стола.
«Ей понравится», — жестами говорит Бьянка и принялась за еду.
Я в этом сильно сомневаюсь.
— Значит, у нее странный вкус.
«Все думают, что бабушка Джулия немного сумасшедшая.»
— А ты нет?
«Нет. Она просто притворяется, поэтому ей все сходит с рук. На свой последний день рождения она наняла мужских стриптизеров.»
Бьянка прыснула со смеху, когда я чуть не подавился вином. Мне нравится ее улыбка, то, как она доходит до ее глаз, напоминает мне солнечный лучик в хмурый штормовой день.
— V tvoyikh glazakh kusochek neba, solnyshko.
Она смотрит на меня в замешательстве, и я перевожу ей.
— Это значит, что в твоих глазах кусочек неба, solnyshko.
Мне трудно в это поверить, но ее щеки действительно немного краснеют. Иногда я забываю, насколько она молода
— Тебя беспокоит разница в возрасте между нами? — спрашиваю я.
Я полагаю, что десять лет разницы в возрасте — наименьшее из проблем, которые могли бы возникнуть.
«Нет. А что?»
— Не знаю. Может быть, ты хотела бы гулять каждую ночь, веселиться, делать то, что делают другие... девушки твоего возраста.
«Большинство девушек моего возраста не тренируются по шесть часов в день с двенадцати лет. Вечеринки до утра никогда не были моим увлечением. Но я бы не возражала, если бы мой муж иногда брал меня на танцы. Или ты слишком стар для этого?»
Я наклоняюсь над столом, беру ее подбородок между пальцами и целую ее пухлые губы.
— Посмотрим.
«Как работа?»
— Как всегда. Жена пахана пригласила нас на обед в понедельник. Хочешь пойти?
«Конечно. Как она? Ее не было на свадьбе.»
— На третьем месяце беременности, и в последнее время очень вредная. Думаю, она скоро убьет Романа.
«Почему?»
— Скажем так, поведение Романа стало немного экстремальным, когда он узнал, что она беременна. Вот увидишь.
«Ты так и не сказал мне, чем ты занимаешься для братвы.»
— Я занимаюсь распространением наркотиков, — говорю я.
«Ты знаешь моего брата? Анджело.»
Интересный вопрос.
— Не думаю, что мы встречались.
«Странно. У меня сложилось впечатление, что он тебя знает.»
Да, вероятно, он знает обо мне. Большинство людей в наших кругах знают. Мне нужно изменить направление разговора.
— Сколько тебе было лет, когда ты начала заниматься балетом?
«Мама отвела меня на первый урок, когда мне было четыре года. В шесть я начала заниматься более активно.»
— Пятнадцать лет. Наверное, трудно было оставить все это позади.
«Самое трудное, что я когда-либо делала. Я могла бы остаться, играть второстепенные роли с менее сложной хореографией. Меньше прыжков. Вместо этого решила уйти на пенсию. Уйти, пока еще на вершине славы. Глупо, я знаю.»
— Это не глупо. — Я беру ее руку и провожу большим пальцем по внутренней стороне ее ладони. Такая мягкая. — Что случилось с твоим голосом, Бьянка?
Я чувствую, как она замирает. Бьянка вынимает свою руку из моей, делает глоток апельсинового сока и смотрит куда-то мне за спину.
«Мне было одиннадцать. Отец отвозил меня на тренировку. Было воскресенье, около семи утра. Накануне вечером прошла вечеринка, они что-то праздновали. Он все еще был немного пьян. Мы попали в аварию.»
Я смотрю, как она делает глубокий вдох и смотрит на меня.
«Они сказали, что я не дышала, когда приехала скорая помощь. Им пришлось интубировать меня на месте. Парамедик, который это делал, был молод и напуган. Он что-то сделал не так. Повредил голосовые связки.»
— А отец?
«Вывихнул плечо». — Она улыбается и смотрит в сторону. «Бруно Скардони похож на таракана.»
Видно, что она не хочет больше об этом говорить.
— Мне жаль. — Я тянусь к ее руке и целую верхушки ее пальцев.
Кто-то должен убить этого ублюдка.
Мне не нравится, как воспитательница Лены смотрит на Михаила. С того момента, как мы вошли в игровую комнату, она то и дело бросает взгляды в нашу сторону, поэтому я придвигаюсь ближе к нему и обхватываю его рукой за талию. Воспитательница говорит о книгах, которые родители должны купить для занятий в следующем месяце, и на мгновение ее взгляд переходит на меня, оглядывая меня с ног до головы, словно оценивая. Заметно, что она увлечена Михаилом, и мне это ни капельки не нравится.
После того как она закончила перечислять материалы, некоторые родители собираются, чтобы обсудить детей, но мы с Михаилом стоим позади и ждем, пока толпа рассеется. Когда мы подходим к воспитателю, я отпускаю свою руку с талии Михаила и решаю отойти на несколько шагов назад. Мне кажется неправильным вмешиваться.
— Мистер Орлов, — говорит женщина слащавым голосом. — Мы давно вас не видели.
Она симпатичная, лет тридцати, и, судя по огромной ухмылке на ее лице, мой муж ей очень нравится.
— Как дела у Лены? Есть проблемы? — спрашивает Михаил, игнорируя ее комментарий.
— О, Лена — замечательный ребенок, такая воспитанная. Вы так хорошо с ней справляетесь. — Она хлопает на него ресницами, как влюбленная школьница, и мея охватывает гнев. Я преодолеваю несколько футов, отделяющих меня от них, за две секунды, снова обхватываю рукой талию Михаила и улыбаюсь.
Михаил кладет руку мне на спину.
— Мисс Льюис, — говорит он, — это Бьянка. Моя жена.
Я не могу вспомнить, когда в последний раз я чувствовала такое удовлетворение, как сейчас, наблюдая, как ее глаза становятся круглыми, как блюдца. Правильно, сучка. Он занят. Как ты уже должна была догадаться сама.
— Если это все, то нам пора. Лена ждет нас в коридоре. — Михаил кивает в сторону двери.
— Да, конечно.
Когда мы уходим, я бросаю взгляд через плечо и вижу, что воспитательница смотрит нам вслед. Не отрывая взгляда от ее глаз, я скольжу рукой от поясницы Михаила вниз, пока она не оказывается на его твердой заднице, и не могу удержаться, чтобы слегка не сжать ее.
Когда мы выходим в коридор, Михаил наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.
— Ты только что сжала мою задницу?
— Может быть, — говорю я и делаю это снова.
— Папа, папа! — Лена вскакивает с маленькой скамейки справа от нас и бежит прыгать в объятия Михаила. — Папочка, можно мы теперь пойдем и купим мне попугайчика?
Михаил вздыхает и целует ее в лоб.
— Да.
По дороге домой мы заезжаем в зоомагазин, и Лена выбирает
