этому списку «заю», «бэйбу» и «солнышко». Откуда в тебе столько телячьей нежности?
— Можешь, ты на меня так влияешь?
— Нет, Фотин, это твоя хитрожопость. Ты что-то задумал, пытаешься быть милым, белым и пушистым. Только — она уперла пальчиком в его грудь — я знаю кто ты на самом деле.
Во двор въехал огромный внедорожник, который заполнил собой все то небольшое пространство, что было не загромождено машинами и детской площадкой. Почему-то Фотин сразу обратил на него внимание. Ждал ведь такси. Громкий хлопок раздался совсем рядом. Он лишь успел отреагировать и повалить свою собеседницу на землю, придавив своим телом. Ещё один, ещё…Раздаются они совсем близко, над головой. И машина срывается с места, скрываясь в сквозном выезде.
— Цела? — сразу интересуется он у Дарины, забыв о том, что ещё мгновение назад притворялся пьяным. Щупает, проверяя правдивость ее отрицательных жестов головой. Глаза ошалевшие, в низ непонимание того, что вообще произошло.
— Что это было, Фохтин? — шепчет она. Если бы он сам это знал.
ОСЕНЬ, 2016 г. (II)
Я никак не могла понять, правда это со мной происходило, или мне показалось.
— Что это было, Фохтин? — его ледяной взгляд бегал по мне, видимо, проверяя на предмет увечий, но, кажется, я не пострадала. Мой вопрос он проигнорировал, помогая подняться с холодного асфальта. Достал телефон из кармана, быстро нашел какой-то номер и нажал кнопку вызова.
— Валера, что за хуйня — перешёл он на крик — Что случилось? В меня только что стреляли — продолжал орать Фохтин. И только теперь я поняла, что сейчас по великой случайности все ещё стою жива и невредима. Могут стрелять в меня, а зацепят вас… Вот ещё один хороший повод держаться от него подальше. В голове стали всплывать картины одна за одной, каждая из которых была ужаснее предыдущей. Да-да, в них я лежала на асфальте, истекая кровью, или вообще без мучений всего одним выстрелом в голову. В этот момент я потеряла нить разговора Фохтина с начальником своей охраны.
Вдалеке послышался вой сирены. Видимо, кто-то из сердобольных соседей вызвал полицию. Но за что сейчас можно любит наш народ, или осуждать, не знаю, никто даже не думал вылезть из своих норок. А во дворе появилось вызванное минут двадцать назад такси. И мой герой папа выскочил на улицу, справляясь с отдышкой.
— Кто стрелял?
— Не знаю — процедил Фохтин, направляясь к таксисту. Меня ещё немного потряхивало.
— Это не здесь, пап — попыталась сделать голос поправдоподобнее. Это у тебя получается хорошо, когда ты выросла в семье дознавателя и следователя. Папа сделал вид, что поверил, но покрутившись вокруг, он подошёл к стене, освещенной уличным фонарем. Что-то поковырял неведомо откуда взявшейся проволокой, потрогал, и вот у него на ладони лежал небольшой кусочек свинца, который мог бы быть сейчас в ком-либо из нас.
— Не здесь, говоришь? И пуля сюда прилетела совершенно случайно?
Вот что значит, профессионализм. Попробуй такого обмануть.
— Вообще не понимаю, что это было — Фохтин потёр лоб своей большой ладонью. Думает…Ладно, не будем мешать. Папа задавал ему вопросы на предмет недоброжелателей, но Фохтин упорно делал вид, что не понимает. А может, и действительно, был в неведении. Но одно я знала точно, так просто он это не оставит.
— Странные у тебя знакомые — заявил отец, когда Максим отбыл с начальником своей охраны. Меня он тоже порывался забрать, но я понимала, что дома мне будет безопаснее. А ещё лучше, запереться в мастерской и никому не открывать.
— Пап, это Фохтин.
— Фохтин? — удивился товарищ бывший следователь — То-то я и думаю, лицо у него знакомое.
— Вы сталкивались?
— Нет. В порочащих его связях он замечен не был. Просто он только начинал, когда я собирался на пенсию. И вокруг него было очень много историй. Все хотели получить лакомый кусок затевающегося предприятия. Но, как оказалось, этот Фохтин крепкий орешек.
Я надеялась, что он снова пропадет, занявшись расследованием. Но, видимо, действительно, орешек его оказался крепким, раз после покушения он решил выбить из меня долг.
— Надоели мне эти кошки-мышки. Мы играем.
Тон, который не терпит возражений, да и вообще, даже рисковать не хочется. По его не очень свежему виду было понятно, что он давно не спал, возможно, не ел. Смотреть на это было не приятно. Внутри сжималось сердце от желания просто обнять, показать, что я рядом. Но глупая-преглупая гордость утверждала обратное, и я поддалась ей.
— Приехал играть? Твое право, только тебе придется подождать, мне отмыться от глины нужно — вытерла я руки о передник.
— Очень круто — указал он на коня, что у меня должен был получиться в скором времени.
— Спасибо — слабо улыбнулась я, заставляя себя не рассыпаться перед ним любезностями. А ещё нарочно долго принимала душ, чтобы потянуть время и заставить его нервничать. Только провалился мой план как только я вышла. Фохтин мирно спал на моём диване. Никогда не наблюдала его таким беззащитным, умиротворенным, домашним. Это был он настоящий, я его видела уже когда-то таким. Тогда не было этой феерии, завышенной самооценки и ощущения, что ты букашка под его ногами. Освободила его ноги от обуви, укрыла пледом. Наверное, сейчас сон ему нужен больше, чем моя компания, поэтому даже не пыталась будить.
Как была в полотенце вернулась к работе, погружаясь в нее всё больше и больше. Спящий в соседней комнате мужик здорово вдохновлял. Мое сознание подсказывало, что быть полуголой в одном с ним помещении это опасно, но извращённая фантазия себя вполне комфортно чувствовала в одном переднике на голое тело, когда полотенце оказалось под ногами. Конечно, пятую точку прикрывали трусики, но их кружевной дизайн не оставлял шанса на спасение. Права была Маринка, мне нужны были эмоции, чтобы работать. А их сейчас было больше, чем предостаточно. И даже если Фохтин этого не узнает, но сама ситуация щекотала нервишки и даже немного возбуждала. В ушах в это время играла группа «Apocalyptica». О! Это был эмоциональный оргазм, который я бы проживала снова и снова. Только Сеня не всегда будет в командировках, а если вернуться к Фохтину, то так остро его присутствие я все равно уже ощущать не смогу. Только прикосновение горячей ладони к моему плечу, заставило меня подпрыгнуть на месте.
— Ты чего? — на мня смотрели его ледяные айсберги, так глубоко, так странно, что по коже разбежались мурашки, пытаясь хоть где-то найти спасение. А спасение нужно было не им, а мне. Ладонь скользнула сначала по спине,
