меня пару месяцев. — увидев, как нахмурилась Адриана, уже готовая отказаться, я поспешила добавить- На пару месяцев, у меня всё равно квартира пустовать будет это время, а нужно цветы поливать (взяла себе на заметку купить несколько комнатных растений, чтобы поддержать легенду), да и у ребенка обострение, хотя бы просто состояние стабилизируется.
Адриана кивнула, но ничего не ответила:
— Вот, чай. Сахар тут, конфеты. — по жадному быстрому взгляду, который она бросила на конфеты, поняла- ограничивает себя во всем, пока кормит грудью. Моё уважение к ней ещё больше возросло.
— Скажите, а вы больше не будете работать в поликлинике? — спросила она, отпивая слабый чай из своей кружки.
Я замялась, не зная, что и ответить. О клинике я успевала передумать сто раз на дню- то решительно считала ее своей, не подвергая сомнениям версию Агаева о том, что она открыта на деньги, украденные у меня мужем. То считала это приманкой для глупой амбициозной тетеньки, что клюнет на заманчивое предложение, точно ребенок — на конфетку в блестящей яркой обёртке. Ещё бы, простому врачу стать владелицей собственной клиники.
— Пока я в отпуске. У меня в личной жизни немного сложновато- развод, раздел имущества с мужем. Несколько месяцев буду заниматься этим, а после… Посмотрю. — выдала более-менее приемлемую версию.
Адриана вновь кивнула. Сделав ещё глоток, она замерла, насторожившись.
— А, нет. Показалось, что Тимоша проснулся. — она отставила кружку- А я бы работать хотела. Вернее, мне и нужно. На пособие не прожить. Но кто будет сидеть с ребенком…Да с детьми на работу у нас неохотно берут.
Пока Адриана маленькими глотками смаковала чай и спокойствие, я в мыслях отчаянно искала пути помощи ей. Жалость буквально затопила сердце- маленькая девочка, а рассуждает точно взрослая умудренная горьким опытом женщина. Не должно так быть. Вот просто не должно!
Возвращаюсь домой по вечерам в приятном предвкушении — или поцапаемся с " докторшей"(ух, как сверкает глазищами Жданова, когда я так её называю), или немного посмущаю- пускай по стеночке походит, пряча взгляд. Она для своего возраста вообще странная, если честно, — так стесняться при виде мужчины с голым торсом, словно он полностью голый и со стояком на неё несётся. Клиника, в-общем. Хотя, если подумать, то и мое по-идиотски детское желание вывести её из себя не лучше. Не лучше, да. Но зато перекрывает для нас обоих ту реальность, что бахнула нас о землю из розовых мечтаний о браке, о всяких там " долго и счастливо". Вообще, видимо и не бывает такого. Бывает, долго, но не счастливо — это там, где сильны традиции, вера в семью как в столп общества, как в смысл жизни. Там нужно мучиться, терпеть, но жить. И вот эта присказка " все так живут"- хоть на надгробье ее после выбивай. Как лебединую песню жизни.
Второе же, счастливо, но недолго — это там, где верх берет любовь. Возможно, к себе, черт его знает. Ибо когда заканчивается любовь — тогда заканчивает и брак. И этот процесс необратим. Интересно, как бы было у Ждановой, не вмешайся я? Простила бы своего урода? Или же ещё простит? Она теперь — дама богатая, с капиталами и клиникой. Ему снова есть, чем поживиться, что отобрать.
Кстати, о клинике. Почему бы не забрать её оттуда? Заодно и заедем куда-нибудь перекусить- нужно начинать поддерживать легенду.
* * *
— В смысле " не появлялась"? — хмурюсь, стараясь сдержаться. Молодая девушка на ресепшен и без того напугана до такой степени, что кажется- сейчас упадёт в обморок.
— Ульяна Сергеевна…Она….ну, она….- девушка беспомощно озирается по сторонам, но в холле нет никого, кто бы помог.
— Ясно. — прекращаю я пытку. От неё не добиться ничего, кроме информации, что Жданова, оказывается, не приезжает в свое детище, клинику, о которой мне раньше все уши прожужжала, не веря в то, что она теперь- владелица собственного бизнеса.
Размашисто шагаю к ее кабинету, не зная, что собираюсь там делать, искать. Жданова и была там от силы пару раз. А теперь, получается, куда-то ездит, трубку не берёт. К мужу, наверно, таскается.
Уже у кабинета краем глаза замечаю высокого мужчину в очках. Фролов? А этот здесь откуда? Усмехаясь, видя, как он, сьежившись, сперва пытается шустро юркнуть в одну из дверей, но увидев, что уже поздно, его заметили, выпрямляется и здоровается.
Молчу в ответ, пару секунд смеривая его взглядом:
— Надеюсь, вы не забыли, что я вас уволил? — наконец, бросаю, начиная злиться от того, что и этот бородач здесь отирается, что-то слишком много мужиков для одной закомплексованной невзрачной Ждановой. Впринципе, мне-то наплевать- после того, как мои улетят, может хоть гарем завести. Но пока пускай соблюдает правила. Мои правила.
— А меня Ульяна Юрьевна оставила! — вдруг гордо выпячивает он субтильную грудную клетку. И мне буквально сносит крышу- без слов я хватаю его за шкирку, и под удивлёнными взглядами высыпавших из кабинетов сотрудников и рабочих, с аккомпанементом из его приглушенных возмущений, тащу его к выходу. Уже вышвырнув горе-протеже Ульяны Юрьевны за дверь, приказываю охране не впускать его. И тут замираю от понимания, что действую также, как и Арс…Вот только тот Катю свою любит. А я какого черта бешусь?! Будь эта Жданова неладна!
Настроение пропадает, когда я в очередной раз довольствуюсь лишь гудками в трубке телефона. Хрен его знает, что там удумала Жданова, но пора показать, кто в доме хозяин. Хотя бы на эти пару месяцев!
* * *
Я уже на полпути к юристам, как вдруг звонит телефон. Жданова! Ради такого я останавливаюсь. Провожу пальцем по экрану для ответа, чувствуя себя сварливой и ревнивой женой- так и тянет спросить " Ты где была? Почему трубку не брала?!".
— Да. — мрачно цежу, ожидая ее ответ.
— Привет, Руслан. — в ее ровном голосе смущение. Это заставляет напрячься — снова передумала? Или сейчас заведёт старую шарманку о том, что " так нельзя, мы- взрослые люди, это неправильно"?! Или, может, сделала что-то, что испортит к чертям собачьим все планы? Переиграть все обратно невозможно — не после того, как я рассказал матери про Ульяну. Сейчас, как бы плохо для меня это не было, всё завязано именно на Ждановой. И будь она покорыстнее, хитрее- давно бы это поняла, и увеличила требования. Но Жданова….Это Жданова. И она снова удивляет:
— Я тут…к пациентке одной отъехала. Вернее, ребенку её. Но… — она мнется, а я не напираю. Даже самому интересно, что на этот
