гидроциклах.
– Насыщенная программа. – Я наконец решаюсь к нему повернуться. – А много будет участников?
– Со мной десять человек. – Взгляд Севера прочерчивает линию от моего подбородка до пояса джинсовых шорт.
– Ты тоже участвуешь?
– А как же, малая. Не могу упустить шанса стравить адреналин. Ты, кстати, машину водишь?
– Вожу, но не очень хорошо. – Я непроизвольно морщусь. – Практики давно не было.
После этих слов машина неожиданно снижает скорость, и спустя метров сто останавливается вдоль обочины. Я озадаченно смотрю на Севера. Мол, и что это значит?
– Ты поведешь, – поясняет он, толкая водительскую дверь. – Я почти сутки баранку крутил. Отдохну немного.
Это предложение вызывает во мне всплеск протеста. Ни при каких условиях я не сяду за руль его дорогущего внедорожника. Во-первых, мы находимся на оживленной трассе, где машины носятся со скоростью света, во-вторых, я действительно ужасный водитель и за рулем не сидела с момента как получила права.
– Я не сяду. – Вжавшись в обивку, я смотрю на Севера, намеревающегося занять пассажирское кресло. – Не хочу брать ответственность за чужую жизнь и имущество.
– Хватит трусить. В машине есть круиз-контроль. От тебя нужно будет только слегка подруливать. – С этими словами Север наклоняется вперед и отстегивает мой ремень безопасности. Его шея оказывается прямо перед моим лицом, а на коже оседает его пряный мужской запах.
– Я боюсь.
– Страх никуда не денется, если не пытаться его преодолевать.
С бьющимся сердцем смотрю на протянутую мне ладонь и после долгой заминки вкладываю в нее свою руку.
– Умница, – удовлетворенно произносит Север. Спрыгнув на землю, я нетвердой походкой направляюсь к водительскому креслу. Господи, что я творю? Пытаюсь его впечатлить ценой наших жизней? Метров через сто я попросту улечу в кювет, так как хуже меня водит только ребенок.
– Здесь столько кнопок, – бормочу я, вцепившись похолодевшей рукой в рычаг передач.
– Я подумал о том же, когда сел в нее первый раз, – смеется Север. – Для начала пристегнись, затем жми кнопку «Старт».
Я нервно дергаю карабин, начиная на него злиться. Почему Северу всегда необходимо выводить меня из зоны комфорта. И разве это не безответственно – вверять руль новичку по причине усталости?
– Не нервничай, – комментирует он, когда я суетливо озираюсь в поисках кнопки регулировки сиденья. – Все не так сложно, как кажется. Жизнь – это опыт. Перестаешь получать новый – считай, что не живешь.
– Ты всегда так много философствуешь, или это мое присутствие тебя провоцирует? – огрызаюсь я, вновь вцепляясь в полированную ручку КПП.
Он снова смеется.
– Даже если мы не тронемся с места, попытка того стоила. Люблю, когда ты превращаешься в стерву.
Спустя минуту машина с грехом пополам сдвигается с места. Мои ладони так крепко сжимают руль, что белеют пальцы. Я еду, мать вашу. По трассе. За рулем автомобиля ценой в десятки миллионов.
– Поворотник включи, – роняет Север, расслабленно откидываясь в кресле.
Мой взгляд в панике мечется по панели. Включить поворотник? Прямо сейчас, когда я сосредоточена на том, чтобы нас не убить?
– Первые десять минут самые сложные. Потом начнешь получать удовольствие.
– Ты инструктором в свободное время подрабатываешь? – в отчаянии лепечу я, косясь на проносящиеся мимо машины. – Откуда такая уверенность?
– У тебя и с чувством юмора все в порядке. – Потянувшись, Север нажимает какую-то кнопку. – Теперь машина едет сама. Если вдруг почувствует помеху, начнет сама тормозить.
Убедившись, что машина уверенно держится на дороге, я немного расслабляюсь, а спустя получаса езды действительно ощущаю подобие эйфории. Уж очень это сладкое и непривычное чувство: управлять серьезной техникой, которая беспрекословно тебе подчиняется. С успехом делать то, на что, по мнению многих, ты не был способен. За три года отношений Родион ни разу не дал мне сесть за руль своей машины. Я и не просила, но он и не предлагал.
– Как ощущения, малая?
– Хорошие. – Не рискнув отвести взгляд от дороги, я широко улыбаюсь. – У тебя классная машина. Видимо, поэтому ее легко водить.
– Водить не сложно. Теперь ты сама в этом убедилась. Страхи живут лишь в голове.
Меня разбирает смех.
– Ты, что, смотрел Пятьдесят оттенков? Там главный герой так говорил.
Боковым зрением я вижу, что Север смотрит на меня с непониманием, и оттого начинаю смеяться еще громче. Мне вдруг стало весело без причины. И хорошо так, как очень давно не было.
– Что такое пятьдесят оттенков?
Выпустив руль из рук, я тру уголок глаза, намокшего от слез.
– А тебе точно тридцадцать два, дядя Север? Разговариваешь, как бумер (понятие «бумер» относится к людям, которые родились в период с 1945 по 1964 года, во время так называемого беби-бума – прим. автора)
– Причем здесь бумер?
От новой вспышки смеха сводит живот. Это оказывается так здорово – ехать за рулем по трассе и от души смеяться.
– Доедем до места – надаю по заднице, – шутливо ворчит Север в ответ на мой нескончаемый хохот. – Никакого уважения к старшим.
37
– Давай-давай-давай, – шепчу я себе под нос, глядя как черно-желтый квадроцикл, подпрыгивая, несется по ухабам. Север отстает от лидера на каких-то пять-семь метров и имеет все шансы выиграть гонку. – Давай-давай, миленький, ну пожалуйста!
В крови ревет адреналин, сердце ухает. Я-то полагала, что абсолютно равнодушна к спорту, но нет. Веду себя как ярая болельщица.
– Бля-я, неужели Бычка сделает? – то ли недоуменно, то восхищенно тянет мужчина по соседству.
– Тот тогда в запой на неделю уйдет, – иронично комментирует его сосед в бейсболке. – Блядь, смотри, он его чуть в жопу не боднул. Север лютый пиздец. Адреналинщик хренов.
Я раздраженно поджимаю губы. А ты тогда хренов балабол. Разве дело только в адреналине? То, что оставшиеся восемь участников гонки плетутся где-то позади, говорит о том, что Север как минимум превосходит их в технике езды.
До финиша, обозначенного флажками, остается всего метров сто. Прижав ладони к груди, я беззвучно молюсь о том, что Север выиграл. Пожалуй, ничего важнее в эту минуту для меня не существует – насколько сильно я прониклась соревновательным духом.
– Давай-давай… Еще немного… Поднажми…
Я обреченно закатываю глаза, когда квадроцикл с красной полосой срывает флажок первым. Север приезжает к финишу спустя каких-то пару-тройку секунд.
Скинув шлем, он широко улыбается. Я чувствую огромное облегчение. Была уверена, что такому, как он, поражение дается непросто.
Участник, приехавший первым, тоже спрыгивает на землю, пожимает Северу руку, после чего они обнимаются. Кажется, они друзья, судя по тому, как весело и оживленно разговаривают.
Потом взгляд Севера находит меня, скромно стоящую в стороне, и его лицо озаряет озорная улыбка. Подмигнув, он треплет по плечу
