— Ты, дочка, замужем или еще женихаешься? — чтобы заполнить ее, просто так полюбопытствовал милиционер.
— А что? — с усмешкой поинтересовалась Лиза.
— Уж больно ты хороша собой, — по-простому заметил мужчина, плавно остановившись на светофоре.
— А у вас что, на примете кто имеется? — не полезла за словом в карман Лиза.
— Ну, женихов-то у меня полно, только все не по тебе будут.
— Значит, правильно сделала, что выбрала сама, — отозвалась Лиза.
— Кого выбрала? — забеспокоилась Галина.
— Молодого, красивого, — пытаясь вновь перевести разговор в шутку, бросила девушка.
— Нет, правда, ты что, замуж выходишь? — разволновалась тетка.
После происшествия на даче они старались не оставаться наедине, чтобы избежать неприятного разговора. Вернее, Лиза всячески уходила от него.
— Угу, — односложно отозвалась племянница.
— Значит, на свадьбу зовешь? — ничего не подозревая, вмешался Василич.
— Да вот, как раз ждала, пока тетьгаль выздоровеет, а теперь вижу — поправка не за горами, так что приглашаю! — Она махнула рукой, не очень явно обозначая, кого именно приглашает.
Галина вся съежилась. Слова «за кого?» застряли у нее в горле, она боялась их произнести.
— И правильно делаешь, дочка, — похвалил пожилой мужчина, — плохо к старости оставаться одиноким. Опоры никакой. — Василич многозначительно посмотрел через плечо на Галину. Та густо покраснела.
«Ну и дела, — пронеслось в голове у Лизы, — еще не известно, кто замуж на самом деле из нас раньше выйдет. А впрочем, — подумалось ей, — все лучше, чем на Наталью ишачить, с детками ее нянчиться», — и, стараясь прогнать печаль с лица тетки, Лиза брякнула:
— Так что, тетьгаль, внучат тебе подбросить?
— Что ты, девочка! — не сомневаясь, что Лиза беременна от Любомирского, и не желая выяснять это при Василиче, всплеснула руками Галина.
— Сейчас с женихом познакомлю, — правильно поняв ее испуг, поспешила успокоить Лиза.
Завернув во двор, Василич чуть не наехал на овчарку Никиты. Джек, учуяв Лизу, на всех парах несся к машине. Вслед за ним бежал взмыленный Никита.
— Это он? — с сомнением в голосе спросила Галина.
— Он, он, сосед мой, Никита, — бросила на ходу Лиза и выбралась из машины.
Пес кинулся к ней с радостным лаем.
— Ник, помоги тетю Галю до лифта довести, — позвала девушка. — И покажи наше приглашение в загс, а то она мне не верит.
— Здрасьте! — Никита протянул руку Галине, но, поняв, что она еще не твердо стоит на ногах, тут же подхватил ее вместе с подоспевшим Василичем.
— Осторожно, молодой человек, — рыкнул на него милиционер. — Галина Сергеевна еще очень слаба.
— Извините, — смутился Никита, и они с Василичем буквально поднесли Галину к лифту.
Тете Гале предстояло жить в Лизиной комнате, которая буквально сверкала чистотой.
— Ну, постарались! — оглядывая освобожденную от всякого хлама обитель племянницы, удивилась тетка. Вечно не прибранные книжки, кассеты, ручки — все это было спрятано с глаз долой.
— Мам, она себе мильтона склеила, — с порога заявила Лиза и подморгнула тетке.
— Милиция в наше время не бедна! — похвалила выбор Татьяна.
— Что ты выдумываешь, — смутилась женщина, — просто человек спас меня, вот и решил… — Она замолчала, обдумывая, как объяснить поступок Василича.
— Это он там к «Волге» вышагивает? — бросив взгляд в окно, уточнила сестра.
— Он-он, — подтвердила Лиза.
— Вполне, — протянула Татьяна. — И усы хоть куда. Обожаю мужиков с усами.
— Самостоятельный, — копируя по тону Василича, пробасила Лиза, и все трое расхохотались.
— Лиз, кто это — Лобов, а?
— Звонил?
— Да… — отозвалась мать. — Фамилия мне уж очень знакомая… — Она собиралась продолжить разговор, но Лиза кивнула в сторону тетки, давая понять, что поговорит с матерью позже.
Взбивая на софе подушки, чтобы Галине было поудобнее, она вдруг спохватилась:
— Мама, тебе при уборке коробка со старыми кассетами не попадалась? Я что-то их давно не вижу.
— Не помню. А, кассеты с фильмами? — Татьяна возилась на кухне, разогревая обед.
— Да у меня разные были. Сначала они тут на полочке стояли, а потом я их решила в коробку убрать. — Лиза заглянула под шкаф в надежде найти пропажу.
— Может, я их кому-нибудь посмотреть одолжила?
Голос матери с кухни заставил Лизу оцепенеть.
— Кому ты их могла одолжить?
— Да какому-нибудь ухажеру своему могла. Папочка твой недавно вот объявлялся, тоже половину забрал.
— Ты не говорила, что он приходил.
— Да ты как раз в отъезде была.
— И ты ему кассеты давала? — не поверила Лиза. — Ему-то они зачем?
— Не знаю, — беззаботно отозвалась Татьяна, — но я могу у него назад попросить, только ты скажи, что именно ищешь?
— Так, ничего, — глухо пробормотала Лиза и, взяв стремянку, упрямо полезла на антресоль.
— Там нет, — увидев, как дочь вытаскивает чемоданы и сумки, заверила мать. — Ну объясни ты, наконец, какой тебя фильм интересует, может, я вспомню?
— Кассета с красной этикеткой и надписью.
— И что было написано?
— «Игра».
— А… этот… — Татьяна развела руками, давая понять, что кассеты уже нет.
Лиза покачала головой.
— Это, мамочка, не фильм, а крутой бизнес!
Дом Лиса не походил на особняк Любомирского. Расположенное в престижном районе столицы малоэтажное строение из светлого кирпича утопало в зелени. Хотя в нем и обитала не одна семья, квартира чиновника высшего ранга выглядела намного богаче жилища бизнесмена. Антикварная мебель и картины напоминали Лизе дедушкин кабинет.
Стены, обитые шелком, фарфоровые статуэтки и вазы из малахита создавали впечатление маленького музея. Но, несмотря на разноцветье и, казалось бы, несочетаемое соседство, все здесь говорило об изысканном вкусе хозяина.
Дедушка научил ее разбираться в искусстве. В тяжелые для них с мамой времена, подыскивая покупателей для дедушкиного антиквариата, Лизе пришлось закрепить уроки. Она ориентировалась в ценностях неплохо.
— Оригинал? — всматриваясь в портрет, написанный Крамским, уточнила Лиза.
Хозяин многокомнатной квартиры в шелковом халате и тапочках, теперь уже не стесняясь своего домашнего вида, удивленно вскинул брови:
— Разбираешься?
— Дедушка любил живопись, занимался антиквариатом, — объяснила Лиза, — меня научил.
— Тебе нравится Крамской? — решил проэкзаменовать ее Лис.
— Кое-кто считает его скучным, потому что он долгое время занимался ретушированием фотографий, а затем по заказу Румянцевского музея написал более сотни портретов, растрачивая себя и свой талант.
