- Господи, какая же ты красивая.
Тот особенный, чуть хриплый от желания голос, от которого все внутри сначала замирает, а потом отзывается сладкой дрожью.
Мы выпили всего по бокалу вина, но ожидание опьяняло гораздо сильнее. Время остановилось, стало густым и плотным, как воздух, который застревал в горле. Короткий выдох - и еще более короткий вдох, похожий на всхлип. Я смотрела из-под ресниц, как Кирилл расстегивает рубашку, снимает джинсы.
Встав на колени, я прижалась к нему грудью, тонко и остро коснулась кончиком языка одного соска, потом второго. Его пальцы зарылись в мои волосы на затылке, но тут же опустились, нащупывая застежку на спине. Мои - чуть задержавшись на его бедрах, пробрались под резинку, потянули ее вниз. Но когда он снимал с меня то, что еще осталось, это было уже не просто торопливое действие - ну же, быстрее! Нет, это была долгая и томительная ласка. Я раскрывалась, тянулась навстречу его рукам и губам. Навстречу взглядам - осязаемо горячим, проникающим вглубь, как его язык и пальцы.
- Подожди!
Тяжело дыша, Кирилл потянулся к тумбочке, открыл ящик, но я остановила его.
- Можно мне?
Его губы дрогнули, глаза чуть расширились. От удивления или от нетерпения? Он едва заметно кивнул и вложил мне в руку скользкий квадратик. Я посматривала на него снизу вверх, словно дразнила, он наблюдал за мной - и это заводило еще больше.
Подсунув руку под поясницу, Кирилл вошел - сильно, глубоко, и я обхватила его ногами вокруг талии, еще теснее прижимая к себе. И все исчезло. Только мы вдвоем, глаза в глаза, полностью растворяясь друг в друге. И перед тем как мир поглотила ослепительная вспышка, я еще успела подумать, что ждала именно его. Не только эти недели - всегда.
Кирилл
Судя по свету, который пробивался сквозь шторы, было еще очень рано. Вряд ли больше шести. Когда ж мы уснули-то? Словно вообще не спали. И ведь ни в одном глазу, подорвался даже раньше обычного.
Лена едва заметно улыбалась во сне, положив голову мне на плечо. Такое выражение я видел иногда у Ксю: счастливое, безмятежное. Наверно, снилось что -то очень хорошее. Я осторожно высвободил руку, и Лена повернулась на другой бок, проворчав что -то. Затопило такой нежностью, что защипало в носу. Но сквозь нее пробивалось желание - еще сильнее. От одной мысли о том, что было ночью.
Все оказалось так, как я хотел - и даже более того. Да, что-то пока наугад, на ощупь, как разведка боем. Не до полной гармонии. Но я не сомневался, все будет, потому что ни в ком еще никогда не видел такой готовности идти навстречу. Хоть я и не был по натуре бабником, женщин за семнадцать лет набралось немало. И ни с одной не получалось такого отчетливого «мы». Пусть пока только в сексе. Но я надеялся, что будет и во всем остальном.
Мгновенные яркие вспышки... Ее приоткрытые губы, испарина в ложбинке груди, кожа под пальцами - гладкая, как шелк. Сводящий с ума запах. и вкус.
Обнять ее сейчас, прижать к себе. Взять - вот такую, мягкую, теплую, сонную.
Нет, пусть поспит еще немного. Кофе в постель и секс потом - что может быть лучше? На работу нам обоим надо, но не строго к девяти ноль-ноль. Начальство не опаздывает, начальство задерживается. А у Лены вообще скользящий график. Конечно, лучше было бы не вылезать из постели весь день. И всю следующую ночь. Ничего, и это будет. Впереди выходные.
Я осторожно встал, нашел на полу трусы, накинул рубашку. Телефон мигал желтым глазком - сообщение. Прихватив его, я вышел на веранду, сел на качели.
Над озером стелился туман, утренний холодок пробрался под рубашку - кожа пошла мурашками. И внутри вдруг тоже все отозвалось холодом, словно от дурного предчувствия.
Разблокировав экран, я открыл Вайбер. Дима: «Извольте радоваться». И файл-приложение.
Вчера, после разговора с Дарьяловым, я вызвал его к себе и озадачил. Консультанта Макса мы с Любой пытались найти еще в мае, когда она подкинула мне сомнения насчет Лены и Вадима. Я заставил ее прошерстить те самые «внешние консультации». Но тогда мы уткнулись в тупик. Переводы шли на счет ныне несуществующей юридической фирмы, от нее за полгода и следов не осталось. Во всяком случае, таких, за которые можно было уцепиться. Но сейчас это стало более чем актуально, и я попросил Диму заняться. На то, что мне казалось невозможным, ему понадобилось меньше суток.
Результаты своих раскопок он свел в небольшое досье. Открыв его, я почувствовал, как холодок внутри превратился в огромную ледяную глыбу. Сначала Люба зацепила ненароком, а потом и я сам. Вот только отмахнулся от своих подозрений, потому что очень уж не хотелось в это верить. Нет, об Ирине, Лениной подруге я вообще подумал всего лишь раз, мимоходом. Но подозрения насчет самой Лены окончательно ушли. да, только вчера. Когда подписал договор. Не зря же вечером я рассказал ей обо всем. И даже на лицо ее в тот момент не смотрел. То есть смотрел, конечно, но. не всматривался.
«Ирина Ивановна Касатонова, - было написано под фотографией. - Юрист, бизнес-консультант». И дальше всякие персональные и профессиональные данные. Всего страничка.
Дядька мой в Чечне потерял ногу. Напоролся на мину. Рассказывал, что в первый момент даже боли не почувствовал, только сильный рывок. Похоже, сейчас со мной было то же самое.
Этого не может быть. Даже если и так, Лена все равно ни при чем. Это все совпадения. И ресторан, и выставка, все. Она наверняка даже ничего не знает.
Она не может не знать, возразил трезвый холодный голос. Ресторан - скорее всего, совпадение. Выставка - нет. Рассказала обо мне подружке, та вспомнила. Придумали такую якобы случайную встречу. Зачем?
Ладно, допустим, зацепило, что я телефон не попросил. Допустим. И все эти глупости, которые мы с Любой наплели насчет Вадима и двух Елен, и мои сомнения на ее счет. Пусть все это мимо кассы. Но она знала - и молчала. Прикрывала подружкину жопу. Даже вчера промолчала, когда сам бог велел рассказать.
Ковалев, да ты реально любимчик фортуны. Нашел после стольких пустышек женщину, от которой голову потерял. Да что там, влюбился по уши. И такой облом. Такой полет фанеры над Парижем. Твою ж налево...
- Ты здесь?
Дверь открылась, Лена вышла, закутанная в покрывало с кровати. Села рядом на качели, прислонилась к плечу.
- Доброе утро, - я поцеловал ее, хотя внутри все рвалось на части. - Ты чего подскочила так рано? Я тебе кофе хотел сварить.
- Кофе в постель - мурр! - улыбнулась она. - Кофе и секс. Извини, могу вернуться обратно. Ты ранняя птица, да? Всегда так встаешь? А я вот сова. И как мы будем с тобой стыковаться?
Я пробрался рукой под плед, провел по ее спине. Сами собой всплыли строчки из какой-то давно забытой книги:
- Моя долгая боль, моя рябиновый сон,
О тебе, улетая, грустят журавли.
На границе миров и на стыке времен На мгновение крылья две птицы сплели.
- Как красиво. И как печально, - вздохнула Лена. - Что это?
- Не помню.
- Я не хочу, чтобы только на мгновение!
Она обняла меня за шею. Плед сполз, обнажив грудь. Закружилась голова.
Махнуть на все рукой, обо всем забыть...
Рывком посадив к себе на колени, я посмотрел ей в глаза.
- Лена, есть вещи, которые надо говорить сразу. Мы еще на берегу. Еще не поздно.
Скажи сейчас, умолял я ее мысленно. Что бы там ни было, скажи сейчас. Неважно, что это, только скажи.
По ее лицу пробежала тень испуга. И снова я узнал одно из фирменных выражений Ксю. Когда она врала, но понимала, что я ей не верю.
Секунда, две, три.
- Ладно, не бери в голову, - я заставил ее встать и поднялся сам. - Мне сегодня пораньше надо на работу. Пойдешь в душ? Там полотенце чистое на сушилке. А я пока приготовлю что-нибудь.
- Давай я приготовлю, - предложила она. - А ты иди мойся. Я потом, быстренько.
Пар в потолок. Крупные капли на запотевших створках душевой кабины. Колючие струйки в лицо. Это не слезы, это просто вода. И не сердце давит - просто. межреберная невралгия. Или изжога. От кислотных баб. Со мной все нормально. Ничего не было. Ничего не будет.
