— И? Что намерен делать? — интересуется деловитым тоном, явно поменяв вектор настроения.
Зараза! Главное, еле прячет ухмылку в уголке рта, пытаясь скрыть довольное выражение лица.
— Все, что делал раньше, — пожимаю плечами, не собираясь делиться своими планами по завоеванию крепости.
— Наглости тебе не занимать, смотрю, — усмехается. — Только в этот раз не рассчитывай на легкую победу, Гордеев.
— Посмотрим, Кошкина.
— Какая я тебе Кошкина? Совсем что ли?! Я давно уже к семейству кошачьих не имею отношения, — возмущается Александра.
— А-а, ну извини, не знал.
— Вот! И о Ксюше тоже не знал, а Вася ведь тебе многократно об этом писала, — не преминула уколоть и посыпать соль на рану.
— Хватит! Еще успею порефлексировать на этот счет.
— И все-таки, может поведаешь, что это тогда было? — прищуривается, цепко отслеживая мою реакцию.
— Подстава. Мне еще предстоит разобраться с этим, — отвечаю предельно лаконично.
А что тут ответить? Самому бы понять, что за пиздец случился в нашей жизни.
Думал, только отжатие бизнеса и предательство жены, испугавшейся проблем… А оказалось, что только показалось. Схема гораздо серьезнее и хитровывернутее.
— Ладно, зятек. Второй шанс на то и дается, чтобы человек либо полностью реабилитировался, либо окончательно пал в глазах простившей стороны.
— Благословляешь типа? — хмыкаю.
— Типа счастья сестренке хочу. Настрадалась она из-за тебя, — режет без ножа прямо. — А тебе все шуточки.
— Да какие тут шутки? — глотаю очередной спазм в горле.
— И племяшке папаша нужен, как ни крути, — добавляет она. — Кстати, ты хоть её кормил?
— Разумеется, за кого ты меня принимаешь?
— За мужика обыкновенного, — заявляет прямолинейно, без обиняков, что конкретно меня коробит.
Все мы в душе мним себя необыкновенными, а тут словно с дерьмом смешали.
— Ты на чем?
— На Васькиной машинке. Да, думаю, подгоню ей ласточку, а то, как же она без машинки собственной.
— Здесь останешься или к родителям вернешься? — непрозрачно обозначаю свой интерес, игнорируя откровенную шпильку.
— К родителям вернусь.
— Сейчас Ксюша проснется, я вас отвезу, — предлагаю ей. Только это…
— Что?
— Боюсь, дочь будет не согласна на бабушку и дедушку. А мне, сама понимаешь, надо серьезно поговорить с её матерью.
— Ну, да, ну да. Сделаю вид, что поверила про разговоры. Цветочки прикупить только не забудь, и ресторан организовать.
— Спасибо за совет, — поблагодарил почти искренне.
Букет с васильками и фрезиями лежит на заднем сиденье авто. Столик в панорамном ресторане у смотровой площадки на набережной забронирован.
Только настроился на романтический лад, и надо было Чертику все испортить.
Пауза конкретно затянулась, а я не спешу с ответом, гася навеянные неприятные воспоминания. Вот же! А ночью, на балконе было легче откровенничать, чем сейчас.
— И что молчишь? Что-то украл, кого-то убил? — не выдерживает Василиса, атакуя вопросами.
— Всего лишь дорогу перешел нехорошим дядям. Хорошего же ты обо мне мнения, — не могу сдержать упрека. — Я не сидел в тюрьме, как таковой, потому что не был осужден.
— Про мнение, тебе ли судить? — кривит с горечью губы, заметно выдыхая.
Неужели и правда думала, что я зэк?
— Помнишь мы как-то рассуждали о степени доверия? Мы все обнулили, обоюдно. Боюсь, что безвозвратно.
— А ты не бойся, чертик. Даже твоя чумовая сестра подарила мне второй шанс, — взял ладошку Василисы, погладил большим пальцем по запястью, вызывая очаровательные мурашки на её коже.
Приятно, что она позволила, не сбросив мою руку.
— Куда мы едем? — нахмурилась, заметив, что я не свернул на мост в сторону её дома.
— В ресторан. Поужинаем?
— Егор, — качает головой. — На самом деле, я ни то, что говорить, я и есть сейчас не смогу. Засыпаю на ходу, — не оправдывается, нет, просто доводит до сведения.
И я прекрасно её понимаю, у самого недосып хронический. Однако, возбуждение бодрит не по-детски, поэтому все-таки рассчитываю, что мой чертик тоже немного вдохновится.
— Вася, ты откровенно голодна…
Бьет по мне острым взглядом, наверно, поняв превратно мои слова или услышав подтекст.
— Наверняка не обедала, — пытаюсь сгладить, откровенно улыбаясь от её реакции.
— Тем более, — ворчит показательно. — Сам знаешь, что ужин не лучшая идея. А голодовки полезны иногда для организма.
— С утра ела?
— Да.
— Вот если бы голодала целенаправленно и с утра, тогда, да, без вопросов. А так, извини, придется тебе скрасить мой вечер своей неземной красотой. Заодно и поговорим, наконец, нормально.
— Гордеев, все те же схемы, да? — усмехается. — Пришел, увидел, победил?
— Тебе, по-моему, нравилась моя инициативность и настойчивость.
— Ага. Учитывая, что я первая тебя склеила по пьяни.
— Не наговаривай на себя, милая.
— И сама предложила упрощенку, — продолжает каяться с ехидством.
— Потому что, умница.
— Как показала практика, как не стели соломку, все равно поскользнёшься.
— Не песимизди, Чертик. Все будет хорошо. Посмотри назад, там для тебя есть кое-что.
— Что?
— А ты глянь.
Ожидаемый возглас восторга таки раздался. А ведь Вася пыталась оставаться хладнокровной и со скепсисом повернула голову, чтобы посмотреть на заднее сиденье.
— Божечки-ёшечки, какая прелесть! — всхлипнула, зажав рот рукой. — Егор, так нечестно! — глянула на меня с укором и радостью одновременно. — В этом ты весь. И хорошо, что ты не смог по-человечески его подарить.
— В смысле, по-человечески?
— Не встретил у проходной сразу с букетом, — охотно пояснила она. — Жалко бы было такую красоту портить об твою наглую моську.
*Горгоновна — Производная от отчества Георгиевна и Горгоны медузы.
Глава 17
Василиса
Ощущение полета и счастья. То ли сон, то ли явь. Это был пятый день нашего знакомства и совместного проживания. Качели на Маяковской и раннее солнечное летнее утро. Не помню, чья была идея: моя или Егора? По-моему, все-таки моя. Егор только пофырчал на счет несерьезности всей этой затеи, когда я озвучила сие желание.
Еще бы. Кому охота выбираться из уютной постели, пусть даже с вовсю перекрученными и смятыми простынями, после секса? Ага, дураков нет. Только мы вдвоем придурочные на одной волне эйфории. Мне на работу и ему тоже. Но разве это помеха? Отоспимся в следующей жизни, а пока надо ловить момент.
— Пошли, Чертик. Говорил же, никого не будет. Давай, давай, — подгонял Гордеев.
— Ух ты! Всегда хотела на них покататься. Но всегда было занято, — улыбнулась, поспешив за ним следом. — Егор, ты супер!
— Я знаю, — кивнул он, приняв мой комплимент, как должное.
Вот же самоуверенный тип.
Он крепко держит меня за руку, устремляясь к намеченной цели. Присаживается сам, помогает присесть мне по соседству на сидении, отталкивается ногами, раскачивая конструкцию и устремляя нас вверх. Назад, вперёд. Давно забытое ощущение из детства.
Черт! Иногда так приятно поддаваться своим желаниям и впадать в состояние ребенка, что ни говори.
Во вторник мы заглянули в ЗАГС, хоть я и до последнего не верила. Подумать только! В субботу уже роспись, а у меня ни платья, ни туфель. Разве это главное? Можно и в джинсах.
— А-а, держи меня, Егор! — воплю я, кода особенно высоко подлетаем.
— Держу, Васька, — смеется он, прижимая меня к себе правой рукой. Левой же крепко держится за железную цепь качели.
После мы шли прямо по Садовому до моей работы на Смоленской, оставив Форд Егора далеко позади.
— Надо будет когда-то обсудить наши вкусы.
