После нежных объятий в прихожей меня за руки, как заключенную, ведут в зал, где между пирогом и селедкой находится главное блюдо вечера — холостой и, по-видимому, непристроенный сыночек тети Симы. От одного взгляда на него в жилах стынет кровь и четвертый этаж больше не кажется мне таким уж высоким. Может быть, если разбежаться и прыгнуть в окно, удастся приземлиться на ясень, который гостеприимно раскинул во дворе свои приветливые ветки? Но, как будто уловив ход моих мыслей, Серафима Петровна торопится к окну и закрывает его, а потом задергивает плотные шторы.
Ловушка захлопнулась: сзади меня подпирает маман, спереди виднеется дородная фигура тети Симы. Оценив диспозицию, я принимаю единственно верное решение — плюхаюсь на диван рядом с Аркашенькой. Мама устроила мне свидание вслепую. Теперь же две дамы с нескрываемым удовольствием пялятся на то, как на их глазах зарождается большое советское чувство.
— Добрый день, — гундосит Аркашенька, пожимая пальцы моей руки своими влажными, безвольными конечностями.
На мой вкус, Аркаша является тем редчайшим типом мужчин, переспать с которыми можно только под серьезным нажимом общественности. Ради благой цели. Спасения планеты от СПИДа или еще лучше — тотального вымирания. Из носа у него торчат волосы, а когда он улыбается, ничего не меняется, только волосы из носа видно еще лучше. Он пахнет чем-то уютным и домашним, напоминающим курочку с чесночком. Если для меня кокетничать сразу при двух родителях — занятие постыдное, граничащее с онанизмом в парке культуры и отдыха, то Аркаша, к моему ужасу, чувствует себя как рыба в воде.
И еще он все время ест. В то время как я сижу совершенно оцепенев и сжимаю в руках диванную подушку, Аркадий свет Сергеевич накладывает себе уже вторую порцию маринованного лучку. Я проклинаю себя за то, что так и не на училась приемам медитации на йоге в спортивном центре — сейчас бы я погрузилась в тотальное безмыслие и кивала бы головой, как китайский болванчик. Вместо этого мне приходится слушать анекдоты времен Берии и вежливо улыбаться.
— Какой у вас отличный пирожок, Алевтина Викторовна. — Ужасный тролль, которого мне подсунули сердобольные женщины, продолжает уничтожать съестные припасы. Он зачем-то всунул соломку в стакан с морсом, и теперь ловит ее толстеньким языком, словно волнистый попугайчик.
Пытаясь отвести взгляд, я натыкаюсь на его клетчатые носки, торчащие из-под коротких штанишек. Интересно, а Марго взялась бы женить такого? Думаю, выкатила бы тройную цену.
Не то чтобы я была без ума от красавцев. Набриолиненные мачо оставляют меня абсолютно спокойной. Мужчины с перекачанными торсами тоже не кажутся мне симпатичными — проступающие кубики на животе наводят на меня ужас и напоминают мне выступившие внутренние органы. Все эти шевелящиеся горы мышц, на мой взгляд, слишком физиологичны. Главное же качество, которое я ценю в мужчинах, — это харизма. Наверное, так можно описать то, от чего мое сердце начинает биться чаще. От Аркадия же тянуло не только чесночной приправой — от него веяло полной и абсолютной безнадежностью.
— А что мы, Катя, с тобой тут с мамами сидим? — Вытерев руки о салфеточку и удовлетворенно цыкнув зубом, мой кавалер решил двинуть с места в карьер. — Приглашаю тебя на свидание!
На левом фланге раздалось одобрительное низкое гудение, как будто в комнату влетела парочка тучных шмелей.
— Правильно, Аркаша, чего время тянуть, — обрадовалась маман. — Пойдите, дело молодое, а покормить мы вас покормили.
Последний раз я чувствовала такую неловкость, когда водила Зигмунда на случку в собачий клуб.
— Но я даже не думала... — попыталась откреститься я от неминуемого счастья. — И не собиралась!..
На меня, сдвинув брови, надвигалась Серафима Петровна, обширная, словно тропический антициклон.
— А оно так и бывает всегда, неожиданно, ты не теряйся, идите-идите, детки.
И вот уже я и сама не поняла, как очутилась на лестничной клетке. За мной раскованной походкой профессионального маминого сына двигал клешнями Аркадий Сергеевич. В левой руке у него болталась набитая доверху, распухшая барсетка.
— Пойдем, узнаем друг дружку получше, — осклабился он, показывая несвежие зубы со следами тертой свеколки. — А хорошо наши мамы придумали, да?
В ответ я только тихонечко застонала.
На случай неудачного свидания у меня, кстати, был разработан аварийный план. Нужно было просто отправить эсэмэс Алене или Ире, и через пару минут они перезванивали мне с сенсационным сообщением: «Твою машину забрали на штрафстоянку, срочно приезжай выкупать!» Или: «У меня нога в гипсе, привези мне немедленно банку консервированных груш!» Или: «Немедленно приезжай к Алене, она уже полчаса под твоей дверью, ее родители выгнали из дому!»
Ну и еще тысяча таких же неправдоподобных, но вполне работающих сообщений, переводом которых служила одна и та же фраза: «Я на все пойду, лишь бы не дать своей подруге проводить последние деньки молодой жизни с таким крокодилом, как ты».
Стоя в лифте, который впервые показался мне чрезвычайно маленьким и тесным, я напряженно рылась в сумочке. Где же этот чертов телефон? Кажется, случилось страшное — я оставила его в офисе.
— А вдруг это судьба? — задумчиво произнес Аркадий и почесал под носом.
— Что именно? — нервно вздрогнула я.
— Наша встреча. Мне кажется, это не просто так!«О да. Это к дождю!» — подумала я, а вслух спросила:
— Ну и куда пойдем?
— Не волнуйся, я не новичок в таких делах. — От этого признания Аркадия внутри у меня все похолодело. — У меня все продумано! Но пока что это будет моей маленькой тайной!
Что-то я не сомневаюсь, что и тайна у него небольшая. Лифт раскрылся, выпустив сияющего чувством глубокого удовлетворения Аркашу. За ним плелась я походкой пленного румына, которого ведут на расстрел.
— Что ж так дорого-то у вас? — возмущался Аркадий на стоянке такси. — Я в прошлый раз дешевле ездил!
— Давай поголосуем, — не выдержала я. Куда бы он ни собрался меня везти, главное — отъехать подальше от отчего дома и проверить, нет ли за нами хвоста. А там уж, на нейтральной территории, я найду, как стряхнуть надоедливого кавалера. Я вышла на дорогу и подняла руку.
— Тебе куда? — В тонированной «десятке» моего спутника по крайней мере не будет видно окружающим! Вот он, новый способ сберечь девичью честь в мире, где даже на родителей нельзя положиться.
— Нам на Черкизовскую, — проблеял Аркадий, по пояс всунувшись в открытое окно автомашины. Из-под ремня при этом у него выглянули соблазнительные хлопковые трусы в цветочек.
