— Из-за нас с девочками, да? — У меня опускаются плечи. Я не хотела причинять кому бы то ни было дискомфорт.
— Ты с малышками ни причем. — Антон ставит свою кружку на стол, берет меня за руку, начинает вырисовывать на тыльной стороне ладони замысловатые узоры. — Просто Тоне пришла пора повзрослеть и понять, какова жизнь на самом деле, — говорит задумчиво.
Чехов погружен в свои мысли. В последнее время такое бывает довольно-таки часто, ведь на его плечи за короткий срок свалилось много всего.
Мне тоже достается пополной. Взять хотя бы появление Маруси или Захарова, или взрыв…
Сижу не двигаясь, лишний раз стараюсь не шевелиться. Антону нужно побыть наедине со своими мыслями, и если он захотел, чтобы я была рядом, то пусть так и будет.
— Пойми, я люблю свою сестру, — переводит взгляд с переплетения наших рук на мое лицо. Смотрит в глаза. — Из нее получится хорошая женщина, надежный партнер и отличная мать. Но для этого она должна понять, насколько непросто все в жизни дается, — вздыхает. Вторю ему. — Наших девочек тоже ждут испытания, но с ними рядом всегда будем ты и я. Мы сможем их направить, помочь разобраться в ситуации, выявить основные акценты, на которые стоит сделать упор.
Он говорит так спокойно и уверенно, что я невольно представляю Марусю и Сонечку взрослеющими, идущими в школу, оканчивающими ее ступень за ступенью. Нас рядом. Вместе. Всегда.
— У нее этого не было, — произносит печально. — Поэтому становление Тони как личности затянулось. И теперь будет более жестким, чем могло бы быть, прояви родители к дочери хоть десятую долю того интереса, который проявляли к своей работе.
— Никто не застрахован от этого, — поджимаю губы. — Не думаю, что ее родители хотели подобной участи для своего ребенка. Они, скорее всего, не задумывались, насколько важная роль им отведена. Вот и все.
— Возможно, — соглашается со мной.
Я удивляюсь. Чехов всегда и на все имеет свою точку зрения, переубедить его в чем-то практически нереально. А тут…
Вот это да!
— Со стороны всегда легко рассуждать. Когда находишься внутри ситуации, ее переживаешь, то очень часто не понимаешь, куда в конечном итоге тебя занесет, — озвучиваю вслух мысли. — Нам бы самим для дочек стать хорошими родителями. Не упустить момент. Воспитать их достойно. Не повторить ошибок многих, когда в погоне за собственным удовольствием перестают обращать внимания на своих родных.
— Нам нужно принимать девочек такими, какие они есть, — добавляет. — Любить их и понимать, что это живые люди. Не проекция твоих или моих желаний и прихотей, а каждая из них отдельный, живой человек. Со своими принципами и характером.
— Согласна с тобой.
Между нами повисает тишина. Мы сидим рядом и молчим, допиваем кофе. Каждый думает о чем-то своем.
— Знаешь, — прерываю молчание. Ставлю пустую кружку в раковину, разворачиваюсь и смотрю прямо на Антона. — А ведь я не жалею о той ночи.
— Потому что теперь у нас с тобой есть дети? — ухмыляется он.
— Нет, — лукаво улыбаюсь. — Потому что именно она перевернула всю мою жизнь.
На лице Антона столько эмоций, что у меня дыхание перехватывает. В уголках глаз появляется соленая влага, шмыгаю носом.
Не выдерживаю, разворачиваюсь, включаю воду и принимаюсь мыть посуду.
— Крис, та ночь перевернула не только твою жизнь, — раздается за моей спиной. — Но и мою. — Чехов подходит ближе. Чувствую тепло его тела, но не подаю вид. — Я с тех пор места себе не находил, едва сдерживал себя, чтобы не появиться рядом с тобой. И, — ухмыляется, — как видишь, не смог сдержать данное твоему брату слово.
— Я очень этому рада, — говорю чистую правду.
— Почему? — спрашивает с печалью в голосе.
— Потому что если бы его сдержал, то меня бы уже не было в живых. И Сонечки тоже.
Глава 40. Крис
— Марк, я не могу сейчас все бросить и приехать к тебе, — обращаюсь к бывшему мужу. Он позвонил мне как раз в тот момент, когда мы с девочками собирались забраться на диван и всей семьей посмотреть мультик.
Всей семьей… Такие простые, но вместе с тем важные слова. Главные в моей жизни.
Иметь любящую семью великое счастье! Далеко не каждому оно дается, а если уж есть, то нужно ценить. Что я и делаю.
Все никак не привыкну к мысли, что нашлась моя потерянная дочь. Прошло уже несколько дней, а я все по-прежнему проверяю, не приснилось ли мне это.
Подхожу к Марусе, трогаю ее, обнимаю. Не могу насытиться обществом моей драгоценной девочки. Наслаждаюсь теплом и трепетом, которое возникает в душе рядом с ней.
На удивление, малышка отвечает мне взаимностью. Она начала оттаивать, учиться доверять, и постепенно в девочке раскрываются истинная доброта, наивность и игривость.
Марусенька всего лишь ребенок. Ей нужно играть, веселиться и думать лишь о том, чем бы дальше заняться. Что поесть, где поспать и во сколько куда пойти, должны решать взрослые. Ее мама и папа. Которые у малышки теперь есть.
Непередаваемые, ни с чем не сравнимые чувства вспыхивают в груди при каждом прикосновении к ней. Слезы наворачиваются на глаза от переполняющих эмоций.
Маленькая моя, родная девочка. Какое же это счастье, что ты вместе со мной! Я тебя никому ни за что не отдам! Что бы в жизни ни случилось!
Сонечка тоже очень рада сестренке. Она, наконец, обрела свою потерянную половинку и стала цельной. Удивительно, но за столь короткое время у малышки исчезли многие проблемы. Она стала увереннее и спокойнее. И пусть психологи и прочие специалисты утверждают, что хотят, но я знаю точно, что теперь с Сонечкой будет все в порядке. Потому что на уровне подсознания девочка все это время искала свою сестренку и чувствовала себя одинокой без нее. А теперь сестра нашлась и жизнь наладится.
Соня постоянно рядом с Марусей. Или Маруся рядом с Соней. Не раздерешь!
Девочки играют, разговаривают, мастерят. У них даже появились свои секреты. Шушукаются, смеются, загадочно переглядываются. Милые сестринские шалости, которых девочки были лишены на протяжении нескольких лет. И которые, наконец, обрели. Счастье!
А нам с Антоном головная боль.
Потому что если по одиночке девочки спокойные и рассудительные, то стоит оказаться вместе, как они превращаются в самый настоящий ураган. А поскольку вместе они оказываются практически постоянно, то нас с Антоном ждут весьма насыщенные на проказы дни.
Ох, сколько их еще будет! Не счесть! И, если честно, я этому очень рада.
Пусть малышки растут счастливыми и беззаботными! Ведь детство должно быть именно таким.
— Марк, я очень ценю твою помощь, — говорю сдержанно и негромко, прикрываю динамик рукой.
Девочки увлечены выбором мультика, и я не хочу их отвлекать. Пусть Савельев утверждает что хочет, я не намерена нестись к нему по первой же просьбе. Бывший муж рано или поздно научится уважать мою личную жизнь и смирится, что остался в ней лишь в качестве друга.
— Конкретно сейчас у меня совершенно другие планы, — ловлю на себе внимательный взгляд Антона. Он прислушивается, пытаясь понять, с кем я говорю. Но Марка не так-то просто расслышать, мой бывший муж привык разговаривать по телефону спокойным и негромким голосом.
Произношу одними губами имя звонящего, брови Чехова подлетают наверх.
— Что ему нужно? — спрашивает настороженно. Он также, как и я, недоволен звонком.
— Ты с ним? — раздается в динамике удивленный голос бывшего мужа. Под «ним» он подразумевает Антона.
— Тебя не касается, — отрезаю строго. — Между нами все кончено. Ты забыл? — По-прежнему держу себя в руках, стараюсь говорить ровно и четко. Но блин! Савельев даже на расстоянии прекрасно умеет выводить меня из себя.
— У меня отличная память, сладкая, — отвечает с ухмылкой. Я прямо вижу перед собой выражение его лица.
Чем дальше, тем становится тяжелее сдерживаться. Савельева буквально распирает изнутри.
Не хочу снова выслушивать гадости в свой адрес только из-за того, что у Марка вдруг ко мне вновь проснулись чувства. В том, что мы больше не вместе, виноват в первую очередь он сам.
