отдавая Платону шоколадное яйцо. Мне досталась огромная белая шоколадка с миндальными орешками и коробочка со сливочной помадкой.
— Утром ты говорила, что хочешь, — пояснил он на мой немой вопрос.
— Спасибо. — Надо же, не забыл. – Открой дверь. – Теперь он посмотрел с вопросом. – Открой дверь, — повторила и, когда замок щёлкнул, вышла на улицу. Несколько глотков свежего воздуха помогли справиться с подкатившей тошнотой. Обойдя машину, я открыла переднюю дверцу и кинула рюкзак на сиденье. Сама села рядом и пристегнулась. Посмотрела на Дмитрия.
— Не надо врать, — очень тихо, почти одними губами, чтобы не услышал Платон, — что ты взбесился только потому, что вы не должны были встретиться.
Он откинулся на спинку. Потёр переносицу.
— Она – моё прошлое, — сказал через некоторое время. – Что ты хочешь услышать? Что мне всё равно?
Услышать это я не хотела. Я хотела, чтобы ему действительно было всё равно. Только всё равно ему не было.
— Поехали домой, Дим, — попросила спокойно. – Оставим ужин на другой день. Ничего хорошего сегодня из этого не получится.
Он долго смотрел на меня. Я на него. Потом открыла помадку, вытащила три. Одну отдала Платону, вторую оставила себе, а третью подала ему.
— Поехали домой, — дотронулась до его ноги. – Пожалуйста.
Дмитрий завёл двигатель. Положил помадку на приборную панель перед собой и вывернул руль. Хоть он не ответил, мне стало ясно, что ресторан с открытой верандой откладывается. Победой это не было, но мне стало спокойнее. Не потому, что из ужина не получилось бы ничего дельного, а потому, что Дима меня услышал. Потому, что понял меня.
Глава 11.1
Дмитрий
Чёрт! Это была Кристина.
В первые секунды подумал, что рехнулся. Но нет. Кристина, чтоб её. За время, что я её не видел, она нихрена не изменилась. Только стала, пожалуй, ещё привлекательнее. И это раздражало. При всём, что я делал для неё, она оставалась закрытым бутоном розы, а с Агатовым раскрылась.
В моих планах не было свиданий с ней ни при каких обстоятельствах. Прощальная записка, которую я оставил вместе с документами, поставила точку для нас обоих. Но она стояла в считанных метрах от меня, и поделать с этим было уже ничего нельзя. Быстро же Агатов заделал ей пузо. Сукин сын. Хотя он и в первый раз справился отменно.
Ещё и Вероника. Девчонка поглядывала на меня с подозрительностью, вынюхивала что-то. Снова сочинила себе историю?
— Уснул? – спросил, когда она, выключив ночник в детской, беззвучно закрыла дверь.
Вероника кивнула. Глянула на меня исподлобья и пошла в кухню.
Да мать её за ногу! В каждом взгляде чувствовалась недосказанность. Даже позвякивание ложки о чашку было наполнено недовольством.
— Будешь чай? – включив чайник, повернулась она ко мне.
Я едва не заскрипел зубами. Как у баб получается совершенно не имеющим отношения к делу вопросом продемонстрировать, какое мужик дерьмо?! То есть какое в данном случае дерьмо я.
— Давай, говори, — подошёл к ней и, взяв за плечо, развернул. – Ты же хочешь что-то сказать? Говори.
Она упрямо поджала губы. Вывернулась. Мне-то казалось, в машине мы всё выяснили и проехали. Чёрта-с-два! Ложечка снова застучала о чашку, чайник зашумел громче.
— Ты не ответил. Будешь чай?
— Какой, нахрен, чай, Ника?! – на сей раз схватил девчонку крепче.
Вырваться ей не удалось. Её деланное «всё хорошо» продержалось буквально несколько секунд. Голубые глазища сверкнули колким льдом, крылья носа дрогнули. Наградив меня сердитым взглядом, она дёрнула рукой уже из чистой вредности. По нервам шарахнуло. Мало мне встречи с женщиной, из-за которой я едва не сыграл в ящик по-настоящему!
— Что ты хочешь?! – выпалила она. – Я, по-твоему, дура?! Не заметила, думаешь, как ты на неё смотрел?!
— Да как я, чёрт подери, на неё смотрел?!
— Как не смотрят на женщину, до которой дела нет!
— Она – прошлое, повторяю тебе! – зарычал, чувствуя, как начинает долбить в висках. – Я прожил с ней шесть лет, Ника! Как я должен был на неё смотреть?!
— Понятия не имею! Но не так, как смотрел ты!
Оставалось только крепко выматериться сквозь зубы.
Ника всё-таки высвободила руку. Но не отступила ни на шаг. Зря я попросил её оставлять волосы распущенными. Шелковистым золотом они лежали на её плечах, обрамляли лицо, подчёркивая глубину глаз. Пах напрягся. Снова это проклятое желание свернуть ей шею и вместе с этим поиметь так, чтобы из башки вышла дурь. И из её, и из моей собственной.
— Скажи ещё, что ты не вспоминал её с тех пор, как мы встретились! – Она отшвырнула чашку. Ложка зазвенела, прокатилась по раковине. Этот звон смешался со звоном голоса Ники: — Скажи, что ничего не осталось! Что ты ни о чём не жалеешь! Что увидел её сегодня и тебе было всё равно!
— Не было мне всё равно! – гаркнул, едва сдерживаясь, чтобы не припечатать её к стене. – Наша жизнь с Крис стала ошибкой длиной в шесть лет! Каждый день — хренова ошибка! То, что было с ней – этап, который был и прошёл, Вероника. Прошёл!
— По тебе не заметно, — огрызнулась она. Хотела было отойти, но я поймал её.
Толкнул к холодильнику.
— А что по мне заметно? – опёрся на согнутую в локте руку. – Что я осёл, умудрившийся после одного неудачного брака найти в Богом заброшенной дыре малолетку? Осёл, который был не способен вычеркнуть эту малолетку из памяти и заняться своей жизнью? Да, блядь, Ника! Я осёл! Вместо того, чтобы спокойно жить, я сделал всё, чтобы ты была моей. Чёрт возьми! Я женился на тебе!
— Женился?! – запальчиво толкнула она меня. Отойти я и не подумал. Дышал ею, прижимался к
