонила листок к кофейнику, где Коннор сможет его обнаружить следующим утром.
А потом бесшумно закрыла за собой дверь. Консьерж вызвал такси, и Сандра велела везти ее в аэропорт.
В то утро она ничем не отличалась от рано вставших бедолаг, спешивших по делам в Финикс.
Графиня называла этот город колыбелью новых идей. Сандра надеялась, что и с ней произойдет что-то новое, но дни незаметно проходили, а она уже начинала сомневаться, что из пепла, в котором едва тлела жизнь, сможет когда-нибудь возродиться надежда. Возможно, думала она, когда подойдет время родов, она станет более энергичной и будет оптимистичнее смотреть в будущее. А пока что всего ее мужества хватило лишь на то, чтобы позвонить Мореа и попросить возобновить бракоразводный процесс.
Хартфорды волновались за нее. Миссис Хартфорд пичкала ее всевозможными блюдами, которые та имела несчастье когда-либо похвалить. Она бы, наверное, приходила по ночам к ней подтыкать одеяло, если бы получила на то разрешение.
После первой бессонной ночи Сандра переехала в комнату графини. И все же каждую ночь лежала без сна, ужасаясь тому, во что превратила свою жизнь. Теперь она понимала, что побудило ее просить развода. Ею руководило оскорбительное чувство неразделенной любви. Она не могла так жить: любить и не быть любимой. Она просто боялась, что однажды он бросит ее, как это сделал отец с ее матерью, и решилась сама спровоцировать разрыв. Это лучше, чем продолжать жить в неопределенности. Она понимала, почему была так щедра, когда делили имущество. Отдав Коннору контрольный пакет акций компании, Сандра тем самым давала ему свободу. Она отделила себя от компании, надеясь, что он скажет ей: «Дорогая, компания не имеет для меня значения, ты для меня так же важна, как и „Шервуд“. Даже больше…»
Но этого не случилось. Она отошла от дел, говоря всем знакомым, что хочет избежать стрессов на работе, обслуживая клиентов. Да, она хотела убежать! Но не от стресса, а от Коннора и от сознания, что никогда не будет так же необходима ему, как он ей.
До чего же глупо, подумала она, я имела все, чего только можно пожелать, но потеряла, потому что хотела большего.
У нее был Коннор, его имя, его клятва в верности. Но она хотела его любви — и отшвырнула все остальное, как будто это не имело значения.
А теперь у нее не осталось ничего.
День Святого Валентина неумолимо приближался. Это уже не день, отметила Сандра с отвращением, а целый праздничный сезон. Задолго до четырнадцатого февраля радио обрушивает на людей шквал праздничной рекламы — расхваливают цветы, конфеты и тому подобную чепуху. Целую неделю газеты пестреют объявлениями о лучших ресторанах и магазинах Финикса, и одна из телевизионных компаний каждый день передает интервью с десятью парами-долгожителями. Повсюду красные сердца и любовные песни. И дождь. Целыми днями.
— Не смей жаловаться на дождь, — раздраженно сказала Мореа, когда Сандра позвонила ей, — у нас в Денвере вообще метель. И я в гневе. Говорю тебе как друг: я на тебя сердита. Как ты смеешь оставлять такие сообщения на моем автоответчике и не перезванивать?
— Прости, Мореа, я просто устала.
— Ты согласилась помогать мне. Но даже не оставила номера телефона, не представилась моей секретарше…
— А как же ты меня нашла? Этого номера нет в телефонной книге.
— Да уж, поверь мне, это было нелегко. Пришлось звонить Коннору.
Сердце Сандры сжалось.
— Ты сказала ему, что я здесь?
— Как я могла? Я и сама не знала. Просто хотела попробовать. В любом случае, если Финикс первое, что мне пришло в голову, значит, и ему тоже именно Финикс придет в голову.
— Глупый вопрос, — призналась Сандра.
Разумеется, Коннору не составило труда догадаться, где она скрывается. А то, что он не последовал за ней, только доказывает, что ему это совсем не важно. Без нее они с Николь помирятся.
— А при чем тут развод? — Мореа вернула ее на землю своим вопросом. — Ты на этот раз действительно надумала разводиться? Если же это опять проделки влюбленных, то я…
— Совсем наоборот.
— Мне надо бы отказать тебе и не возвращаться к твоему делу больше никогда.
— Ну, Мореа, пожалуйста, мне нужен друг!
— Тебе известны все мои слабости, да? — вздохнула Мореа. — Мне кажется, что вопрос раздела имущества надо поставить первым. И также насчет алиментов.
— Нет, мне ничего не надо. Предложи Коннору тот же договор, что и раньше, и скажи, что я ничего не прошу.
— Ты что, Сандра, свихнулась от любви?
— Наоборот, думаю, что только начинаю приходить в себя.
Мореа издала невнятный стон.
— Сандра, твое имя сохранится в истории правосудия как имя одного из самых сложных клиентов, но не пытайся установить мировой рекорд. Ладно, я все организую, а ты сможешь подписать бумаги в пятницу вечером, на балу в День Святого Валентина.
— А теперь у кого крыша поехала? Если ты воображаешь, что я вернусь в Денвер на бал…
— Конечно, вернешься. Комитет постановил наградить тебя за распространение пригласительных билетов, а ты не явишься — хорошенькое дело!
Сандра бросила трубку и вышла на террасу. Дождь мельтешил перед глазами, а воздух был свежий и чистый и, пожалуй, теплый. Она с удовольствием вытянулась на шезлонге и наблюдала, как капли дождя скатываются по крыше террасы и падают в бассейн.
Хорошо, решила она наконец, я пойду на бал, раз Мореа настаивает, осчастливлю комитет, подпишу все бумаги и вернусь в Финикс. Я устрою свою жизнь. Пора перестать жалеть себя, пора подумать о ребенке.
Она не знала, с чего начать. Наверное, с приятного пустяка: прогулка, поход по магазинам, звонок подруге. Теперь в ее жизни начнется самая важная глава. И если она станет вести себя правильно, однажды к ней вновь вернется ощущение полноты жизни.
