Интересно, куда меня везет этот чудо-мужчина? Купить докторской колбаски в ларек? Или просто погуляем по живописным окрестностям? Тур по закрытому рынку?
— Черкизон знаю, — заулыбался горячий южный водитель. — Там у моего босса бизнес отняли! Хороший был, носки продавали, трусы продавали, хорошо жили. Садись, дорогой, и бабу свою сажай, довезу, дорогу знаю.
«Баба», то есть я, скорбно полезла на заднее сиденье. Что и говорить, Аркадий немедленно плюхнулся рядом. Громыхая, как консервная банка, тонированная колымага несла меня навстречу неизвестности. Однако вскоре оказалось, что природа не обделила Аркадия некоторой долей изощренной фантазии.
Он привез меня на стадион, смотреть футбольный матч «Россия — Албания». Даже Московский дельфинарий удивил бы меня меньше. К слову сказать, я совершенно неспортивный человек, однако здесь, на стадионе, среди шумных дудок и футбольных фанатов, мне было уже не так страшно оставаться с Аркадием, как на глазах у мамы Али и мамы Симы. В кошмарном свидании моментально образовался огромный плюс — на нем присутствовали другие, более интересные мужики. Некоторые были уже в трусах, что, кстати, совершенно меня не раздражало.
— Ура! Успели! — Аркадий протащил меня на переполненную трибуну через рамки и кордоны и полез в свою барсетку. Наконец мне стало понятно, от чего ее так раздуло, — кавалер моей мечты жестом фокусника извлек из сумки жутковатую шапочку-петушок в цветах российского флага.
— Хочешь надеть? — щедро предложил Аркаша. Но я уже не слушала его. Я вцепилась в пластиковое неудобное сиденье и с интересом оглядывалась вокруг. Пестрая толпа с флагами и плакатами «Россия, вперед!», маленькие фигурки футболистов на поле... Здесь было людно, шумно, забавно и страшновато.
— Сейчас приду! — рявкнул мне в ухо Аркадий и ломанулся через ряды вниз, спотыкаясь и расталкивая людей.
Через десять минут, когда я уже думала слинять на выход, он вернулся с пакетиком.
— Я ходил под трибуну, вот, держи. — И он сунул мне в руки вареную кукурузу и стакан с кока-колой.
Последний раз кукурузу я ела лет в семнадцать, в Крыму. Мне казалось, что я давно перепрыгнула возраст кукурузы и перешла в весовую категорию «суши» и «салат „Цезарь“». Теперь же я с неожиданным удовольствием вгрызлась в аппетитный початок.
— Россия! Вперед! — Я махала кукурузой, прыгая на месте. Мне почему-то стало весело. И как только я очередной раз укусила кукурузину...
Это был он. Тот самый Александр Герштейн, с которым мы впервые увиделись на вечеринке в галерее. Ошибки быть не могло — он улыбался своей фирменной улыбочкой и был чертовски хорош. И да, он посмотрел на меня как раз в тот момент, когда у меня в зубах была огромная кукурузина. Я торопливо вытащила ее изо рта и спрятала за спину. Это было глупо, но я ничего не могла с собой поделать. Я бросила кукурузу на пол и незаметно пнула ее ногой, чтобы закатить под сиденье. Он узнал меня и приветливо помахал рукой; я оглянулась назад — нет, это было мне. Черт, надо же так попасть. А вот теперь, кажется, все еще хуже — я машинально подняла руку и вяло махнула в ответ, и он, кажется, направляется в нашу сторону. И надо же было так попасть! Я опять что-то ем, а мой спутник впал в трансовое состояние и танцует в стиле диско, натянув на лоб идиотскую шапочку. Даже спрятаться некуда!
Беда тем временем шла ко мне не одна. За Герштейном двигалось что-то изящное, неправдоподобное, устрашающее, великолепное, длинноногое, словно богомол. Это была молодая девушка с очень спокойным, непроницаемым лицом, высокая, с темными, тщательно вытянутыми и блестящими волосами. Она по-хозяйски держала его за руку.
Эта парочка, казалось, излучала то, к чему я стремилась всю свою несчастную жизнь, но так и не смогла приблизиться ни на йоту: уверенность в себе и полное, абсолютное благополучие. Это были люди другого сорта, отличного от моего, их выращивали в каких-то особенных теплицах, куда был ограничен доступ обычным проблемам и страхам среднестатистического жителя нашей планеты. Какой-то такой я и представляла спутницу Герштейна, когда впервые увидела его. И все-таки в груди у меня что-то неприятно закололо. Я торопливо вытерла с лица остатки кукурузных зерен и повернулась к Аркаше.
— Ну что, тебе нравится? — Он приветливо зашевелил волосами в носу, собрав конопатое, рыжее лицо в подобие соблазнительной улыбки.
— Обожаю это все, — прошипела я.
Тем временем Герштейн пробирался все ближе, убегать было уже поздно.
— Катя, привет, — тепло поздоровался он и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. Дурманящий запах сандалового дерева коснулся меня, и через минуту я ощутила прикосновение жесткой короткой щетины к своей щеке. Кровь бросилась мне в голову.
— Привет, — пролепетала я. — Ты Саша?
— Да, можно и Саша, но друзья зовут Алексом. — Его голос звучал чуть насмешливо. — В журнале прочитала? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — А ты болельщица? Надо же!
— Да, я болельщица. — Я поймала на себе недоуменный, изучающий взгляд красотки, которая безмолвно стояла за Герштейном. — Страстная! — выпалила я.
Девица в упор уставилась на мою прическу, кое-как собранные волосы в стиле «конский хвост», и внимательно осмотрела мои ногти. Я непринужденно скрестила руки на груди, постаравшись спрятать несвежий маникюр. Мне вдруг стало очень неловко: за себя, кукурузу, Аркашу, а более всего за то, что мне почему-то стало неловко.
— А ты тут с кем? — улыбнулся Алекс, посмотрев на Аркашу. Аркаша тем временем увлеченно махал откуда-то взявшимся плакатом «Россия, вперед!», полностью игнорируя разговоры вокруг.
На губах красотки мелькнула снисходительная ухмылка. Наверняка приняла меня за какую-нибудь домработницу или бывшую одноклассницу Алекса, не достигшую в жизни особого успеха. Я просто физически ощущала ее превосходство — во всем, начиная от идеальной внешности и заканчивая умением вот так вот запросто демонстрировать мне, что я существо третьего сорта. Внутри меня тем временем что-то медленно закипало.
— Со своим парнем! — Я лихо притянула Аркашу за то место, где у женщин располагается талия. — У нас тут романтическое свидание, он такой изобретательный, — заговорщицки хихикнула я.
— С парнем? — ухмыльнулся Алекс.
— Да, с любимым, — неожиданно я обхватила Аркашу руками за шею и нежно поцеловала в губы. — Очень любимым, — с выражением повторила я, вызывающе глядя на красотку.
— Меня зовут Саша, — сдержанно поздоровался Александр, протягивая руку очумевшему от происходящего Аркаше.
Тот радостно потряс ее обеими ладонями:
— Аркадий Сергеевич!
