а сейчас это воспринимается намного острее. Интересно, если остатки моего не переваренного завтрака сейчас окажутся на коленях этого Аркаши Геннадьевича, это будет считаться весомой причиной, чтобы сразу уехать домой. Заманчивая перспектива вырисовывается.
- Можно открыть окно? – прошу все-таки, предпочитаю сначала действовать по- хорошему, - здесь душно.
Отец открывает окно и сразу возвращается на свое место. Затем молча достает какую-то толстую папку из верхнего ящика стола, открывает ее и начинает подписывать в ней каждый листочек. После этого он передает каждый документ Аркаше, а тот в свою очередь ставит на нем свою подпись.
Я смотрю на все это выпученными глазами, и совершенно не понимая, для чего нужно было мое присутствие. Но спросить так и не решаюсь, мне будто что-то мешает задать этот гребанный вопрос, а от неприятного предчувствия сводит все внутренности и холодеют ладони.
- Юля, мы с Аркадием подписали только что все бумаги по слиянию наших компаний, - наконец-то подает голос отец.
- Поздравляю, - выдавливаю из себя без каких-либо эмоций.
И почему в этот момент мне становится совсем уж не по себе.
- Через месяц у вас свадьба, - говорит таким тоном, будто не судьбу мою решает, а прогноз погоды пересказывает.
- В каком смысле? – задаю идиотский вопрос.
- В самом прямом. Ты и Аркадий через месяц женитесь, - повторяет уже громче для особо непонятливых.
Я со свистом выпускаю воздух из легких и начинаю кашлять. Охренеть просто новость. Аркаща сразу подрывается с места, наливает в стакан воды и подает мне. Вот только я не в силах сейчас сделать хотя бы глоток, даже дышать забываю как на мгновение. Опускаюсь обратно на стул и стараюсь унять бешеное сердцебиение, для меня наверно вредно сейчас получать такие новости, особенно без предварительной подготовки.
Я, конечно, всегда знала, что отец мечтает сплавить меня кому-нибудь за большие миллионы, но всерьез никогда не воспринимала. Вот и окунулась в дерьмовую реальность. Главное выплыть из нее сейчас, а не утонуть под давлением его гнева, ведь он еще далеко не все знает.
* * *
Чувствую, как ко мне постепенно возвращаются все силы, а с ними и способность разговаривать.
- А меня ты спросить не хочешь? – металлическим голосом спрашиваю у отца.
- Я давал тебе шанс на последнем приеме познакомиться с Аркадием поближе и начать встречаться, ты не захотела, тогда я решил все сам.
- Я давно уже совершеннолетняя, не надо за меня ничего решать, - отрезаю категорично.
- Ты живешь полностью за мой счет, что ты можешь решать? – с каждым словом его голос все больше вибрирует от напряжения.
- Я никогда не выйду замуж по расчету, - заявляю твердо.
- Аркадий, оставь нас, пожалуйста, одних, можешь быть спокоен все в силе, - успокаивает он это недоразумение.
Серьезно? Он его успокаивает? Кто вообще здесь его ребенок, мне интересно, я или Аркаша?
После ухода тридцать пять плюс, отец какое-то время сверлит меня суровым взглядом, затем убирает все бумаги в верхний ящик стола и запирает его на ключ.
- Свадьба тридцатого июля, иди, готовься, - категорично заявляет, не обращая на меня больше никакого внимания.
- Я беременна, - выпаливаю ему всю правду, тянуть теперь вообще не вижу смысла.
Отец застывает, как статую и по мере того, как его глаза темнеют, я понимаю, что он в бешенстве.
- От кого? Препод твой постарался? Подстраховался, значит, - цедит с ненавистью.
- Нет, не от Володи, - спокойно отвечаю.
- От кого? - спрашивает на полтона выше.
- Ты все равно его не знаешь, - пожимаю плечами.
- От уличного отброса залетела? – резко срывается на крик, так, что я даже на месте подпрыгиваю.
- Перестань так со мной разговаривать, - злюсь в ответ.
- А как? Как я должен с тобой разговаривать? Мало того, что ты спишь со всякой швалью, как шлюха, еще и предохраняться не умеешь? – орет во весь голос.
Я чувствую, как вся краска отливает от моего лица, и голова начинает кружиться. Мне мало воздуха здесь, задыхаюсь. Зажмуриваюсь и призываю себя успокоиться. Игнорирую все его оскорбления только потому, что думаю о ребенке. Я не могу его потерять.
- Ты сейчас же едешь на аборт, я позвоню и договорюсь обо всем. Через месяц свадьба. Это мое последнее слово, - ставит точку в этом разговоре и тянется к телефону.
Только вот я свою точку поставлю в другом месте. Встаю и быстро иду к дверям.
- Никакого аборта не будет и никакой свадьбы тоже, - напоследок бросаю и хватаюсь уже за ручку двери.
- Стоять, - рявкает отец, - ты не посмеешь.
- Уже посмела, - твердо заявляю.
- Я выкину тебя на улицу, как бездомную кошку и оставлю без гроша в кармане.
- Я работаю, зачем мне твои деньги, - беспечно пожимаю плечами.
- Считай, что уже нет. Работы ты получила благодаря моим связям, так же и лишишься ее. У тебя минута на раздумья. Твое последнее слово?
- Нет, я не сделаю аборт и не выйду замуж, - уверенно отвечаю вообще без паузы.
- Все карты мне на стол, телефон, ключи от квартиры и машины тоже, - жестким голосом подводит черту.
- Я могу хотя бы вещи забрать в квартире?
- Там нет твоих вещей. Все было куплено на мои деньги. Уйдешь прямо так, в чем есть.
Я молча вываливаю ему на стол содержимое своей сумки со всеми карточками и ключами. Он берет в руки мои карты и начинает перебирать их.
- Здесь не хватает твоей зарплатной карты, - говорит, внимательно перебрав все что есть.
- Эти деньги я сама заработала, - пытаюсь спорить со скалой.
- Сама ты еще ничего не заработала, - резко отрезает.
- Она в машине. Ключи от машины у тебя, - говорю тихо и иду на выход.
Но далеко уйти у меня не получается, едва дохожу до лестницы, ведущей на второй этаж, слышу за собой тяжелые шаги.
- А ну стой, дрянь такая, - орет отец, быстро настигая меня.
- Я тебе уже все сказала. И я не передумаю, - кричу ему в ответ.
- Это мы еще посмотрим, - цедит сквозь зубы, хватает меня за плечо и замахивается.
Я ничего не успеваю понять, возможно, потому, что меня в жизни никто никогда не бил. Получаю
