Она обхватила меня за шею и подалась вперёд.
— Дима, — моё имя на выдохе. Её пальцы у меня в волосах.
Как я продержался эти две недели, хрен знает. Но как бы ни хотел я сделать её своей, что-то останавливало. Теперь не останавливало ничего.
Убрал волосы с её лица, пальцами провёл по бровям, по носу. Опустил руку вниз.
— М-м-м, — застонала она, открываясь мне навстречу. Влажная. Приласкал лепестки нежной плоти и поднёс пальцы к губам. Влажная и вкусная.
Вероника задышала чаще, в глазах её появилось смятение. Медленно я облизал пальцы. Её смущение было таким же возбуждающим, как и вкус.
Прижался губами к шее, прихватил кожу. Поцелуй между грудей, в живот. Она вздрогнула, только я, разведя её бёдра шире, лизнул между ног. Блядь! Думал, что хотеть сильнее уже невозможно. Возможно. Пробовал её, вдыхал и хотел ещё. Всю её хотел.
— Не надо, — она попробовала свести ноги. Коснулась моих волос.
Я обхватил её задницу и прижался ртом. Языком по лепесткам, по клитору. Лизнул у самого входа и опять чувственный бугорок.
Инстинкты взяли своё. Она боролась с собой, но протяжный стон стал свидетельством капитуляции.
— Не надо, — как в бреду. Только сдвинуть ноги она уже не пыталась. Выгнулась в спине и развела бёдра шире.
Держаться не было сил. Ещё немного, и я кончил бы, не успев начать. Поцелуями поднялся по её животу к груди, прихватил сосок. Навис над ней и подался вперёд. Зрачки её расширились, глаза распахнулись. Поймал её руку, припечатал к постели
Застонав, Ника хватанула ртом воздух. Снова выгнулась, подалась бёдрами вперёд. Моя бы воля, сорвался бы, но этот вечер, этот момент хотелось растянуть.
Не двигаясь, я вглядывался в её глаза, её лицо. Приглушённый свет делал её похожей на принцессу. А может, на дорогую шлюху, хрен знает. Одно было ясно – кем бы она ни была в моём воображении, она принадлежала мне.
— Скажи, что в твоём сердце только я, — прошептала она, высвободила руку и прижала к моей груди.
— Только ты, — перехватил снова и подался назад. И в неё до упора, всё так же глядя в глаза-озёра. – Только ты, девочка.
Она тихонько всхлипнула, схватила меня за плечо свободной рукой и подставила губам шею. И всё сорвалось. Покусывая, я стал быстро и ритмично входить в неё. Толчок за толчком, натягивая жилы до предела. Если бы не трахнул её сегодня, сдох бы. Да я и так сдох – без неё, до неё.
Сдох, а с ней воскрес.
— Только ты, — сипел, обезумев. – Только ты, малышка.
Ноготками она царапала мои плечи. В ушах стоял сплошной гул, ноздри щекотал её запах. Губами по шее, по ключицам, по скуле. Языком и опять губами. Мышцы выкручивало. Ника стонала всё чаще и чаще, хваталась за меня, подавалась вперёд. Я ловил её выдохи, рычал какие-то бредни и имел её. А когда смотрел в её глаза понимал – кранты. И если не с ней, то уже никак.
— Ты не бумажник у меня украла, — взяв за волосы, склонился и просипел в её губы. – Ты сердце у меня украла, Вероника.
Она громко застонала. Потянулась ко мне.
Целуя, я вошёл в неё до упора. Языком к её языку, бёдрами навстречу. Она задрожала. Дотронулась до моего лица, шевельнула губами и запрокинула голову. Дрожь стала сильнее, мышцы вокруг члена стали сжиматься.
— Воровка, — в губы.
В неё до конца. Желание до звенящих нервов и…
— Моя воровка, — сипом, ловя её вскрик.
Разрядка была такой, что поплыло перед глазами. Взмокший, прижался к её лбу.
Она постанывала подо мной, стискивала собой.
Потихоньку назад и вперёд. Продляя одно на двоих удовольствие.
— Твоя воровка, — подушечки её пальцев у меня на скуле, на виске. – А ты… Ты просто мой. Ясно? Ничей больше, только мой. И если она попробует… Пусть только попробует.
— Тс-с-с, — прижал её руку к щеке.
Ресницы Вероники дрогнули. Она приподняла веки. Я поднёс к губам её руку и поцеловал пальцы.
— Только ты, девочка. Запомни – только ты.
Вероника
Обёрнутое вокруг бёдер полотенце не скрывало ничего. Вообще ничего. Дмитрий перехватил мой взгляд.
— Ты настаивала на чае, — поставил на тумбочку поднос.
Я посмотрела на него, снова на Диму. Не было его минут пятнадцать, а я успела соскучиться. Глупо, наверное.
— Тебе хорошо? – подтянула
