мне Арина, наглаживая и нацеловывая меня везде. – Я так хочу тебя, Лёва! Я уже вся мокрая… Эти гормоны… Чувствую себя похотливой шлюшкой!
В былые времена я бы уже порвал на хуй эти ажурные лоскуты на ней и загнул раком. А сейчас ничего… Я совсем ничего не чувствовал, кроме усталости и сонливости. Потому что думал не о прелестях жены, а о том, дома ли уже Поля. Или Молчанов до сих пор ей "технологии втирает". Чуть не зевнул, когда Арина взяла в ротик мой безжизненный член.
– Лёва, в чём дело? – раздражённо воскликнула она. – Я больше тебе не нравлюсь? Ты больше меня не любишь?
– Я просто устал, Арина!
– Ты спустил всю энергию на эту сучку? Так и знала, что ты нагибаешь её на работе! Ты же мне обещал?
– Я держу обещание!
– Я должна жить в счастье и гармонии, а ты даже трахнуть меня не можешь? – расплакалась Арина.
Мне было очень стыдно, что я не хочу секса с женой, но не настолько, чтобы что-то предпринять. Я бы мог её вылизать, например. Даже это не смог себя заставить сделать. В то же время, Арина, выглядела такой несчастной!
– Арин, у тебя же есть вибратор? Поиграй с ним! Я, правда, очень устал!
Чмокнув жену в губы, я отвернулся и натянул на себя одеяло. Арина тоже легла спать, проигнорировав мой совет насчёт самоудовлетворения. Она так громко хлюпала, что мне пришлось полночи утешать её.
Утром попытка Арины оживить мой член повторилась, но также безуспешно. Она стала реально какой-то озабоченной, потому что в последующие дни буквально не давала мне прохода.
Я понимал, что обязан удовлетворять потребности своей жены, вовремя отдавая супружеский долг, но у меня не было эрекции.
Её не было только на жену. Стоило на горизонте появиться Полине, как мой хер оживал, совершенно не к месту. Я честно пытался не смотреть на Полину и не думать о её сладких губках и роскошных титьках, но ничего не выходило.
Моя жизнь превратилась в ежеминутные мучения. Жажда обладания одной женщиной сменялась отторжением к другой. Моя жена становилась всё несчастней и психованней с каждым днём, а Полина радостней и спокойней.
А я метался, как больной, как неприкаянный. И сделать ничего не мог, и смириться со своей участью тоже.
Я пыталась выглядеть счастливой и беззаботной, и у меня очень хорошо это получалось. Иногда я вживалась в роль настолько, что верила сама себе. Даже как-то полегче стало жить.
На Трофимове же не было лица. Он ходил злой, задумчивый, разговаривал со мной натянуто и с неохотой. Что с ним? Жена не даёт?
Временами меня забавляло то, что Льву хреново, а порой было больно от его состояния, ведь наши чувства были чем-то похожи.
На тренировках я спускала свою злобу на Трофимова, когда мы работали в парах. Фигачила его руками и ногами без устали и жалости. А он как будто бы и не пытался защититься, просто стоял, как неживой, как боксёрская груша, на которой я отрабатывала удары. Мазохист чёртов!
Да что с ним происходит? Из самоуверенного, цветущего мужчины, Лев превратился в какого-то злобного зомби. Он как будто даже постарел лет на десять.
Как бы я ни храбрилась, душа моя всё сильнее болела за Трофимова. Но что я могла поделать? Ничего.
Даже цеплять теперь его было как-то теперь неловко.
Сегодня у меня было назначено свидание с Молчановым. Поскольку идти мне на него не хотелось, а Любу он ещё не взял на работу, я решила схитрить. Я велела Любе приехать в тот же ресторан, где мы с Егором договорились встретиться. Познакомлю их и свалю – таков был мой "гениальный" план.
Рискованно было так делать, да и некрасиво, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанского.
В среду мы навестили вместе с Любой тётю Шуру. Хоть её лечением врачи и занялись вплотную, пообещав даже вылечить, смотреть на женщину без слёз было невозможно. Несмотря на ужасное состояние, у тёти Шуры было столько оптимизма, что она и нас с подругой подзарядила своей энергией. Я понимала, что она просто пытается держаться при дочери, которой не меньшим легче, чем ей самой, но всё равно позиция женщины была достойна восхищения.
Мы так заболтались, что медсестре пришлось выгонять посетителей, не соблюдающих распорядок клиники. Потом Люба пригласила меня в гости с ночёвкой. Я, конечно, согласилась. Лучше с ней вечер провести, чем дома одной углы собирать.
По дороге мы зашли в магазин, и я набрала Любе продуктов. Она ругалась и спорила, но меня невозможно было остановить. К тому же я купила огромный торт из мороженого, и Люба уже не смогла сопротивляться.
Мы смотрели телек, болтали и обжирались тортом, как в старые добрые времена. Глядя на убогую обстановку в квартире подруги, я размышляла о том, что не такой уж и стрёмный мой план сводничества. Любу реально надо было спасать!
Как это мило, помогать кому-то, когда у тебя самой полная жопа, а не жизнь. У меня хотя бы нет проблем с деньгами, благодаря Трофимову, и я могу помогать близким людям.
При всей моей обиде на Льва, временами я не переставала им восхищаться. То он прекрасен, то козёл… Эти качели выматывали меня, так что забота о подруге, хоть как-то меня отвлекала от мыслей о моей безответной, несчастной любви.
На пятничную тренировку мы приехали вместе со Львом, потому что я только завтра я должна была забрать свою машину и пожитки из его дома.
– Подвезти тебя, Поля? – заботливо предложил Трофимов после тренировки.
– Если несложно?
– Несложно.
Это предложение было весьма кстати. Пусть знает, что я не дома буду киснуть, а в ресторане веселиться.
Довольная собой, я быстро сходила в душ и переоделась. Делать макияж не было времени, поэтому я просто освежила губы блеском и распустила волосы.
– Привет, Вадик! – поздоровалась я с водителем Льва и назвала адрес ресторана.
– Так ты не домой? – удивился Лев.
– А? Нет. У меня свидание с Егором.
– Ясно. Вадик, отвезём сначала Полину, – распорядился он безжизненным голосом.
Было видно, что Лев расстроился, узнав о моём свидании с Молчановым. Я не смогла сдержать улыбки от своего злорадства, но мне было этого мало.
Я придвинулась к мужчине максимально близко, задевая бедром его бедро, и нервно облизнула губы. Всё, как в прошлый раз, когда он на мне одежду рвал. Нервишки захотелось пощекотать. Только кому из нас больше,
