драки в отряде не нужны, тем более на передовой. Ты красивая девчонка, — от его сухого комплемента, сказанного твердым тоном, почему-то начинаю краснеть. — Мужиков много, женщин всего две. В одном из отрядов есть девушка-снайпер, — поясняет он. — На войне романы случаются чаще, чем в обычной жизни, потому что ты каждый день ходишь у края. Неосознанно пытаешься взять от жизни все. Мужики постоянно думают… о сексе, в твоем возрасте девушки обычно этот понимают. Если ты продолжишь флиртовать со всеми, рано или поздно вспыхнет конфликт.
— Я ни с кем не флиртую, — искренне возмущают его слова.
— Тебе кажется, что не флиртуешь, Аля. Мы по-другому реагируем на твои «дружеские» жесты. Если хочешь остаться в рамках дружбы с ребятами, прибейся к одному из нас. Предлагаю тебе свою кандидатуру, потому что рядом со мной ты будешь в полной безопасности. Спать со мной и играть в любовь не надо. Я просто скажу пацанам, что мы вместе, этого будет достаточно. Романтические порывы они дружно засунут… в одно место и начнут думать о войне, — холодным командирским голосом.
— Я не хочу быть вашей парой даже понарошку, — у дураков что на уме, то и на языке. Багиров тут же напрягся.
— Кроме тебя сейчас здесь еще два медика, я со спокойной совестью могу отправить тебя в госпиталь дослуживать. Не сомневаюсь в твоем профессионализме, но один намек на конфликт из-за тебя – и я так и поступлю, — я не сомневалась, что все так и будет. — Подумай над моим предложением. Вечером сама подойдешь ко мне, попросишь отвести искупаться...
Алеста
Радоваться надо, что медику нечем заняться на войне, но слоняться без дела невыносимо. Лешка на глаза мне не попадался, а мне хотелось сказать ему пару ласковых слов.
— Аль, там в подвале целый медблок, сходила бы к ребятам, познакомилась с коллегами, — прервал мое бесполезное шатание Мечник.
— Где «там», Артем? — не поняла, в какую сторону он кивал.
— Идем, покажу.
Все вокруг посечено осколками. Ни одного целого строения. С виду почти полностью разрушенное одноэтажное здание, никогда бы не подумала, что под землей большой бетонный подвал. Вход закрывала толстая железная дверь. Внутри светло и относительно чисто.
— Привет, — первым нас замечает мужчина лет сорока пяти. Высокий, плотный. Он такой большой, словно медведь. Его отличала густая темная борода на широком лице и добрые голубые глаза. По крайней мере, мне так казалось.
— Привет, — Мечник протянул руку.
— Здравствуйте.
— Примете в свои ряды нашего фельдшера? — спрашивает Артем.
— Примем, конечно. Лишние руки никогда не помешают. Андрей Егорович меня величать.
— Алеста, можно коротко – Аля.
— Евгений, — из-за бетонной перегородки выглянул еще один мужчина, тот был моложе первого лет на десять. — Добро пожаловать, — и снова скрылся за перегородкой. Я его толком и рассмотреть не успела. Отметила только, что среднего роста и довольно привлекательный.
— Тогда я пойду. Девочку нашу не обижать! — не забыл предупредить.
— Мечник, лишнее говоришь, — сказал добряк совсем недобрым голосом. — Идем, я тебе здесь все покажу. Евген фурункул удаляет, не будем мешать.
Не больница, но для передовой здесь просто шикарные условия. Просторно. Свет давали лампочки, которые светили благодаря аккумуляторам. В углу два больших генератора. Шкафы с медикаментами, коробки с лекарствами и перевязочным материалом. Несколько коек, кушетки, столы и даже оборудована небольшая операционная.
Мы немного поговорили. Работы пока нет, могу прохлаждаться или помогать ребятам в отряде. Помощь – нарезать таз бутербродов на всех. Жаль, на передовой с этим есть определенные сложности.
Андрей Егорович спросил, что я закончила. Поинтересовался, нет ли у меня в планах идти учиться дальше.
— Планирую, но уже после завершения контракта.
— Вот и правильно. Толковая ты, Аля, и бесстрашная. Нам такие медики нужны, — улыбнувшись. — Чай будешь?
— Буду, — с радостью соглашаюсь. — Здесь искупаться можно только на озере? — не дает мне покоя настоятельная просьба майора. Не хочу я с ним никуда идти и в любовь играть не буду. Наверное...
— Если холодной воды не боишься, есть у нас тут приспособление, — встает из-за стола, открывает нижние шкафы, достает две пятилитровые пластиковые канистры. — Вот за эту проволоку подвешиваешь, — объясняет Андрей Егорович. На ручках намотана толстая проволока. — Здесь кран. Чуть-чуть приоткрываешь и моешься. Вторая канистра для страховки, нам обычно одной хватает. Кран знаешь где?
— Найду, — довольно улыбаясь. Прежде чем мы расстались, мне объяснили, где здесь можно уединиться, и настоятельно попросили вернуть после купания канистры.
Кран нашла быстро, меня абсолютно не смутила холодная вода. Так жарко, что остудиться не помешает.
— Аля, где тебя носит? — подошел ко мне недовольный Батя, мазнул равнодушным взглядом по таким ценным канистрам. — Лис ладонь располосовал, займись.
— А… Да, сейчас.
Быстро закручиваю крышки на канистрах. Нельзя их здесь оставлять. Я уже поняла: что плохо лежит – общее. А мне их доверили под честное слово, что верну.
Нужно спешить, поэтому бегу. Пусть в них не десять, но литров восемь имеется. Ловлю на себе удивленные взгляды, пока добираюсь до блиндажа. Лис сидит с зажатой в руке тряпкой.
— Как ты так умудрился?
— Гильзу от снаряда вытаскивал, он в нашем окопе застрял, а там край острый…
Пока Лис рассказывает, я раскладываю на столе аптечку.
— Ты красивая, Аля, — с придыханием.
— Спасибо, — сухо отвечаю. В памяти всплывают слова Багирова. Нет, нет. Это просто комплимент. Убираю тряпку, рана действительно глубокая. Кровь тут же просачивается через раскрытую рану.
— Я постоянно на тебя смотрю, а ты не замечаешь.
Застываю с перекисью в руке. Это он сейчас подкатывает? Пока он тут не истек кровью, выливаю перекись на рану. Пусть боль немного его остудит. Даже не морщится.
— Ты мне очень нравишься, Аля…
Алеста
— Каждый день приходишь на перевязку, — строгим тоном, который не очень действовал на бойца.
— Да хоть каждый час, — нагловато. Вот вроде улыбается, а мне от его взгляда
