Нани пристально посмотрела в глаза Ларисы своими нежными глазами цвета растопленного шоколада и быстро погладила ее по щеке.
— О «рябине» вам пока еще рано печалиться, дорогая. У вас впереди еще долгий путь.
Как зачарованная смотрела Лариса вслед удаляющимся габаритным огням машины и внезапно услышала голос Сергея прямо за спиной:
— Наконец! Я так ждал тебя!
Она обернулась: оливковый пиджак был расстегнут, открывая взору белоснежную рубашку и зеленый галстук. Он легонько сжал ее плечи и повернул лицом к себе. Подняв пальцем ее подбородок, он посмотрел ей в глаза.
— Я боролся с собой столько, сколько хватало сил. Все это время я проверял себя, свои чувства. Поначалу мне казалось, что это было минутное увлечение и все пройдет, как проходит летний дождь. Но вскоре я понял, что не могу жить без тебя. Ты так не похожа на всех тех женщин, с которыми мои услужливые друзья пытались познакомить меня. Ты совсем не похожа на любую из женщин, которых я когда-либо встречал.
Он снова приподнял ее голову и, удерживая обеими руками, поцеловал ее с такой страстью, что у нее перехватило дыхание. Его рука скользнула ниже и нащупала острый край бэйджа.
— Что это? — Он нахмурился. — Организатор? Агентство «Арена»?! Ты кто?
— Я — Лариса Вишневская, хозяйка агентства, — обреченно сообщила она.
— А та грузинка?
— Это была… я. Пойми, я не хотела, чтобы ты узнал о том, что я имею отношение к «Арене», я хотела отказаться от заказа, но было поздно. Поверь мне. — Она стиснула руки и заглянула ему в лицо.
Оно было нахмурено, а губы плотно сжаты.
— Та-а-ак, этот маскарад с грузинскими элементами…
— Это придумала я, чтобы ты меня не узнал. Кстати, у меня в жилах течет грузинская кровь.
— У тебя в жилах течет кровь аферистки, — отрезал он. — Никогда не думал, что попаду в такую дурацкую ситуацию! — Он сжал кулаки. — Ну что ж, многого ты этим добилась, госпожа директор? Поверь мне, больше твоя «Арена» не получит ни одного заказа ни от меня, ни от другой фирмы.
И он стремительно вбежал по ступенькам и скрылся за стеклянной вращающейся дверью.
В ее руке заквакала рация.
— Ты где? Жду тебя в комнате VIP!
— Иду, Витя. Иду. Похоже, случилось самое ужасное, что могло произойти. Сергей обо всем узнал. Все рухнуло, — бесстрастным голосом говорила она в микрофон, проходя бесконечными служебными коридорами.
Виктор вышел ей навстречу.
— Хочешь, я пойду и сам с ним поговорю?
— Ты что?! — Она отшатнулась от него. — Не смей, умоляю! Назад дороги нет. — И она криво улыбнулась.
От этой улыбки у него сжалось сердце. Последний раз такую мертвую улыбку он видел в тот день, когда Лариса уходила из «Моргенштранда».
— Витя, Донской пообещал мне прислать черную метку. Нашу «Арену» задушат как котенка, — деловито сообщила Лариса.
— Тем не менее уже полночь, наша работа здесь окончена, можем пойти потанцевать с легкой душой. Приглашаю тебя на тур вальса.
Виктор повел Ларису в зал, к танцполу, на котором уже медленно кружилось несколько пар. Он крепко держал ее за талию, что-то говорил горячим шепотом в ухо, зная, что сейчас надо говорить без остановки, любую чепуху, которая только придет в голову. И когда танец окончился, ее лицо было спокойным, почти нейтральным.
— Знаешь что, езжай домой, водитель отвезет тебя. А я покончу со всеми формальностями.
Лариса не сопротивлялась. Ощущение катастрофы почти парализовало ее. Добравшись домой, она сбросила платье и села. Мысли смешались, она не знала, что ей делать сейчас.
— В ванную! — скомандовала она себе.
Расслабившись в пенистой воде, она почувствовала себя очень голодной. Закутавшись в свой халат и подсушив феном волосы, Лариса направилась в кухню готовить себе поздний ужин. Она достала из холодильника замороженную пиццу с ветчиной и грибами, сунула ее в духовку, потом сварила в турке кофе из свежемолотых зерен. А на десерт решила съесть мороженое с клубникой. Когда пицца была готова, она поставила все на поднос и понесла в гостиную на журнальный столик, стоящий перед телевизором. Спать совершенно не хотелось. Возбуждение от прошедшего вечера лихорадило. Забравшись с ногами в большое старинное кресло, Лариса приступила к позднему ужину. Пощелкав по телеканалам, она наткнулась на мистический фильм. Только досмотрев его почти до конца, она почувствовала, что засыпает. Лариса отнесла поднос с посудой на кухню, выключила телевизор и легла. «Завтра на работу не пойду» — с этой мыслью она уснула.
Утром от недосыпа голова была тяжелой, яркий свет больно резал глаза. Увидев фарфоровые часы, показывавшие семь часов утра, она все вспомнила и со стоном опустилась на подушки. С трудом разбирая кнопки на мобильном телефоне, она позвонила водителю и сказала, что сегодня в офис она не придет и на сегодня он свободен.
В следующий раз она открыла глаза в одиннадцать. На скорую руку она приняла душ, окатив себя напоследок ледяной водой, чтобы встряхнуться. Пока она варила кофе, стремясь заглушить противный внутренний голос, внушавший ей, что она бросила своих сотрудников на произвол судьбы, поскольку после обещания Донского судьба «Арены» явно была предрешена, и надо что-то делать, чтобы найти для всех новую работу, зазвонил телефон. Звонил Виктор. Он болтал как ни в чем не бывало, словно не было вчера ужасного провала, разговора с Донским…
— Да, еще! — спохватился Виктор. — Кривцов оказался вне подозрений. Миллионера-винодела убила его собственная жена!
— Не может быть! Как же это выяснилось? — живо заинтересовалась Лариса. От утренней апатии не осталось и следа.
— Как ты помнишь, Елена Мордашева, у которой нашли шприц, в момент подготовки столов к дегустации сбежала в парикмахерскую. Это же подтвердил швейцар. Другая девушка видела Мордашеву, но, как она признавалась, только со спины. Но ведь Елена перекрасилась из рыжей в пепельную блондинку!
— О парикмахерской ты мне уже все уши прожужжал! Я это помню. Так что это значит?
Виктор выдержал почти театральную паузу:
— Чтобы быть похожей на Мордашеву, Виктория, в девичестве Вика Ухова, работавшая год назад в этом же отеле и бывшая близкая подруга Елены Мордашевой, купила парик рыжего цвета. Она совсем не предполагала, что в тот вечер Елена решит изменить цвет волос. Следствие будет продолжать вести уже французская полиция. «Шерше ля фам» — что еще можно сказать.
— Она должна была унаследовать состояние мужа? — тихо спросила Лариса.
— Точно!
— Ясно. Но после этой истории Кривцов быстро наверстает упущенное.
