них что, один преподаватель по русскому языку, что ли, был? Как с одного словаря слова учили.
– Пардоньте, если я что-то не то сказал. – Ха-ха… он ещё и под француза косит!
– Ничего, всё нормально. Я уже привыкаю. – Ага, привыкаю. Ещё немного, и я заговорю как эти мужчины один в один. И что значат его слова: «Вы теперь его тёлка»? То есть за своё спасение я ему чем-то обязана? Даже страшно теперь подумать, как мне расплачиваться за всё это.
– А можешь мне рассказать про покойную жену Андрея? – На мои слова мужчина выровнялся и, как-то нелепо закашлявшись, начал активно дочищать картошку. Видимо, на всех них эта тема болезненно влияет. Почти так же с утра отреагировал и Фил, когда вспомнил эту девушку. Что же с ней случилось на самом деле? И кем она была для всех этих мужчин?
– Даша хорошей девушкой была. И вы меня простите, но если хотите что-то о ней узнать, то вам лучше это у Беркута спросить.
– Хорошо. – После этого вопроса у нас как-то не задалось общение. Мы просто молча стояли, и каждый делал свою работу. Но наше молчание прервала телефонная трель, которая раздалась из моей сумочки.
Я положила нож на стол и, вытерев руки о фартук, пошла в прихожую. Открывая сумочку и беря телефон, прочитала на дисплее, кто звонит. Это была мама. Я даже на секунду задумалась, а брать ли трубку? Но палец сам потянулся нажать на приём вызова.
– Алло, – проговорила я, и сердце застучало как бешеное.
– Здравствуй, дочка, – этот голос я последний раз слышала больше года назад.
– Привет, мам. – Родители никогда не звонили мне первые. Я всегда сама им звонила, чтобы отметиться, что жива, здорова, но им было всё равно на это.
– Как у тебя дела, Вика?
– Спасибо, всё хорошо. А как вы с отцом? – на том конце трубки повисла небольшая пауза, а затем мать ответила на мой вопрос:
– Я хорошо, а вот папа не очень.
– Что с ним?
– Он… у него сердце больное. А ещё он под подпиской о невыезде. На него завели уголовное дело.
– Что? Что ты такое говоришь? Что случилось?
– Ой, дочка, много что случилось. Этот дурак старый связался с семьёй Беловых, подзаработать захотел, а его обманул Сергей. И теперь нашего папу могут посадить в тюрьму.
– Но что-то ведь можно сделать? Доказать, что он не виновен. – Я услышала, как мать начала рыдать. Первый раз от неё слышу, что она ревёт. Мне всегда эта женщина казалась сильной и что из её глаз не дождёшься никогда ни слезинки, а здесь она белугой рыдает. Значит, дела совсем плохи.
– Вика, только ты можешь помочь. Мне звонил Артём и сказал, что может вытащить нашего папу. Если ты согласишься вернуться к нему, с отца сразу же в этот день снимут все обвинения. Так что я надеюсь, что ты нам не откажешь.
– Что?! Мам, ты в своём уме?
– Отца пожалей, неблагодарная! Он всю жизнь горбатился, чтобы прокормить тебя, а ты принесла в подоле. И не факт, что это ребёнок Беловых. Ты нас опозорила перед всем городом. До сих пор стыдно людям в глаза смотреть. Так что будь добра, сделай хоть что-нибудь полезное за всю свою жизнь.
– Полезное, говоришь? – голос Вики начал срываться на крик. – А ты не хочешь узнать, как дела у вашего внука?
– Милая моя, мне сейчас важнее мой муж и твой отец, а не нагулянное отребье, которое ты родила.
– Если тебе так нужно, можешь сама в койку к Белову лечь. И если он тебе не рассказал, то я поведаю. Он вчера пришёл и чуть меня не изнасиловал, а ты говоришь, чтобы я с ним сошлась ради человека, который меня из дома выгнал?
– Изнасиловал он её, – усмехнулась мать в трубку. – Трудно, что ли, ноги было перед ним раздвинуть, не впервой.
– Наш разговор, я думаю, окончен. Желаю вам с отцом удачи, не болейте! – только я хотела сбросить звонок, как та заорала, что пришлось телефон от уха убрать.
– Если ты не согласишься, можешь собирать свои чемоданы и катиться со своим сыночком куда угодно. Ты меня поняла? – Всё, не могу больше слушать её! Я отключила звонок и только сейчас заметила, что из глаз текут слёзы. Как же обидно и больно. Бросила гаджет обратно в сумку и пошла в ванную, чтобы умыться.
Ополоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Вот, значит, как Артём поступил. Не смог сам добиться желаемого и стал действовать через родителей. Думал, что я поведусь на его дешёвые уловки? Нет уж, пусть выкусит! И если уж на то пошло, то мне не жалко отца. Ну вот нисколько не жалко. Сам виноват. А слова матери, когда она сказала, что не факт, что это сын Белова, разбередили старую рану, которая ещё не зажила. Да, близкие люди всегда ранят больнее всех.
Только когда зашла обратно на кухню, то вспомнила, что не одна в квартире. И Доктор, наверное, слышал весь наш с матерью разговор, потому что сидел притихший на табурете в углу кухни.
Спустя часа полтора мы уже сидели с мужчиной за моим маленьким столом и ели борщ совместного приготовления.
– Виктория Романовна, это просто шедевр! – уже в тысячный раз повторил мужчина, опрокидывая очередную ложку в рот. – Вы просто волшебница. И где Беркут только находит таких хороших баб?! – от его слов я сама чуть не подавилась. Беркут находит, ага! Он, скорее, врывается в жизни бедных женщин, привнося перчинку в их буднюю жизнь. Наш обед прервал телефонная звонок, который послышался из кармана брюк Дмитрия. Сегодня прямо какой-то день звонков, не иначе.
– Слушаю, босс! – произнёс мужчина и внимательно прислушался к словам на том конце трубки.
– Что я делаю? Мы обедаем с Викторией Романовной. Ага, сейчас передаю. – Дима протянул мне трубку телефона.
– Алло!
– Лиса, ты издеваешься надо мной, да?
– Эм-м… Я тебя не поняла.
– А что тут непонятного? Сначала ты Филу скормила мои блины, теперь Доктора
