Упав на нее сверху, он дышал так, словно взбежал на вершину горы. И только это хриплое дыхание нарушало тишину комнаты.
Мариана нежно обняла его руками за шею, словно хотела уберечь от неведомой опасности.
– Луи…
Он шевельнулся, пробормотав что-то невнятное, потом сел, привалившись спиной к теплой облицовке камина и обхватив руками колени. Дыхание все еще было затрудненным, тело сотрясала дрожь, словно его била лихорадка.
Ему сейчас нужна поддержка! И Мариана, несмотря на туман, окутавший ее, преодолевая расслабленность, придвинулась поближе к нему.
– Я предупреждал тебя! – хрипло сказал Луи. – Ты сама не хотела слушать.
– Но ты не причинил мне боли.
– Черта с два! Я снова потерял контроль над собой. Я просто обезумел…
– И доставил мне массу удовольствия.
– Ты лжешь!
– Не лгу. – Она тоже села рядом с ним. – Неужели ты сам этого не почувствовал?
Луи посмотрел на нее с упреком и недоверием.
– Но я был так… груб с тобой!
– Что-то не заметила. А если ты и был груб, то я – ничуть не меньше, – усмехнулась Мариана. – Спорим? Я так исцарапала тебя, что это не идет ни в какое сравнение с моими синяками! Хочешь проверить?
Он опять недоверчиво посмотрел на нее.
– Ты в самом деле говоришь правду?
– На чем я могу поклясться? – Она подняла руку:
– Пусть на корпорацию «Маггинс» нападут бандиты, если я сказала хотя бы одно слово не правды!
Неуверенная улыбка коснулась его губ.
– Не поверить такой страшной клятве невозможно. Мариана выпрямилась, стоя на коленях перед ним, и, глядя ему прямо в глаза, повторила:
– Неужели ты и сам не видишь? Все прошло, Луи! Ничего похожего на то, что испытывала Диди, я не испытала. Ты действительно вошел в раж, но такое происходит и с другими мужчинами, это совершенно естественно. Пройдет еще немного времени, и, когда ты перестанешь бояться самого себя, все пойдет еще лучше.
– Если я посмею когда-нибудь прикоснуться к тебе…
– Какой же ты невозможный человек! – нежно улыбнулась Мариана. – Ты готов сколько угодно мучить себя из боязни причинить хотя бы малейшую боль другим.
– Так, значит, я все-таки причинил тебе боль? – вытянув руку, он прикоснулся к ее щеке жестом, полным невероятной нежности. – Мне не хотелось таким образом… Прости, Мариана!
– Мне нечего прощать, – повернув голову, она прижала губы к его руке. – Это было все равно, что скакать на необъезженной лошади. Очень возбуждающее занятие!
Откинув голову назад, Луи негромко рассмеялся.
– В самом деле?
Глаза Марианы вспыхнули насмешливым светом.
– Ты же как-то и сам назвал себя племенным жеребцом…
Он не дал ей договорить и крепко прижал к себе.
– Ты не против еще одного заезда, ma petite?
Мариана сразу почувствовала, как жар снова охватил ее лоно.
– Опять называешь меня малышкой? – успела она прошептать.
– Это по привычке. Я вижу, что ты рассчитала все очень верно. Мы действительно идеально подходим друг к другу.
– Теперь ты понял, как хорошо иметь ясный аналитический ум?
– Я понял, что мне и в самом деле не стоит обращаться к тебе, как к малышке.
Луи уложил ее на ковер и опустился рядом.
– На этот раз ты был так нежен!
– Почти, – невнятно проговорил он, отрывая губы от ее шеи. – Наверное, я никогда не перестану употреблять это слово «почти» в отношении тебя. Ты заставляешь меня чувствовать…
– Я проголодалась, – напомнила ему Мариана. Луи усмехнулся и, приподнявшись на локте, посмотрел на нее. Язычки пламени осветили медальон, который он носил на шее.
– Хочешь сказать, что я наконец-то увижу, как ты ешь, а не делаешь вид, что жуешь?
– Да я, того гляди, начну глодать одно из этих поленьев, если не дашь мне чего-нибудь перекусить! – Она села и оглянулась в поисках того, что можно накинуть на себя. Взгляд ее упал на красный свитер, и, протянув руку, она подтянула его поближе. – Я выехала из шато, не успев позавтракать; мне удалось только слегка заморить червячка в самолете. – Натянув свитер через голову, Мариана одернула его на бедрах и, вскочив на ноги, двинулась к кухне. – Надеюсь, у тебя хоть что-то найдется? Какой-нибудь огрызочек еды… Должна признаться, что всегда ненавидела готовить и прибирать дом. Именно поэтому я и изобрела миссис Маггинс.
– Сейчас приготовлю что-нибудь. – Луи лениво и расслабленно перевалился на живот, глядя, как она, распахнув дверцу холодильника, рассматривает его содержимое. – Ты ведь моя гостья.
Мариана коротко взглянула на него и тотчас отвела глаза. Господи, до чего он сейчас красив при свете огня! Крепкое сильное тело отчетливо выделялось на бежевом ворсе ковра. Ровная линия спины переходила в крепкие ягодицы.
– Скажем прямо: незваная гостья. У тебя хватит еды на двоих?
– Зависит от того, как долго ты собираешься задержаться здесь.
Это были не праздные слова. Напряженность, прозвучавшая в голосе Луи, выдавала, насколько важен для него ее ответ. Не глядя больше в его сторону, Мариана достала коробку с яйцами и кусок бекона.
– Я могу остаться на неделю.
– Так… – он медленно поднялся и натянул на себя рубашку и джинсы. – А потом?
– Я вернусь в Седикан, а ты – в Нью-Йорк.
– И мы никогда не будем вместе?
– Я такого не говорила…
– Но твои слова прозвучали как финал симфонии.
– Неужели?
– Черт побери, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю!
– Ах, Луи, я не знаю точно, но скорее всего… Я не подхожу тебе!
– Пятнадцать минут назад ты подходила мне, как никто.
– Это совсем другое дело. На физическом уровне мы действительно полностью соответствуем друг другу.
– Значит, ты считаешь, что мне надо вернуться в Нью-Йорк, отыскать женщину, которая будет устраивать меня во всех отношениях, и прожить с ней до конца моих дней? – Луи горько улыбнулся. – Теперь ты убедилась, что со мной все в порядке, долг выплачен сполна, совесть твоя чиста. И решила, что можешь уходить?
– Пока нет, – она закрыла дверцу холодильника и повернулась к нему спиной. – Тебе придется выдержать меня еще неделю.
– О неделе не может быть и речи!
– Ты требуешь, чтобы я ушла прямо сейчас?
– Ты вообще не уйдешь от меня.
– Вот как? Снова собираешься запереть меня, как
В шато?
– Нет, я не повторяю своих ошибок дважды. – Луи улыбнулся. – Но точно так же, как существуют разные виды темноты, бывают разные виды заключения. Я не отпущу тебя, Мариана.
– Ты вроде никогда не был рабовладельцем.
– Ошибаешься, – он задумчиво посмотрел на ковер, лежавший на полу. – Я завладел тобой здесь. И теперь ты моя.
