Ознакомительная версия.
Да где же она?
Зашумел чайник, Лида плеснула кипятка в кружку с растворимым кофе, схватила телефон.
Долго ждала ответа службы 09, елозя от нетерпения, выслушала рекламу, отпила кофе, вежливо отказалась приобрести новейшие «Желтые страницы» телефонов всех организаций Москвы и, наконец, записала номер справочной Института педиатрии.
Телефон долго был занят, Лида слушала забавную мелодию и просьбу оставаться на линии.
Наконец женский голос приветливо сказал:
– НИИ педиатрии, здравствуйте!
– Будьте добры, подскажите, как чувствует себя Лиза Гонсалес? – бодро спросила Лида. – Ей должны были сделать операцию. Или назначено на ближайшие дни.
– Гонсалес… Гонсалес… – Женщина застучала клавишами компьютера. – Да, есть: Елизавета Гонсалес, отделение кардиологии. Лизу не оперировали, и в плане на эту неделю она не стоит.
– Подождите, как не стоит в плане? – удивилась Лида. Голос задрожал. – У ребенка в сердце отверстие. Она в любой момент может…
– К сожалению, у меня только эти сведения. Вы, мамочка, пожалуйста, не волнуйтесь, как раз сегодня ваш лечащий врач будет разговаривать с родителями пациентов. Подъезжайте и все про свою девочку спросите непосредственно у доктора. До свидания!
Лида сосредоточенно глядела на телефон.
Кто-то невидимый уцепился когтями за кухонное окно и принялся скрести металлическим клювом по стеклу.
Лида покрылась гусиной кожей.
Из вентиляционной решетки потянуло злобным предательским смехом.
Соседи за стеной принялись ругаться.
«Что, если врачи отказались делать операцию: опасно, бессмысленно, девочку все равно не спасти?» «Пусть ребенок спокойно умрет дома, среди родных и любимых игрушек, зачем лишний раз мучить» – кажется, девушка слышала такую фразу в американском фильме?
«Тьфу-тьфу, типун тебе на язык! – затрясла головой Лида. – Может быть, операция из-за инфляции подорожала, нужно всего лишь доплатить небольшую сумму? Или Лиза простыла, пришлось отложить все на несколько дней? А может, карантин из-за гриппа?»
В студию Лида вбежала почти в полдень.
К счастью, ее никто не хватился: ждали Надежду Бабкину с Гором, они должны были озвучивать важного селезня и крякву с сизыми крылышками.
– А Евгений Алексеевич где? – поспешно сбросив куртку и включив компьютер, спросила Лида у соседки.
– Срочно отъехал. Кстати, крутился возле твоего компа. Спросила, ищете что? Не ответил.
Лида изобразила недоумение, мол, кто его знает, что шефу нужно, подняла лист бумаги.
На клавиатуре лежал крошечный шоколадный ангелок в серебристой фольге.
Маленькая фигурка пахла ванилью и до щемящей сердечной боли напоминала Лизу.
Девушка спрятала шоколадку в сумочку, быстро написала в аське менеджеру редакции:
«Мне в два часа нужно смыться, прикроешь?» – «Гречинина у зубного, подходит?» – «☺».
Лида вытащила прозрачный пакетик с синими бахилами, наклеила этикетку с надписью «Сухая поземка» и собралась отнести звук в фонотеку, маленькую комнату со стеллажами, которую Евгений Горелый выделил по Лидиной просьбе.
Но внезапно студия наполнилась праздничным шумом: пришли Бабкина и Гор.
– Обалденно выглядит, – зашептался кто-то из девушек. – Как думаешь, стволовые клетки?
– Старинные казачьи рецепты! – заявила певица, обернувшись. – Для волос мед с горилкой, можно с коньяком, для лица – маска из арбуза.
Гостям предложили чай с миндальными пирожными.
Лида выслушала рецепт арбузной маски и с сожалением покинула компанию: нужно купить Лизе вкусненького, да и НИИ педиатрии – не близкий конец, а врач будет принимать родителей всего один час.
Минут через сорок она вышла из станции метро «Петровско-Разумовская» на улепленную магазинчиками и павильонами шумную грязную площадь.
В кондитерской лавке купила Лизе расписной пряник в виде солнышка. В аптеке – бутылочку морковного сока. А в ларьке с украшениями – набор разноцветных «крабиков» для волос.
Подумала и купила еще три картонных сундучка с конфетами, для медсестер.
Почти на каждой маршрутке, поджидавшей пассажиров, были надписи: «Ин-т педиатрии» или «Клиника Федорова».
Сколько же людей, а главное, детей болеют! А она, Лида, никогда об этом не задумывалась.
Маршрутка бесконечно долго ехала запруженными улицами, объезжала пробки заснеженными дворами.
На плазменной телевизионной панели над лобовым стеклом мелькала нескончаемая реклама.
В здание института Лида вошла в полчетвертого.
К окошку, за которым выписывали пропуски, стояла молчаливая очередь.
– Мне с доктором побеседовать, отделение кардиологии, – робко попросила Лида, опасаясь, что к детям пускают только близких родственников и ее, Лиду, с позором прогонят.
Но дежурная спросила фамилию ребенка и, не глядя на посетительницу, заполнила бумажку с печатью.
Знакомой дорогой девушка прошла в отделение.
– Подскажите, беседы с родителями… – обратилась она к медсестре.
Та кивнула в сторону холла: на одном из диванов сидел рослый, крепкого телосложения доктор в зеленом операционном костюме, белых носках и шлепанцах и что-то объяснял женщине с измученным лицом.
Лида тихонько подошла ближе и встала у стены.
В холле был еще один диван, но девушка суеверно решила стоять, словно эта крошечная, с бисеринку, жертва должна была принести добрые вести о Лизе.
Наконец измученная женщина ушла, доктор взглянул на Лиду.
Она присела на краешек дивана.
– Здравствуйте.
– Добрый день. Это у нас кто? – спросил врач.
Лида поглядела на толстую золотую цепочку с большим крестом на шее доктора и совершенно не к месту подумала: «Все-таки непонятно, куда делся кулон с солнцем в виде звездочки?»
– Фамилия ребенка? – снова напомнил врач.
– Елизавета Гонсалес, – откликнулась Лида.
И вдруг увидела, как надевает цепочку с кулоном под черный свитер, в котором ходила в дом на Мясницкой.
Доктор перебрал карты пациентов, раскрыл Лизину.
Серебристая, как изморозь, цепочка Лиды тихо соскользнула, звездочка упала в ворс дорогого ковра, хрустально, с тихим замирающим эхом звякнула изумрудная капля.
Врач поднял глаза на Лиду, от его взгляда сердце девушки превратилось в осколок льда.
– Так как операция пока не проплачена, Лиза поставлена на лист ожидания по федеральной квоте высокотехнологичной помощи. А в настоящее время получает поддерживающую терапию.
– Не проплачена? – помертвевшим голосом переспросила Лида. – Не может быть! А где деньги? Ведь я ему отдала… Десять тысяч долларов…
– Отдали? Кому? У нас оплата идет строго через кассу, вы подписываете договор, бухгалтер обязан выдать чек. Вы кому-то из сотрудников передали деньги?
Ознакомительная версия.
